Взгляд ее случайно упал на вишнево-красный ансамбль, который отдала ей Алессандра. Какая великолепная ткань! Она сняла наряд с вешалки и приложила к себе. Красиво, даже слишком красиво для нее. Она просто не чувствовала себя достаточно уверенной, чтобы надеть этот костюм. Кроме того, наверняка он слишком нарядный для вечеринки у Вив. Нет, вернемся к трем вариантам. Брюки очень удобные, но надо же хоть раз в году и ноги выгулять! Тогда пурпур? А то все время в черном. Да, решено, побольше дезодоранта, живот втянуть — и пурпур! Очень подходящее для флирта платье. Придает отваги.

Слишком часто в последнее время она думает о сексе. Наверно, из-за воздержания. В прикроватной тумбочке у нее до сих пор лежит не распакованная пачка презервативов.

— Надо быть во всеоружии, — сказала тогда Вив. — И в сумочку тоже положи. Действительно, а вдруг Белле приспичит прямо среди бела дня? Например, пойдет она в овощной магазин выбирать капусту, а там ее одолеет непреодолимая страсть к ничего не подозревающему продавцу. Тут-то она его и завалит, а презервативы как раз под рукой! Вив определенно видела в Белле зачатки гораздо более эмоциональной личности, чем это было на самом деле. В действительности же Белла не могла обойтись без плана, даже когда шла за хлебом и молоком.

Учитывая, что презервативы пропадали без толку, хозяйственная Белла уже начала сожалеть, что поддалась на уговоры и вместо трех пачек купила целых двенадцать. С тремя пачками, да такими темпами она, может быть, уложилась бы в срок годности. Господи, «такими темпами»! Эдак ей их хватит на всю оставшуюся жизнь.


— Ну, я пошел, — сообщил снизу Уилл.

— Подожди секундочку, я тоже иду, — застучала она каблучками вниз по лестнице.

— Кто это там бьет копытцами? Ты куда… — остановился он на полуслове.

— Что, что такое?

— Ничего, извини. Я тебя просто сразу не узнал — без чумазого-то личика. Во всей красе я тебя еще ни разу не видел, вот и растерялся.

— Э-э, так как я выгляжу? Не слишком…?

— «Не слишком» что?

— Не слишком в обтяжку? Мне кажется, что у меня выпирает живот, — она повернулась к нему боком.

— Господи, конечно! Как я не заметил! На тебя все будут показывать пальцем. Нет, нет, надень лучше пончо. А еще лучше — плащ-палатку.

— Не смешно. Отвечай немедленно, полнит меня это платье или нет?

— Нет. В таком платье на твой живот никто и внимания не обратит.

— Кончай увиливать, полнит или не полнит?

— Невероятно, — Уилл тряхнул головой. — Почему любая девушка считает, что она — толстая? Не иначе это нервное заболевание, которое поражает исключительно женский пол.

— Так, значит, полнит?

— Дурочка. Иди, веселись, мой маленький Моби Дик, — он повернулся к выходу, — а я пойду, попробую протолкнуться в «Теско».


Странно. У нее точно оставались две бутылки вина. Мыши их выпили, что ли? Ну вот, теперь надо будет тоже заехать в магазин.

В магазине и вправду была толпа народу. Ну кому, скажите на милость, придет в голову тащиться за покупками в субботу вечером? Может, это сбежавшиеся со всей округи одиночки? В журналах всегда пишут, что магазины — отличное место для знакомства. Вероятно, потому, что там сразу проявляется сходство вкусов. И неважно, что ваши вкусы в области политики, идеологии и жизненных принципов не совпадают. Главное, вы оба купили подливку в гранулах, чиккен-нагетс и бургеры. Она начала с интересом рассматривать покупателей и их тележки. Хотелось бы, очень хотелось встретить обладателя такой тележки, в которой полно шоколада, хорошей итальянской пасты и приличного вина. Хорошо бы еще, чтобы он умел целоваться и удачно шутить. Господи, разве это так много?

«В рыбном отделе вам предлагаются скидки на филе копченой трески…»— раздался голос из репродуктора. Белла подняла глаза. Может, купить, сделать кеджери[19]? И тут, поглощенная мыслями о рыбе, в конце прохода между стеллажами она увидела Уилла. Тот выглядел не менее поглощенным своими покупками. Тоже небось ходит, ищет любовь среди полок с консервами. Сейчас она его подловит.


Подкрадусь и ущипну его за зад, решила она. Нет, лучше просто подразню. Или нет, еще лучше — подойду и поздороваюсь, как все нормальные люди. Да, так и сделаю.

Пока она толкала к нему тележку, Уилл бросил свою и скрылся за углом прилавка. Белла подумала, что среди его покупок она, скорее всего, увидит замороженную лазанью, пиво и что-нибудь неожиданное, вроде Баттенбергского кекса. Подойдя поближе, она обнаружила яблоки, бананы и — ха! — замороженную лазанью! Ничего интересного. Так, что еще? Два больших полиэтиленовых пакета с надписью: «Суперсухие подгузники «Ньюборн», мягкие и впитывающие». И большая пластиковая бутыль с детской пенкой для ванны фирмы «Джонсон и Джонсон».

Она отскочила как ужаленная и чуть было не сбила с ног подростка бандитского вида, который, стоя прямо за ней, засучивал рукава.

