– Значит, это было только юношеским увлечением?

– Более-менее. Как я сказал, мы встречались всего несколько недель, но в то время это было чудесно.

Неужели все его связи длятся недолго? Чудесно, но мимолетно? Как насчет таинственной женитьбы на женщине намного старше него, о которой Лиззи узнала из Интернета? И других романах? А ведь они были? Сколько? Много? Кто знает? Жаль, что она так мало искала о нем информации.

«Но его жизнь, Лиззи, тебя не касается. Через неделю или чуть больше он уедет. Забудь свою одержимость и не проси большего».

Джон глянул на плоские, неприлично дорогие часы.

– Думаю, нам пора, милая. Ты готова?

– Если не возражаешь, я забегу в дамскую комнату.

Ее терзали мысли о том, чего не могло быть. Желание так и не ослабело. Она снова хотела коснуться себя. Но без свидетелей. На случай, если слезы хлынут в тот момент, когда она больше не сможет себя дурачить.


Но в хорошенькой, розовой дамской комнате кафе тело и разум отказались действовать заодно. Она была возбуждена, но в голове вертелось множество мыслей, и она чувствовала себя неуютно: сбитой с толку и не знающей, на что решиться.

И хотела ласк не своих пальцев. Пальцев Джона. Его прикосновения.

Она поспешно бросила в прорезь пенни, вымыла руки и посмотрела в зеркало на свое взволнованное лицо. Блестящие глаза, безумный взгляд. Она выглядела, как инженю. Не как самодостаточная, много повидавшая женщина. Нет, она хотела одного: вернуться к своему мужчине. Хотя он принадлежал ей временно и весьма условно.

Он пошел на кухню, поболтать с владельцами кафе, пока водитель Джеффри, друг семьи, владевшей заведением, пил кофе с лимонным кексом.

Когда она причесывалась, дверь распахнулась. Комнатка была маленькой, и она сразу увидела вошедшего… тем более что это оказался сам Джон.

– Что ты здесь делаешь? Это дамская комната. ДАМСКАЯ комната!

– Знаю, – кивнул он, в два счета оказавшись рядом. Схватил и Лиззи и ее сумочку и потащил к одной из кабинок.

– Не уверен, что сейчас хочу именно даму.

Он втолкнул ее в кабинку и запер дверь. Как во всех старых зданиях, кабинки здесь были большими, с огромными старыми унитазами, похожими на сверкающие белые троны, увенчанные крепкими деревянными сиденьями.

– Я хочу женщину. Хочу тебя. Восхитительную похотливую шлюшку, которая всегда готова принять мой «петушок».

Бросив сумочку на пол, он сжал ладонями ее голову и прислонил к боковой стенке кабинки. И стал яростно целовать, одновременно поднимая юбки и сунув руку между ног.

Она не знала, чем вызван внезапный порыв похоти, побудившей его искать Лиззи в уединении женского царства. Но это было так же волнующе, как и неожиданно.

Она хотела его. Всегда хотела его.

Он одобрительно улыбнулся, когда нашел ее влажной и готовой.

Продолжая исследовать языком ее рот, он потерся ребром ладони о ее клитор. Грубо сжал. И Лиззи, охнув, вдавилась в его руку.

Он прижался к ней всем телом.

Сгорая от желания. Лиззи летела к оргазму, но в самый последний момент он отнял руку и отступил, тяжело дыша.

Лиззи заметила, что он оглядывает комнату, словно оценивая свои возможности.

– Тебе придется объездить меня, красавица, – объявил он, лукаво подмигнув. Опустил сиденье и уселся, расстегивая ширинку.

«Петушок» вырвался на волю: налившийся краской, толстый стержень. Он рассказал, что Бенджамин был огромным. Но Лиззи не могла представить, что конец его любовника больше, чем у Джона!

У нее буквально слюнки потекли. Не дожидаясь позволения, она опустилась на колени и стала лизать его горячую плоть, обводя головку языком.

– Грязная алчная девчонка! – прошипел он, запустив руки в ее волосы. – Пока мы сидели за столиком, я только и думал, как бы залезть к тебе в трусы. Я говорил о том, как Бенджамин меня трахал, а мечтал о том, как бы трахнуть тебя. Особенно когда ты вертелась на сиденье, не скрывая желания. Такая похотливая и готовая ко всему!

Что с ним? Он с таким сожалением, почти нежностью вспоминал о бывшем любовнике, но это оказалось одной из его многочисленных масок. Но влажная головка его «петушка» не лгала. Из глазка катились капельки смазки, а значит, он тоже изнывал от похоти и был готов взять ее.

Она слизнула капельки языком, и он охнул и схватил ее за волосы. Не дергал. Только держал. Осторожно. Угрожающе.

– О, нет! Я хочу быть в тебе. Мне бы больше хотелось побывать в твоей попке, но пока что удовлетворимся «киской».

«Киска» яростно пульсировала в ожидании его вторжения.

– Вот, натяни на меня, – приказал он, вынимая презерватив. – Скорее. Кто-то может кончить, а я не хочу, чтобы это был я. До того, как окажусь в твоей восхитительной горячей «киске».

