Эрин Уатт - Сломленный принц

– Очень сильно.

– Детка… – Он откашливается. – Тебе лучше перестать это делать.

– Делать что?

Рид смотрит на меня сверху вниз, а я растерянно смотрю на него.

– Гладить мою грудь. Нюхать меня, – охрипшим голосом говорит он. – Из-за тебя у меня в голове рождаются всякие плохие мысли.

Уголки моих губ поднимаются.

– Плохие мысли?

– Грязные, – поправляет себя Рид.

Моя улыбка становится еще шире. Правда ли это или он просто хотел меня отвлечь, но его слова сработали. Я наклоняюсь, позволяя моим волосам покрывалом накрыть наши лица, и целую его в губы. Рид проводит языком по моей нижней губе, беззвучно спрашивая разрешения. Я приоткрываю губы, и он сразу же пользуется этим, проникая в мой рот языком.

– Нам лучше этого не делать, – шепчу я. – Тебе больно.

Он с улыбкой отстраняется.

– Тогда сделай так, чтобы я почувствовал себя лучше.

– Это вызов?

Рид смеется, и я снова прижимаюсь к его рту своими губами. Теперь я терзаю его своим языком, жадно целуя его до тех пор, пока он не забывает, как дышать. Моя рука тоже начинает двигаться, ползет по его груди к поясу трусов. Я проскальзываю в его боксеры и нахожу свидетельство того, насколько ему стало лучше: горячее, твердое, массивное.

Когда он со стоном выгибается на кровати, я тут же поднимаю на него глаза.

– Ты в порядке?

– Не смей останавливаться, – рычит он.

– И что у тебя болит? – лукаво спрашиваю я.

Мне нравится видеть Рида вот таким: податливым, послушным в моих руках.

– Все. Серьезно, у меня болит все тело. Особенно здесь, – он хлопает по паху. – Поцелуй там, помоги мне.

– Ты хочешь, чтобы я поцеловала его? – Я притворяюсь оскорбленной.

– О да. Я хочу, чтобы ты по-настоящему, жадно, с языком поцеловала меня прямо там… если ты сама этого хочешь. – В его последних словах сквозит неуверенность.

Спрятав улыбку, я сдвигаюсь вниз и встаю на колени между его ног.

Его руки поспешно стягивают трусы, полностью обнажая член для меня. Рид обхватывает себя одной рукой и выжидающе, с надеждой смотрит на меня.

– Бедный малыш, – мурлычу я и провожу кончиком пальца по тыльной стороне его руки.

Я опускаю голову, и он тотчас протягивает руку, чтобы убрать мои волосы с лица. Как только мой рот смыкается вокруг его члена, Рид стонет от удовольствия.

– О черт, да!

В его голосе – мучение, но сейчас муки вызываю я. Это сладкое, сильное чувство власти. Его дрожащие пальцы снова впиваются в мои волосы.

– Детка… Элла… – сдавленно говорит он и больше не произносит ни слова, только звуки.

Хриплые стоны, судорожные вздохи, страдальческие мольбы. Он так сильно тянет меня за волосы, что я поднимаю на него глаза и вижу на его лице страсть… и даже, наверное, любовь.

Я снова опускаюсь, вбирая его член в рот – настолько, насколько могу. Он большой, массивный, но его тяжесть на моем языке, на моих губах возбуждает меня так сильно, что я такое даже представить себе не могла. Я чувствую его отчаяние, его жажду. Меня наполняет головокружительное ощущение власти. Если я сейчас остановлюсь, Рид, наверное, пообещает мне все что угодно.

Но я ничего не хочу. Только его. И, зная, что он тоже хочет меня, я схожу с ума от желания. Руками, языком, губами я подталкиваю Рида к самому краю.

– Остановись… Я сейчас кончу, – стонет он и вяло тянет меня за волосы.

Мои улыбающиеся губы вокруг него. Я хочу, чтобы он кончил, чтобы потерял контроль. Удвоив старания, я сосу и лижу до тех пор, пока его огромная фигура не напрягается и Рид не изливается мне в рот.

Когда его тело наконец расслабляется, он притягивает меня к себе.

– Рид, – шепчу я.

– Что? – Его голос похож на шорох гравия.

– Я люблю тебя.

– Я… тоже тебя люблю. – Он утыкается лицом в мою шею. – Ты даже не представляешь, как сильно. Я…

Рид тихо ругается.

– Ты знаешь, что я сделаю для тебя все что угодно? Абсолютно все, только чтобы ты была в безопасности.

По телу разливается тепло.

– Правда?

– Все что угодно, – хриплым голосом повторяет Рид, а потом целует меня до тех пор, пока мы оба не начинаем задыхаться.

Часы на телефоне показывают два ночи, и это не сигнализация, по крайней мере, не в моей комнате. Но где-то в доме что-то продолжает непрерывно звенеть. Я проверяю, не проснулся ли Рид, но он распростерся на кровати, заняв две трети матраса, и спит как убитый.

Кладу подушку на голову и закрываю глаза, но звон не прекращается. Больше того, к нему присоединяется звук бегущих по коридору шагов, за которым следует громкий стук в одну из дверей.

Рид садится на кровати, его темные волосы торчат в разные стороны, глаза сонные.

– Что за черт…

С первого этажа до нас доносится разгневанный голос.

– Проклятье! Одну минуту.

