– Довольна? – спросил он, принимая картинную позу.

– Нет.

– Нет? Что же тогда?

Настоящий праздник для глаз!

Она не могла на него насмотреться.

Видеть его всего, коснуться его всего.

Попробовать на вкус…

– Не знаю… Наверное, убедиться, что вы реальны.

Рыжеватые брови взлетели вверх.

– Странные причуды. Конечно, я реален. Но если нуждаешься в убеждении… Да, ты можешь коснуться меня, но учти: я накажу тебя еще сильнее за твои капризы, прелестная рабыня. Поверь мне.

Он подвинулся ближе, обдавая ее запахом одеколона.

– Думаешь, я этого стою?

– Да!

Он нагнулся над ней, так, что мягкая ткань коснулась ее лица, и развязал ей руки. Освободившись, она тут же потянулась к нему. Что сначала? Коснуться или попробовать на вкус?

После мгновенного колебания она положила руку ему на грудь и расставила пальцы.

Какой он теплый! Какая гладкая кожа!

Она наслаждалась шелковистой текстурой волос на груди и, подавшись вперед, стала целовать его и лизать сосок.

– Ооо, как славно, – проворковал он. – Еще!

Она продолжала обводить сосок кончиком языка, искушая и дразня розовато-коричневую горошинку, пока она не стала твердой и не поднялась, как ее соски. Когда она стала сосать, он держал ее голову, безмолвно приказывая продолжать.

Дать ему наслаждение. Хотя бы такое маленькое. Одновременно она начала играть с другим соском, но он ударил ее по руке и сам стал сжимать и пощипывать набухший бугорок. Лиззи все видела краем глаза, и это ее воспламеняло. Ему плевать на все. Он делал, что хотел, ублажая себя прямо на ее глазах, хотя должен был играть роль сурового хозяина. Когда он, что-то бормоча, стал тереться об нее, она едва не кончила.

– Бьюсь об заклад, ты здорово можешь отсосать, – усмехнулся он, отстранив ее. – Не могу этого дождаться. Но сначала мне не терпится наказать тебя. Сильно. Согласна?

Она яростно закивала, потому что говорить не могла. Похоть душила ее.

Он с улыбкой нагнулся, освободил ее ноги, привлек Лиззи к себе и почти уничтожил свирепым поцелуем, стершим блеск с губ. Его язык владел ей, пока он удерживал ее голову мертвой хваткой, пожирая поцелуем ее рот. Когда ее руки сами собой поднялись, чтобы обнять его, он издал предостерегающий звук, и стал целовать ее еще яростней.

И вдруг поцелуй оборвался так же неожиданно, как начался. Слизав остатки блеска с губ, Джон взял Лиззи за руку и повел к кровати.

– Ляг лицом вниз, поближе к краю, и вытяни руки. Если понадобится, хватайся за одеяло.

Он сам придал ей нужную позу, словно предмету, словно кукле, раздвинув ее бедра так, чтобы она оказалась на виду. Тот факт, что она была полностью одета, если не считать голых попки и «киски», только заставлял еще сильнее чувствовать себя его вещью. В этот момент она словно была для него лишь сексуальным объектом, а все остальное представляло весьма малый интерес.

Он наклонился над ней, и полы рубашки снова коснулись ее обнаженной кожи.

– Тебе необязательно стоически молчать, Бетти, – предупредил он, проводя пальцем по канавке между ягодицами, отчего она стала извиваться. – Наоборот, мне доставит большее наслаждение, если заплачешь или закричишь.

Его палец пощекотал ее дырочку.

– Мне сказали, что номер почти звуконепроницаем. Так что ты не потревожишь никого, кроме меня.

Изнемогая от вожделения, Лиззи стала тереться промежностью об одеяло.

Как он может так ее возбуждать одними прикосновениями и тихими зловещими словами? Ее тело уже кричало, наливаясь болью предвкушения. Она хотела прикосновений к клитору и чувствовала, как под ней растет мокрая дорожка.

Боже, как она жаждала, чтобы Джон сунул палец в ее лоно, но хотя не сомневалась, что он каким-то таинственным образом знает это, все же и не подумал ее ублажить.

Наоборот, молча отошел и стал рыться в лежавших на комоде предметах, Выбирает, чем наказать ее? Она почти ожидала, что Джон ее отшлепает. Но теперь заподозрила, что ее ждет более суровое наказание. Но хотела, хотела его. Несмотря на то что боялась боли, как малый ребенок, но каким-то извращенным образом жаждала ее. Ради новых впечатлений. Чтобы проверить себя. Ей не нужны полумеры, и она знала, что Джон Смит ее не подведет. В конце концов, он заплатил ей по-королевски, чтобы сделать с ней все, что пожелает. И предложил щедрый бонус на случай, если на ней останутся следы после сегодняшнего вечера.

«О, да поскорее же. Дьявол ты этакий! Поскорее!»

Воздух разрезал тихий свист, и она краем глаза увидела источник звука. Линейка. Простая, голубая, пластиковая линейка, из тех, который хорошо гнутся. Такие были у них дома, для замеров выкроек.

– Тебе нужно кодовое слово? На случай, если потребуется меня остановить?

О чем это он?

