Могила огорожена бетонным поребриком, внутри него насыпан мелкий гравий. Такой же, каким засыпают дорожки, подмечает она. Патрик всегда говорил, что по тому, насколько мелок гравий на дорожках, можно определить, кто богат, а кто — нет.

Она напоминает себе, что пришла сюда, чтобы сказать Патрику какие-то важные, серьезные слова. Сказать, что жизнь без него уже никогда не станет прежней, но что она борется, и его свет ведет ее, как маяк. Но как такое скажешь какому-то дурацкому гравию для дорожек? Да и к чему произносить все это вслух? Ведь он ее больше не услышит. Он и при жизни не очень-то к ней прислушивался.

И разве существуют на свете слова, которыми можно было бы описать то, что она чувствует? Нет, это все не то, не то…

Надгробный камень сужается кверху, словно окно в соборе. Он украшен барельефом с изображением ангела, к счастью, не слишком пошлым. Как сказал бы Патрик, ангел был «приемлемым». Это было его любимое выражение. «Вино более чем приемлемое», любил он говорить. Или, вечером, в постели, чтобы ее позлить: «Ты сегодня выглядишь вполне приемлемо».

Она сосредоточенно прочла надпись:


Здесь покоится

ПАТРИК ДЭРМОТ ХЬЮЗ


Надо же. А про Дэрмота она и забыла. Он просто ненавидел это свое второе имя и наверняка бы страшно разозлился, увидев его здесь: «Ты себе не представляешь, они небось еще и заплатили за эти чертовы шесть лишних букв!»

Ниже начертаны даты его рождения и смерти. Между ними почти нет промежутка, и это говорит куда больше, чем если бы здесь было еще добавлено что-то вроде «безвременно ушедший».

Еще ниже написано:


ЛЮБИМЫЙ, ОПЛАКИВАЕМЫЙ,

НЕ ПОКИНЬ НАШИХ МЫСЛЕЙ


R.I.P.[26]

R.I.P. RIP. Какое жестокое слово. Но и правильное. Ведь смерть жестока. Она уничтожает все, к чему прикасается. Разрывает и разрушает жизни, оставляя лишь ошметки. Срывает с людей кожу, рвет их мышцы, убивает тела. Раздирает на них одежду, распинает, как бабочек на булавках, выставленных всем напоказ, чьи хрупкие мертвые крылышки колышет ветер. R.I.P. Что еще кроется за этими зловещими буквами? Раненая И Печальная? Раскрой мне Истину, Патрик? Ребячливый И Противный? Нет, покойники — абсолютно безответственные люди. От них всего-то и требуется — лежи себе и в ус не дуй. За все приходится расплачиваться тем, кто остался.


Она неуклюже опускается, чтобы положить на могилу принесенный с собой букетик еще не распустившихся роз. Ей кажется, что она актриса и за ее плечом стрекочет нацеленная на цветы камера. Резкость наводится на отдельный бутон, на одну-единственную слезу, оброненную на лепесток. Потом идет крупный план его печального лица. Патрику все это не понравилось бы. «Цветы? Зачем деньги тратить? Иди лучше в паб, выпей за упокой моей души».

* * *

Взглянув еще раз на фотографии, она поставила их на каминную полку.

24

— Я же знаю, что еще пожалею об этом! — Белла повесила трубку и притворно насупилась. Уилл тут же поцеловал ее и обхватил ладонью за шею.

— К чему такие переживания? Все мы немного стесняемся своих родителей. На то они и родители. Должно же у них быть хоть какое-то предназначение в жизни? Ты же пережила знакомство с моей матерью, а она — женщина со странностями, еще с какими!

— Ладно, ты сам напросился. И помни — это была твоя идея!

— Тебе просто хочется опять оказаться правой, вот и все. Ну, что плохого может быть во встрече с родителями?

— Что плохого? Что плохого? — Он что, издевается?

Белла припомнила, как первый раз познакомила с родителями Патрика.

* * *

— Очень элегантно. У тебя что, была сегодня встреча? — спрашивает Белла, оглядывая Патрика.

Он принарядился — клетчатый костюм а-ля принц Уэльский, крахмальная сорочка и шелковый галстук.

— У тебя еще есть время переодеться до того, как мы выедем.

— Я уже переоделся, — снимает он с рукава невидимую соринку.

— И зачем ты так вырядился? Ты же не руки моей просить собираешься, не надо так стараться.

Он поджимает губы.

— Честно говоря, ты так беспокоилась насчет этого знакомства, что я решил немного постараться.

Это было так мило с его стороны, но стоило только представить, что ее мать наговорит об этом костюме…

Я очень надеюсь, Патрик, Белла не заставила вас ради нас наряжаться.

Или:

А я думала, вы придете в спецовке, Патрик. Вы ведь строитель?

Может, ей тоже немного приодеться, просто чтобы поддержать его? Она выбирает элегантный серый брючный костюм и черные замшевые туфли. Волосы зачесывает наверх, подобрав тяжелой серебряной заколкой, в уши вдевает подходящие к ней спиральные серьги, которые качаются в такт ее шагам. Но, посмотрев на себя в зеркало, она снимает серьги, надевает вместо шикарного серого пиджака шерстяной коричневый. Замшевые туфли уступают место паре старых шлепанцев темно-красного цвета.