Разворачивая тележку, она чуть не сбила какую-то женщину и, извиняясь на ходу, помчалась дальше, через отдел вин прямо к кассе и выходу.

12

— О-о-о, — протянула, открыв дверь, Вив. — Сексуальный пурпур. На кого охотимся? На определенный вид или на любого самца, по неосторожности оказавшегося на твоем пути?

— Ох, решай сама. Тут два варианта. Либо я, как Мата Хари, одним своим видом изменю ход истории, либо ограничусь одним завалящим мужичком. Посмотри, живот не выпирает?

— Скажите пожалуйста, откуда такая самооценка? В прошлый раз тебя из-за плинтуса видно не было.

В ответ Белла только выгнула бровь:

— И ты называешь себя радушной хозяйкой? Я здесь уже целых сорок пять секунд, а мне даже выпить не предложили. Мне что, свое открывать?


Пока Вив намазывала булочки маслом и чесноком, Белла выложила на блюда фисташки и оливки.

— Подожди, мы сегодня и так обожремся, — сказала Вив, заметив, что Белла грызет фисташки одну за другой. — У тебя все нормально? Ты какая-то напряженная сегодня.

— Да, все нормально. Передай-ка мне булочку.

— Постой, постой, у нас впереди еще ужин. Да что происходит?

— Ничего. Все так глупо.

— Что глупо? — на кухню вплыл Ник и со словами «о, фисташки!» сгреб с блюда целую пригоршню.


— Я только что видела Уилла в универсаме. У него была полная тележка детских подгузников.

— Вот сволочь! — негодующе мотнул головой Ник. — А что, что я такого сказал? Так всегда говорят. А кстати, кто такой Уилл?

— Беллин садовник. Я тебе сто раз про него говорила! А ты не расстраивайся, он того не стоит.

— Я себя чувствую такой дурой. Мне казалось, между нами что-то происходит, что-то особенное…

Ник выжидательно поднял бровь, изображая полное внимание.

— Уйди отсюда! — в один голос завопили Вив с Беллой.

— Знаешь, Вив, я думала, я ему нравлюсь. А он наверняка так же флиртует со всеми клиентками подряд, только чтобы их умаслить. А потом возвращается к жене, они вместе воркуют над ребеночком и смеются! Смеются надо мной, над моими дурацкими коробками и дурацкой росписью. И теперь я его просто ненавижу, даже больше, чем себя. Лучше бы я никогда с ним не встречалась. Во всем я виновата, это я позволила себе влюбиться в него, а это было глупо, глупо, глупо! Как его теперь выгонишь? Он уже начал работу, и, если он уйдет, сад навсегда останется перекопанным. А в доме и так уже одни мешки с землей, живу как на складе. Налей мне еще, пожалуйста.

— Белла, мне жаль. Мы обязательно найдем тебе кого-нибудь поприличней, правда, Ник?

— Что Ник? Чуть что, так сразу Ник. Вы же сами говорили, что среди моих друзей нет ни одного приличного.

Белла снова зачерпнула пригоршню фисташек:

— Не утруждайтесь. Моя жизнь кончена. Мне уже все равно. Я объявлю целибат и посвящу свою жизнь искусству.

— Как сестра Вэнди?

— Да. Только у меня зубы получше.

— Это уж точно, — Вив выхватила у нее блюдо с орешками и унесла в гостиную. — После вас двоих уже ничего не осталось. Хоть перекладывай в чайное блюдце!

Тут Ник ослабил галстук, закатал рукава и картинно размял пальцы, словно собираясь исполнить маленький этюд Шопена перед благоговейно замершим залом.

— Если кто-нибудь, — он кивнул на Беллу, — наконец захочет нарезать помидоры для салата, я приготовлю — эффектная пауза — заправку.

— О, дорогой, — Вив изумленно захлопала глазами, — а можно мы посмотрим?

Ник вымыл руки и выставил их вперед, как хирург.

— Так и быть, — ответил он, — полотенце!


Приготовление французской заправки для салата представляло собой драматический спектакль в пяти актах. В главной роли блистал Ник, вооруженный пестиком и миской. На столе были приготовлены крупные головки чеснока, два сорта горчицы, какое-то чрезвычайно дорогое оливковое масло, изготовленное из строго определенного сорта тосканских оливок, и еще целый набор таинственных ингредиентов, спрятанных от взора зрителей для создания пущего эффекта.

Пока Белла резала помидоры, Ник приступил к Акту Первому: перетиранию чеснока с морской солью.

— Ник, на тебя так интересно смотреть. Ты никогда не думал открыть мастер-класс? — подначила его Белла.

— Смейся, смейся, — ответил тот, — посмотрим, как ты будешь просить добавки. Когда я готовлю салат, тарелки подчищаются дочиста.

— Истинная правда, о Великий, но к чему метать бисер перед свиньями? Подожди, когда придут гости. Тогда мы сможем оценить тебя по достоинству. — Белла подняла ладони, как таблички на фигурных соревнованиях. — За технику исполнения — 5,6 балла. За художественную выразительность — 5,9 балла.


Когда раздался звонок, Ник уже погрузился в Акт Третий: перемешивание двух видов горчицы и чеснока. А Вив, по локоть в тесте, чертыхалась над «проклятым лолло россо». Так что пришлось Белле открывать дверь.