Доротея глубоко вздохнула. Целый день перемещаясь со скоростью улитки, она старалась не задумываться о том, что ждет их впереди, надеясь, однако, что они с Сесилией смогут устроиться на ночлег. Машинально она похвалила опрятный, без единого пятнышка общий зал. По крайней мере, в этом доме им не придется спать на грязных простынях и есть плохо приготовленную пищу. Доротея решила, что не стоит расстраиваться из-за отсутствия отдельной гостиной. Выпрямившись в полный рост, она кивнула встревоженному Симмсу:

— Что ж, хорошо. Раз ничего нельзя поделать, я понимаю. Проводите нас, пожалуйста, в нашу спальню.

Из письма, которое Доротея заранее отправила мистеру Симмсу, чтобы забронировать спальни и гостиную, хозяин сделал верные выводы о социальном положении сестер Дэрент. Он редко позволял себе критиковать своих постояльцев, но на этот раз счел вопиющим упущением, что две молодые красивые леди путешествуют в сопровождении всего лишь одной служанки и кучера. Мистер Симмс проводил их в приготовленную для них спальню. Опасаясь, как бы ночью чего не случилось, он отвел сестрам большую комнату в северном крыле постоялого двора. Это была самая старая часть беспорядочно выстроенного здания, изолированная от остальной части дома. Попасть сюда можно было только по отдельной лестнице, находящейся недалеко от комнат, в которых жил сам хозяин.

Тяжело отдуваясь, мистер Симмс поднялся по ступеням и распахнул прочную дверь.

— Я приготовил для вас вот эту комнату, мисс, потому что она, как бы это сказать, находится далеко от всех прочих. Постоялый двор скоро будет полон под завязку молодыми джентльменами, приехавшими посмотреть бои. Моя жена просила передать вам, чтобы сидели в комнате, заперев дверь, и носу наружу не казали. Она сама и моя дочка принесут вам ужин и что еще будет нужно. Даст бог, минуют нас всяческие напасти. Сию секунду доставлю ваш багаж, мисс. — С этими словами Симмс поклонился и ушел, оставив хмурую Доротею и бледную Сесилию в тревоге смотреть друг на друга.

— Бог ты мой! — воскликнула Бетси, опускаясь в одно из стоящих у камина кресел. Глядя на Доротею круглыми от испуга глазами, она добавила: — Может, лучше поедем дальше, мисс? Вашей бабушке не понравилось бы, узнай она, что вы ночевали на постоялом дворе, где полно буйных, шумных шалопаев, мисс!

— Боюсь, в округе нет другого постоялого двора, Бетси. Хозяин верно заметил: если мы запрем дверь и будем сидеть здесь, никакого вреда с нами не случится, разве нет? — ответила Доротея спокойным тоном. Сняв перчатки и дорожный плащ, она небрежно бросила их на спинку стула. Ее минутное беспокойство, вызванное, несомненно, усталостью, уже прошло, и она снова стала самой собой.

— Тебе, может, и все равно, Тея, а я бы предпочла остаться здесь и не ехать дальше, — произнесла Сесилия тоненьким слабым голосом.

Доротея тут же догадалась, как плохо сейчас ее сестре. Быстро подойдя к кровати, она откинула покрывало. Простыни оказались чистыми и сухими. Приглашающим жестом она похлопала по подушке.

— Так и сделаем, милая. Почему бы тебе не прилечь, пока нам не принесли ужин? Продолжив путь прямо сейчас, мы лишь усложним себе жизнь. Лучше уж останемся здесь.

Тут послышался несмелый стук в дверь.

— Кто там? — спросила Бетси, поднимаясь на ноги.

— Это я, мэм, Ханна, дочка хозяина.

Открыв дверь, Бетси увидела стоящую на пороге крепкую девушку в домашнем чепце, обрамляющем миловидное лицо.

— Матушка скоро подаст вам ужин. Она послала меня узнать, не нужно ли вам еще чего, мэм?

Ханна внесла в комнату сумки сестер и остановилась, вопросительно глядя на Доротею.

— О да! Принесите нам немного теплой воды, а еще раскладную кровать для нашей горничной. Я хочу, чтобы она ночевала с нами.

Девушка кивнула:

— Вы и глазом моргнуть не успеете, как я все сделаю.

Пять минут спустя Ханна вернулась с кувшином воды, такой горячей, что от нее шел пар, и раскладной кроватью. Пока они с Бетси пытались установить это хитроумное приспособление, Доротея и Сесилия умылись. Избавившись от дорожной пыли, они почувствовали себя значительно лучше. Справившись наконец с непокорной кроватью, Ханна вытерла руки о фартук и обратилась к Доротее:

— Через полчаса принесу вам ужин, мисс. Не забудьте запереть за мной дверь.

Бормоча слова благодарности, Доротея задвинула засов. Сесилия сонно опустилась на кровать, а Бетси устроилась с шитьем у огня, чтобы скоротать время.

Теперь, когда ее потребности были удовлетворены, Доротея принялась беспокойно расхаживать по комнате, испытывая приступ удушья. После целого дня, проведенного в экипаже, ей отчаянно хотелось глотнуть свежего воздуха, прежде чем лечь спать в тесной спальне, где совершенно нечем дышать. Тут она вспомнила о Лэнге. Так как с ними была Сесилия, они должны были тронуться в путь ближе к обеду. Однако даже ее скудных познаний в деревенских кулачных боях и тем, что за этим следует, хватило, чтобы рассудить, что выезжать лучше с раннего утра. Она посмотрела в окно, но оно выходило на задний двор. Не услышав никакого шума и гама, Доротея решила, что любители поглазеть на состязания еще не прибыли.