И тут до нее дошло. Черт бы все побрал, она предположительно обязана знать все эти штучки. Ее вторая натура и тому подобное…

Он едва успел встать сзади, как она, оглядев покрывало, выдавила:

– Ситец.

– Хороший выбор, – кивнул он, садясь рядом, и поворачиваясь боком, так что она почти его не видела. Но его присутствие завораживало. Тяжесть, от которой просел матрац. Его запах.

– У тебя красивая попка, Бетти. Но будет еще красивее, когда покраснеет!

Не успела она опомниться, как он хлестко ударил линейкой, сразу по обеим ягодицам. Лиззи взвизгнула.

Больно, Господи, как больно!

Линейка вовсе не была тяжелой, но гибкость добавляла силы ударам.

Жар мгновенно охватил Лиззи, неумолимый и распространившийся от горящей красной полосы по всему телу.

– Лежи смирно! – велел он, придавив ее к кровати ладонью. И снова ударил, раз, другой, третий…

Лиззи вцепилась в покрывало, стараясь не шевелиться, но испытание оказалось слишком тяжелым. Она словно горела заживо, и жар все усиливался. Это было ничуть не похоже на жалкие, осторожные шлепки, игры, в которые она играла с парой бойфрендов. Но тут все было всерьез. Неумолимо и жестоко. Джон методично работал пластиковой линейкой, покрывая ее ягодицы причудливыми узорами, не оставляя в покое ни единого клочка кожи.

– Оооо… Ооооо… – стонала она, судорожно сминая ситец покрывала, напрягая каждую мышцу, чтобы оставаться спокойной. Но потерпела позорную неудачу. Промежность словно обрела собственную волю, и Лиззи извивалась и раскачивалась, раздвигая ноги все шире, и терлась о матрац, чтобы облегчить ноющую боль в пульсирующем клиторе.

Но Джон невозмутимо продолжал орудовать линейкой, не оставляя в покое ее ягодицы и бедра поверх края чулок. Держа линейку под углом, таким образом, чтобы задеть канавку между ягодицами, как можно ближе к анусу.

Она хотела, чтобы он остановился. Хотела, чтобы продолжал и продолжал. Попка словно раскалилась добела, и пламя сжигало ее мозг. Не выпуская покрывала, она чуть подалась вперед, чтобы опереться на колени, и стала вращать бедрами. Но тут же, под градом ударов, свалилась на матрац. Ее движения ничуть не отвлекли Джона от цели. Он бил ее, равнодушно и жестоко, нагромождая удар на удар. Кожа постепенно приобретала густо-багровый цвет.

– Встань на колени, Бетти. Будь умницей.

Он сам приподнял ее, и она всхлипнула, когда его большие пальцы впились в ее наболевшую плоть.

– Сейчас я обработаю твои бедра, – сообщил он почти нежно, словно предлагал намазать ее кремом от загара или сделать массаж. Двумя рывками он стащил с нее чулки и принялся за нежную плоть бедер, взмахивая, взмахивая, взмахивая линейкой, окрашивая еще нетронутые участки багровым цветом.

– О, боже, о, боже! – повторяла Лиззи, в такт боли, которая как разряд тока проходила по ее коже. И все же ее киска истекала соками, струившимися по ногам, и набухала все сильнее. Анус судорожно сжимался с каждым ударом. Она все еще двигалась, когда линейка легла на горящие ягодицы.

– С тебя довольно?

Джон, изогнувшись, наклонился над ней и с последним ударом отбросил орудие пытки.

– А вот с меня достаточно.

Его губы с бесконечной нежностью коснулись ее волос.

– Ты совершенно великолепна. Естественна. В жизни не поверил бы, что ты профессионалка.

Она тоже забыла. Совершенно забыла. Опять. Забыла, глубоко погрузившись в собственные ощущения. К ее ужасу, из уголка глаза выползла слеза и потекла по щеке.

Джон подхватил каплю кончиком пальца.

– Я бил слишком сильно? Тебе все это не по душе?

Он осушил губами влагу. Лиззи на секунду показалось, что она куда-то летит. Чувство было очень странным. Даже горящие болью ягодицы уже не так занимали ее мысли. Если бы она могла повернуться на спину и притянуть губы Джона к губам, наверное, и не вспомнила бы о порке.

– Нет… нет, ты не бил слишком сильно. Совсем нет, – заверила она, но когда повернулась на спину, зашипела от боли. Ха, она ощутила порку! Более чем… но все же ясная синева глаз Джона и странно сочувственное выражение взгляда перевесило дискомфорт.

– Мне понравилось. Очень. Поэтому можешь подать в суд на извращенную шлюху, которая получает наслаждение от своей работы.

Джон улыбнулся, и от уголков глаз протянулись лучики смешливых морщинок. Почему она раньше не обращала внимания на мужчин постарше? Те, кто в хорошей форме, были неотразимо привлекательны. Особенно искушенные блондины, роскошные мужики лет за сорок.

– Я не жалуюсь.

Он откинул назад черные пряди волос, лежавшие на ее щеках.

– Зачем жаловаться, если я получил лучший товар за свои деньги? Искренняя реакция стоит тысячи притворных. Считай, что ты – сплошной бонус.