Немного повозившись, она сумела довольно быстро надеть резинку и, не уверенная, что он так хочет ее, встала и взглянула ему в глаза в ожидании указаний.

– Повернись и подними юбку. Покажи мне свой великолепный зад.

Она подчинилась, чувствуя одновременно стыд и восторг.

– Теперь немного вильни попкой… раздвинь ноги… покажи, что у тебя есть.

Краснея и чувствуя, что лоб и кожа под грудями взмокли от пота, она повиновалась. Вращая попкой, согнула ноги в коленях, выпятила зад, непристойным, но бесконечно возбуждающим движением.

– Боже, какая ты гребаная прелесть, Бетти! Никто не может сравниться с тобой. Я должен быть в тебе. Садись на мой «петушок».

Она начала поворачиваться.

– Нет, спиной ко мне. Так, чтобы я смог одновременно играть с тобой.

Подняв до талии юбки, она стала опускаться вниз, и тут же почувствовала прикосновение пальцев Джона, разделивших влажные губы «киски», чтобы получить свободный доступ.

– Вот так. Садись на меня, грязная девчонка. Сейчас же.

Какой же он огромный и жаркий. Требовательный. Неукротимый.

Войдя на дюйм, он сжал ее талию и рывком насадил ее на себя. Лиззи могла бы поклясться, что у нее глаза сошлись на переносице, а голова куда-то отлетела.

Он наполнил ее, наполнил еще плотнее, чем раньше, а когда поудобнее усадил на колени, задел клитор. Лиззи застонала еще раньше, прежде чем он коснулся ее там.

Прижимавшийся к спине голый живот и лобковые волосы, щекотавшие ее попку, создавали ощущение невероятной близости, и она продолжала раскачиваться, исторгнув из его глотки невнятный звук, скорее рычание.

– Да, так будет хорошо. Садись поплотнее. Впусти меня в себя насколько сможешь.

Это казалось немыслимым, но она попыталась, чувствуя, как настойчивое давление смещает ее внутренние органы таким образом, что хотелось вобрать его еще глубже. Она уперлась ногами в пол и подалась вниз.

– Стисни меня. Я знаю, ты сумеешь. Стисни и ласкай изнутри. Сделай это! У тебя «киска», как у богини!

Она сжала внутренние мышцы, неистово обхватив его. И это усилие стоило ей дорого. Ляжки дрожали. Клитор пульсировал.

– Коснись меня, сволочь! Ты обещал!

Он уже протянул руку, но в этот момент входная дверь открылась.

Лиззи застыла, разрываясь между наслаждением и страхом. В этот момент она и Джон превратились во что-то вроде живой картины, хотя ее чувства были обострены донельзя. Аромат сухой цветочной смеси в чаше на подоконнике назойливо лез в ноздри, особенно в сочетании с одеколоном Джона и чистящего средства с сосновой отдушкой. Голова от этого коктейля кружилась еще сильнее. Она покачнулась, прислушиваясь к шагам за дверью кабинки. Вновь пришедшая, похоже, помедлила у зеркала, отчего страх быть обнаруженными еще усилился.

Но в этот момент Джон, подобно злому волшебнику, нашел ее клитор и стал медленно обводить пальцем.

Несмотря ни на что, его прикосновение было божественным. Возможно, более, чем из-за нараставшего напряжения, все усиливавшегося, усиливавшегося, усиливавшегося давления, когда он касался ее. Стоны кипели в горле, и словно почувствовав это, он закрыл ей рот ладонью. А когда стал безжалостно перекатывать клитор между пальцами, она сомкнула зубы на мясистом бугорке у основания его большого пальца.

Джон не издал ни звука, но мысленно Лиззи слышала, как он ругается и шипит от боли. Но только усилил натиск, продолжая растирать клитор, грубо и жестко, восхитительно неистово и неустанно.

Когда неизвестная постучала в дверь, Лиззи бурно кончила в приливе безмолвного, раскаленного добела экстаза. Она все еще летела на гребнях волн, когда Джон крикнул: «занято», более высоким, но совершенно не женским голосом.

Все еще погруженная в наслаждение Лиззи едва не рассмеялась, хотя это было так же трудно, как не вопить от восторга.

– Простите, – ответила незнакомка, и тут же послышался звук запираемой двери второй кабинки. Хорошо, что, как во всех старых зданиях, стены между кабинками были довольно толстыми.

Лиззи покачала головой, стряхнув руку Джона, и немного повернулась, чтобы краем глаза видеть его лицо. Он улыбался своей сияющей лукавой улыбкой, но глаза походили на черные звезды: зрачки были невероятно расширены от возбуждения.

Он снова потеребил ее клитор, и она яростно уставилась на него, но крепко сжала губы, чтобы не выпустить на волю стон.

Дьявол! Подонок!

Приготовившись, она резко уселась на него, одновременно яростно сжимая внутренними мышцами твердый «петушок». При этом она слегка раскачивалась, осторожно, чтобы не шуметь. Каким сладким было ее торжество, когда она снова оглянулась.

На этот раз в беде был Джон.

Сцепив зубы, с лицом, превратившимся в напряженную маску, он казался еще красивее, чем обычно, и когда она снова сжала «петушок», его глаза почти закатились, а длинные ресницы легли на щеки.