Она быстро подошла к Бетси:

— Я спущусь вниз повидаться с Лэнгом. Завтра нужно уехать пораньше, чтобы ни с кем не столкнуться. — Понизив голос, девушка добавила: — А ты оставайся здесь, присмотри за Сесилией. Я скоро вернусь.

Не давая Бетси возможности запротестовать, Доротея накинула свой старенький дорожный плащ и выскользнула за дверь. На лестнице она на секунду задержалась, чтобы застегнуть пуговицы. Услышав приглушенный взрыв грубого смеха, девушка подумала, что он доносится из пивной. Бесшумно спустившись по лестнице, она зашагала по коридору в противоположном направлении. Ей удалось отыскать дверь, выходящую на каретный двор. Повсюду сновали конюхи, ведя лошадей под уздцы. Остановившись в тени, Доротея осмотрелась по сторонам, пытаясь отыскать глазами Лэнга, но его нигде не было. Вспомнив, что господские конюхи часто помогают конюхам с постоялых дворов, когда у тех выдается особенно много работы, она миновала арочные ворота и оказалась на главном дворе.

— Ого! Кто это у нас здесь? Красотка, иди сюда, отпразднуй с нами!

Доротея ахнула, почувствовав, как чьи-то руки хватают ее за талию. Казалось, ее сердце перестало биться, когда вместо ореховых глаз на нее лениво уставились голубые несфокусированные глаза. Их владелец много выпил, но все же еще не был мертвецки пьян.

Он поволок отчаянно отбивающуюся Доротею за угол, где поджидала развеселая компания из семи полутрезвых мужчин. Довольные исходом состязаний, они намеревались кутить всю ночь, празднуя успех. Доротея слишком поздно поняла, какую ужасную ошибку совершила. Главный двор был до отказа заполнен людьми. Один из мужчин протянул руку и сдернул с ее головы капюшон, открыв лицо, которое было отлично видно в свете, льющемся из главного входа в здание. Доротея изо всех сил пыталась высвободиться, но удерживающий ее молодой человек лишь крепче вцепился ей в руку. Доротея поморщилась.

Тут раздался протяжный голос, перекрывший царящий вокруг гул:

— Отпусти леди, Тремлоу. Это моя знакомая, и я не позволю тебе и дальше причинять ей беспокойство.

Доротея тут же узнала этот голос и отчаянно пожелала, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.

Однако слова неожиданно выступившего из мрака маркиза Хейзелмера возымели немедленный эффект — Доротею оставили в покое.

— Ох, извини, Хейзелмер. Откуда мне было знать, что она леди?

Последнее замечание, произнесенное sotto voce[4], заставило Доротею покраснеть. Она поспешно накинула капюшон, не дав мужчинам возможности рассмотреть получше, кого именно защищает Хейзелмер.

Маркиз неспешно зашагал к ней. Подойдя совсем близко, он заслонил ее от любопытных взглядов и, повернувшись к мужчинам, тем же нарочито медленным голосом добавил:

— Как мне кажется, вам всем очень хочется извиниться перед дамой, которой вы непреднамеренно нанесли оскорбление.

За этим смелым замечанием тут же последовал нестройный хор голосов:

— Да, конечно!

— Определенно!

— Извините, мэм!

— Мы же не со зла!

Симмс, слишком поздно заметивший, что что-то случилось, поспешил к группе, чтобы услужить одному из своих самых ценных клиентов. Заметив его, маркиз произнес:

— А, Симмс! Налейте-ка джентльменам по кружке эля, чтобы загладить это маленькое недоразумение!

Хозяин тут же понял намек:

— Да, милорд! Разумеется. Не соблаговолите ли, джентльмены, последовать за мной? У меня имеется бочонок отменного эля. Уверен, он придется вам по вкусу.

Посулив угощение, Симмсу без труда удалось увести всю компанию в пивную.

Тут к Хейзелмеру подошел его приятель Энтони, лорд Фэншоу. На его лице застыло удивленное выражение. Только что они шли от конюшни по двору, направляясь на ужин, как вдруг Марк остановился, а в следующую секунду, вполголоса выругавшись, бросился к сбившейся в кучу группе гуляк. Энтони был почти таким же высоким, но все же ему не удалось рассмотреть, что привлекло внимание его друга. Подойдя ближе и увидев, что Марк ведет себя нарочито небрежно, Энтони догадался, что тот защищает какую-то женщину, успешно закрывая ее собой от присутствующих.

Хейзелмер повернулся к нему:

— Убедись, что все они зашли внутрь, Тони. Я присоединюсь к тебе в общей гостиной через несколько минут.

Хейзелмер уже отбросил наигранную небрежность и говорил своим нормальным голосом. Кивнув, Фэншоу развернулся и, не говоря ни слова, зашагал к зданию постоялого двора. Одного взгляда на своего друга детства ему было достаточно, чтобы понять, что тот пребывает в ярости.

Повернувшись к Доротее, Хейзелмер взял ее под руку. Пока мужчины не скрылись в пивной, он стоял так, чтобы заслонять ее своей высокой фигурой, закутанной в широкий дорожный плащ, многочисленными складками ниспадающий с его широких плеч. Испытывая настоятельную потребность сбежать, Доротея хотела было вернуться на каретный двор, но Хейзелмер задержал ее, не отпустив ее руки. Так как источник света находился у него за спиной, выражение его лица оставалось для нее совершенно непроницаемым.