Три дня спустя Лиззи стояла на платформе местного вокзала и махала рукой вслед поезду, увозившему Брента.

Шелли попрощалась с ним раньше, потому что нужно было идти на работу. И без ее жизнерадостного, уравновешивающего присутствия прощание вышло бурным.

И Брент, и Лиззи плакали, хотя он твердил, что его визит к родным не продлится так уж долго. Лиззи пришлось сделать усилие, чтобы встряхнуться и проводить его улыбкой и объятиями… но это было нелегко.

Все это по ощущениям напоминало о прощании с другим мужчиной. Но в том случае они расстались навсегда.

Да и писем вот уже несколько дней как не было, и молчание повисло на ней каменной тяжестью, сковывая руки, хотя она давно к этому готовилась.

«Так будет лучше. Чем дольше тянуть все это, тем труднее будет забыть. Он знает это. И как человек добрый, решил что пора закончить все отношения…»

Особых дел на сегодня не было, и Лиззи словно сковала летаргия. Своего рода онемение.

Глядя в сторону маленького муниципального парка на другой стороне, она решила перейти мостик и немного там посидеть. Потом купит в любимой кондитерской дюжину пирожных «корзиночка», вернется домой и будет шить и лакомиться пирожными.

Может, сидя в парке, а потом дома, ожидая возвращения Шелли, она все обдумает. Пора принимать решения и строить планы. Джон как-то предложил ей стать дизайнером модной одежды. Почему бы не осуществить мечту? Пусть ей не стать знаменитостью, но имея диплом, она может начать свой бизнес.

По крайней мере, это цель в жизни. Какая-то задача.

Едва волоча ноги, она подошла к краю платформы, откуда начинался мостик.

«….Или просто вернуться в пустой дом?»

Она вдруг решила не ходить в парк. Лучше посидеть в Интернете, узнать о курсах дизайнеров. По крайней мере, это занятие! И, кроме того, если переесть пирожных, ей станет дурно.

Выходя с вокзала, она заметила мужчину, сидевшего на скамейке по другую сторону автостоянки. Солнце играло в золотистых волосах, и колени Лиззи почти подогнулись.

«Это не Джон! Конечно, не Джон!»

Но когда он направился к ней, остановившись только, чтобы пропустить машину, Лиззи к собственному потрясению и радости поняла, что это он! Ноги девушки приросли к месту, пока он шел к ней. Она едва успела заметить выцветшие джинсы и голубой мягкий пуловер с треугольным вырезом. Дьявол! Она могла бы поклясться, что он всегда выбирал эти цвета, чтобы подчеркнуть золото волос.

– Я не знала, что ты снова здесь. Ты не говорил, что приедешь, – сердито выпалила она.

Очень трудно думать связно, когда снова видишь Джона наяву. Как это возможно, что он волнует ее даже больше чем раньше?

Она не могла на него наглядеться. Растрепанные светлые волосы, ставшие немного длиннее, и сияющая улыбка, от которой она сразу растаяла и неожиданно ощутила абсурдное желание, несмотря на то, что была зла, как сам черт, из-за его внезапного появления.

– И тебя я рад видеть, – ухмыльнулся он. Казалось, только вчера она смотрела ему вслед, час назад была с ним в постели или, сжав зубы, терпела безжалостные шлепки.

– Прости… немного потрясена. Счастлива, что ты здесь. Хотя не пойму причины твоего появления.

«Это несправедливо, Джон. Жестоко. Ты не имеешь права появляться и исчезать по своему желанию. Я не девушка по вызову, которой можно заплатить, а потом забыть до следующего раза!»

– Брент сказал, что мне нужно приехать. Мало того, настаивал. Сказал, что он и твоя подруга Шелли волнуются за тебя.

Волнуются? Они такие милые… но она была уверена, что скрывает от них свою печаль.

– Они, конечно, желают мне добра, но я понятия не имею, почему они волнуются. Я в полном порядке. Более чем. У меня все прекрасно!

Она прищурилась, пытаясь принять свирепый вид и скрыть желание броситься ему на шею.

– А как ты оказался здесь? Брент сообщил, когда уезжает, или как?

– Что-то в этом роде. Он подумал, что тебе неплохо бы пойти со мной на ланч, потому что ты сегодня совсем одна.

Без дальнейших слов Джон схватил ее за руку и стиснул почти до боли. Жест был странным. Мальчишеским. Красивое лицо вдруг превратилось в маску смущения. Почти застенчивости. Перемены были такими неожиданными, настолько не вязавшимися с уверенным в себе лощеным мужчиной, которого Лиззи привыкла видеть, что она громко охнула.

– Джон, почему ты здесь? – повторила она, пораженная его взглядом, в котором горели загадочный огонь, желание, надежда и страх.

Он сжимал ее руку. Но она почти ничего не чувствовала.

– Такой человек, как ты, не возникает ни с того ни с сего… у тебя и без того много дел. Во всяком случае, нет времени на то, чтобы вести на ланч случайную знакомую, только потому, что она в этот день совсем одна.

– Ты не случайная знакомая. И никогда ей не была… если не считать самого первого вечера.