* * *

Алессандра окидывает взглядом Патрика и его костюм.

— Надо было нам тоже переодеться к ужину, Патрик. Вы нас просто устыдили своей элегантностью.

Она нарочито захватывает его лацкан между большим и указательным пальцами и улыбается, словно искушенная в интригах придворная дама.

— А ты почему в брюках, Белла? С таким эскортом надо было надеть юбку.

— Эскорт! — тихонько шепчет Белла. — Как будто я тебя наняла.

— Обычно я так не одеваюсь, — оправдывается Патрик, — просто сегодня у меня была важная встреча…

— Ах, мужчины, мужчины. Вам всегда приходится думать о делах, о повышении… Вот он, мир бизнеса.

— Он не из мира бизнеса. Он строительный инспектор и ни о каком повышении не думает. Он и так партнер в своей фирме.

Патрик бросает на нее сердитый взгляд и отворачивается полюбоваться гравюрой в раме, висящей на стене.

Дорога была поделена на равномерные отрезки рассказами Беллы о странностях ее отчего дома.

— А в туалете на первом этаже такие тонкие стенки, что людям, проходящим мимо нашей задней двери, все слышно. Так что, сидя в туалете, можно петь или мычать что-нибудь — недостатка в аудитории не будет.

— Ладушки. Пункт 312б: в туалете на первом этаже молчать не положено. Понятно. А есть список разрешенных к применению мелодий? Мне, например, нравится Fascinatin Rhythm.

— О, о, пока не забыла. Это самое важное. Не забывай хвалить стряпню моей матери. Это не трудно, она — выдающийся повар…

— Да? А знаешь, ты впервые сказала о ней хоть что-то хорошее.

Белла пожала плечами:

— Ты и вправду записывал? Тебе что, делать больше нечего?

— Сам удивляюсь. Но почему-то трачу на тебя все больше и больше времени.

— Так, ладно. Но, говоря о ее стряпне, ты должен точно сказать, что тебе понравилось. Не говори просто «очень вкусно», а то она догадается, что это я тебя подговорила. И задавай вопросы, дай ей раскрыться.

— Надо было все-таки надеть смокинг. Тогда я мог бы писать шпаргалки на манжетах.


— А как мне ее называть? — Уилл зверски разодрал упаковку фруктовых пастилок, но все-таки нашел ту, которую хотел.

— Ты уже все красные выбрал, поросенок! Поскольку у нас неформальная встреча, называй ее просто: «Ваше Совершенство».

— Хорошо. А я тебе говорил, что предпочитаю, чтобы ко мне обращались «Небесный Бог Секса»? Так меня называют близкие друзья, но поскольку они мне, как семья…

Белла внимательно посмотрела на него. Кок семья. Он коснулся ее щеки тыльной стороной ладони.

— Так что, мне называть их по имени?

— Папу зовут Джеральд. Он бы тебя не понял, если бы ты стал обращаться к нему «мистер Крейцер» или Джерри. У него есть такие серповидные очки для кроссвордов, и когда он смотрит на тебя поверх них, такое впечатление, что он не совсем понимает, что он делает на этой совершенно не знакомой ему планете и как он сюда попал. А Джерри — это такое имя, которое больше подходит человеку динамичному, который носится туда-сюда в полосатой рубашке с чашечкой эспрессо в руке и знает, что означает слово «маркетинг».

Уилл взглянул на нее:

— Я еще не встречал никого, кто мог бы столько увидеть в крохотной детали. Это просто потрясающе. А что ты скажешь насчет Уилла? Если сравнивать с Уильямом, например?

— Ну, Уильям — это скорее финансовый советник… или мальчик из начальной школы, который носит домашние джемперы навырост. Уильям — это что-то надежное, стабильное. Такое немножко влажное. Мальчик с таким именем все время шмыгает носом. Что не сексуально. А Билл — это слишком короткое имя. И оно какое-то подозрительно гениальное, вроде дядюшки, который все время улыбается, но к которому не хочется садиться на коленки.

— Но Уилл тоже короткое имя. Имей совесть!

Белла склонила голову набок и посмотрела на него оценивающим взглядом.

— Да, но оно не звучит, как сокращение. Оно более уверенное, расслабленное. С Уиллом чувствуешь себя в безопасности. Он надежный, но не скучный. И достаточно озорной, чтобы быть сексуальным.

— Да, я такой. Ну ладно, вернемся к нашим стариканам. Значит, не Джерри. Как насчет Капитан или Отец-командир?

Она шлепнула его по бедру.

— А вот маму тебе придется называть миссис Крейцер. Я знаю, что это звучит нелепо, но так ты доставишь ей несказанное удовольствие, пока она, как леди Баунтифул, не соизволит разрешить обращаться к ней по имени. Но смотри, ни в коем случае не используй уменьшительное Сандра, это имя кажется ей ужасно пошлым и вульгарным. Ты и оглянуться не успеешь, как она скормит твои кости Хунду.

— А кто это — Хунд? Огнедышащий дракон или, может, сумасшедшая тетка, запертая на чердаке?