Похоже на Каллума, но сложно разобрать, что именно он говорит.

– Я же сказал вам, что сам приведу его.

Ох, черт. Мы с Ридом вскакиваем с кровати. Даже если Каллум знает про нас, вряд ли он обрадуется, обнаружив нас спящими в одной постели. Я почти натянула на себя джинсы, а Рид – футболку, когда шаги останавливаются рядом с моей дверью.

Мы оба застываем на месте, услышав возмущенный крик Каллума.

– Это комната моей семнадцатилетней воспитанницы, и вы не войдете туда, пока она не приведет себя в порядок!

Вы не войдете?

– Кто там? – шепчу я Риду.

Он растерянно смотрит на меня, округлив глаза.

– Элла, – рявкает Каллум из коридора, – у нас гости. Одевайся и спускайся вниз как можно быстрее.

Я откашливаюсь.

– Ладно, хорошо. Скоро буду.

И тут же морщусь, осознав, что мой голос доносится из комнаты Рида.

Помедлив, Каллум добавляет:

– Разбуди Рида – и спускайтесь вместе.

Попались. Я быстро натягиваю джинсы и хватаю из комода свитер. Рид и не думает торопиться.

– Детка, все будет хорошо. Ты еще девственница. Я скажу папе.

Я подлетаю к нему и закрываю ему рот ладошкой.

– О боже! Ничего ты ему не скажешь! Мы не будем обсуждать это с Каллумом. Никогда.

Рид закатывает глаза и убирает мою руку с лица.

– Да не волнуйся ты. Он только поорет на нас – и все.

– Ему для этого приспичило разбудить нас посреди ночи? – спрашиваю я.

– Так драматичнее. Он собирается поговорить о том, что нам нужно быть осторожными – и все такое.

Рид морщится, когда я тащу его к двери.

Я сразу отпускаю его руку.

– Бок болит?

Рид делает медленные вращения рукой, проверяя рану.

– Есть немного. Но я поправлюсь и буду в полной боевой готовности через несколько дней, не переживай.

Теперь морщусь я.

– Я и не думала об этом. Ты что-то натворил, пока мы ужинали, да?

Рид лишь пожимает плечом.

– Да ничего особенного я не делал. Сказал же, просто разошлась пара швов, ничего страшного.

Каллум встречает нас на лестничном пролете, который отделяет его крыло от нашего и ведет на лестницу на первый этаж. Он одет в брюки и белую рубашку, но пуговицы на ней застегнуты вразнобой.

– Папа, – настороженно спрашивает Рид, – что случилось?

Его отец дикими глазами смотрит то на него, то на меня.

– Где ты был вчера вечером? – Он вздыхает. – Нет, не говори. Чем меньше я сейчас знаю, тем лучше.

Рид делает шаг вперед.

– Что, черт побери, происходит?

Каллум проводит руками по волосам.

– Приехала полиция. Они хотят узнать у тебя, где ты был вчера вечером. Не говори ничего, пока не приедет Гриер.

Я помню, что эта фамилия была среди выложенных золотыми буквами имен на двери адвокатской конторы, где зачитывали завещание Стива.

– Это из-за Дэниела? Они поймали парня в капюшоне? – взволнованно спрашиваю я.

Молчание. Оно затягивается невообразимо надолго, оставляя мне массу времени, чтобы напридумывать себе самые страшные, самые шокирующие сценарии. Но ни один из них не сравнится с тем, что наконец сообщает нам Каллум:

– Брук мертва…

Что?

– …и Рида подозревают в ее убийстве, – стиснув зубы, говорит он.

Его глаза прикованы к лицу Рида, который вдруг стал белее простыни.

О боже!

Мой взгляд бессознательно опускается на бок Рида, где его повязка уже, наверное, пропиталась кровью. Потом я поднимаю глаза на Каллума, мой рот открывается и закрывается, открывается и закрывается.

– Как это случилось?

– Я двигался… Подумаешь!

Как только эта мысль приходит мне в голову, мне хочется ударить себя за то, что вообще подумала об убийстве. Нет. Ни за что. Как бы сильно он ни ненавидел ее, Рид никогда бы… он никогда бы…

Или все же?..

Ты же знаешь, что я сделаю для тебя все что угодно? Абсолютно все, только чтобы ты была в безопасности.

– Мистер Ройал, – кричит голос снизу. Усталый мужчина в помятом костюме кладет руку на перила и ставит ногу на нижнюю ступеньку. – Ордер подписан. Вашему сыну придется отправиться с нами.

– Кто подписал этот бред? – требовательно спрашивает Каллум, быстро спускаясь по ступенькам.

Мужчина протягивает ему бумагу.

– Судья Делакорт.

Когда Каллум выхватывает бумагу из его руки, мужчина устремляется вверх по лестнице в сопровождении двух полицейских, которых я раньше не замечала. Один из них хватает молчаливого Рида, поворачивает его и толкает к перилам.

– В этом нет никакой необходимости. – Каллум поднимается обратно. – Он пройдет с вами добровольно.

– Простите, мистер Ройал. Стандартная процедура, – объясняет мужчина, но выглядит он слишком самодовольно. До чего же противно.

– Не говори ни слова, – наказывает Каллум сыну. – Ни слова.

Рид переводит взгляд на меня, и его глаза вспыхивают.

Я люблю тебя.

Я тоже тебя люблю.