Он был очень напряжен, но для нее по-прежнему оставался самым красивым на свете.

Лиззи попыталась вырвать руку. Теперь настала ее очередь смущаться. И бороться с дурацким ощущением счастья. Надежды и неверия…

– Мы были всего лишь временными сексуальными партнерами… не более того. Тебя это вполне устраивало.

Но он не отпускал ее, хотя хватка чуть ослабла. Стала почти нежной. Лиззи стало так хорошо на душе, что она перестала сопротивляться.

– Я воображал себя умницей, талантливым дельцом, знающим, что по чем, но иногда бываю абсолютно гребаным идиотом.

Он притянул Лиззи ближе, отпустил руку, обнял ее и прижал к себе.

– Как я мог воображать, что способен уйти от тебя? Должно быть, я спятил. Жалкий осел… Пусть я считал, что ты любишь Брента, все равно должен был бороться за тебя. Как готов бороться сейчас.

О, как же хорошо! Все, что было плохого за этот месяц, улетучилось. Безумие… но как же хорошо!

– О чем ты? – пробормотала она, уткнувшись ему в плечо. Ей вдруг ужасно захотелось, в подражание Малдеру, потереться лицом о его пуловер. Поставить метку обладания.

– Я много раз говорила… что Брент – всего лишь друг. Очень хороший друг, и он мне не безразличен, но не так как ты.

– Ага! Так я тебе не безразличен?!

Джон мгновенно изменился. Она остро чувствовала, как возрастает его уверенность в себе. И не только уверенность. Нечто вроде счастья…

– Ну, конечно, кретин. Конечно, ты мне не безразличен! И ты прав. Для предположительно талантливого бизнесмена и магната ты можешь быть немного недогадлив. Мне казалось, ты уже давно осознал, что я совершенно помешана на тебе, и именно поэтому ушел! Потому что не признаешь подобных отношений и тому подобное…

Очень трудно не обнимать его снова и снова. Не убеждать себя, что он реален. Что он здесь, и да…. что у него опять стоит, даже в разгар эмоциональной неразберихи. Боже, как ей это нравилось! Все просто, искренне и прекрасно!

Но она немного отстранилась, глянула в синие, полыхавшие жаром, полные радости глаза. Радости, на которую она не смела надеяться. Радости снова видеть ЕЕ!

– Я… я не знаю, что делать, Лиззи. Я столько раз портил отношения, бросал женщин, и они бросали меня… Но теперь я точно знаю, дорогая, что должен быть с тобой. Что ты должна быть в моей жизни.

Он подался вперед и прижался губами к ее губам в сладком поцелуе. Легком, как дыхание, предвестнике пылающих глубин. Похоже, он очень волновался. Боялся чего-то….

– Боже, я знал, что у тебя хватит храбрости помериться со мной силами, любимая. Знал с того момента, когда впервые тебя увидел. Но, возможно, я был к тебе несправедлив, и ты это сознаешь.

Она чувствовала его смятение, внутренний конфликт. И схватила его за руку, пытаясь успокоить.

– Я не могу заваливать тебя букетами и воздушными шарами, Лиззи, как ты того заслуживаешь. Я даже… не подхожу для «договорного» брака, какой у меня был раньше. Да и ты стоишь куда больше, чем ЭТО.

Он глубоко вздохнул, и мышцы рук напряглись под ее пальцами.

– Кроме того, в моем прошлом есть такое… дерьмо… под которым я должен подвести черту и больше никогда не вспоминать. А это означает, что я далеко не все могу рассказать о себе.

Лиззи открыла рот, чтобы заверить, что это не играет роли, но тут же передумала. А вдруг играет? Вдруг ей когда-то понадобится узнать эти тайны? Но она чувствовала, что тема слишком деликатна. Он старается быть как можно более честным, и сейчас не время обсуждать его проблемы.

Вместо ответа она крепче сжала его руку, старясь приободрить и быть ласковой.

– Черт, именно это заставляет чувствовать себя таким эгоистом!

Он на секунду озадаченно прикусил губу, без намека на игривость.

– И все же не могу не хотеть тебя. Мне нужно быть рядом… Иначе просто невозможно.

Он на секунду отвел глаза, а когда встретил ее взгляд, в глазах залегли тени. Тоска. Призраки тех тайн, которые так трудно открыть…

Лиззи коснулась его прикушенной губы, словно умоляя расслабиться и улыбнуться.

Сможет ли она принять его таким, какой он есть? Это нелегко: их жизни слишком разные. И Джон, во многих отношениях, не тот открытый, непосредственный человек, которого она представляла своим мужем. Но куда большей трусостью будет уйти, вечно оставаться жалкой тряпкой. Нет. Она должна перестать отступать, сдаваться, жить только наполовину.

Кроме того, она любила его, всем сердцем, несмотря ни на какие тайны. И невзирая на то, любит ли он ее и способен ли на такую любовь, которую испытывает она.

Лиззи улыбнулась той, соблазнительной, медленной, чувственной улыбкой, которой впервые наградила его в баре «Лонс».