Эрин Уатт - Сломленный принц

Истон кивает.

– Что он сказал? – требовательно спрашиваю я, одновременно стараясь подавить тошноту, вызванную лужей крови Рида.

Истон поднимает глаза и смотрит прямо на меня.

– Он сказал: «Дэниел Делакорт передает привет».

– Как состояние Рида Ройала? – спрашиваю я, наверное, в тысячный раз.

Медсестра проскальзывает мимо, как будто не слышит. Мне хочется закричать: «Я знаю, ты слышишь меня, стерва!», но вряд ли после этого она вообще мне ответит.

Истон сидит напротив меня, у противоположной стены. Он напоминает проснувшийся вулкан, который вот-вот начнет извергать раскаленную лаву, с тех самых пор, как почти догнал парня, ударившего Рида ножом в живот. Он хочет убить Дэниела, и только страх за жизнь Рида удерживает его на стуле.

Да еще и копы появились быстрее, чем мы ожидали. Я умоляла Истона не оставлять меня одну, потому что была сама не своя от страха. Что если был еще один нож, предназначавшийся для Истона?

Я не могу поверить, что этот маньяк заплатил кому-то за то, чтобы Риду причинили вред.

– Я не сделал из Дэниела донора органов только потому, что Рид сразу же убьет меня, когда поправится и узнает, что я оставил тебя одну.

Я грызу ноготь на большом пальце.

– Не знаю, Истон. Дэниел – сумасшедший. Начнешь ты с ним драку, и что дальше? Он делает такие вещи, которых мы и представить себе не можем. Нанял человека, чтобы тот пырнул ножом Рида! А если бы нож задел какой-нибудь важный орган? Это чудо, что он остался в живых.

– Тогда мы сделаем что-нибудь похуже, – говорит Истон очень серьезным тоном.

– И вас с Ридом отправят в тюрьму за нападение?

Он усмехается.

– Никто не сядет в тюрьму. Это только между нами.

– А ты не мог просто рассказать полиции о том, что слышал?

– Парень с ножом давно исчез, – Истон качает головой. – К тому же Рид захотел бы сам обо всем позаботиться. Без вмешательства копов.

Я открываю рот, чтобы возразить, но не могу найти подходящего ответа. Я не заявила на Дэниела, и вот что произошло. Он будет охотиться на девушек и нанимать отморозков, чтобы причинять вред тем, кого я люблю.

В двери врывается Каллум и прерывает мои размышления.

– Что слышно? – спрашивает он нас.

– Ничего! Они ничего нам не говорят! – громко жалуюсь я.

– Ни черта до сих пор не сказали, – подтверждает Истон.

Каллум коротко кивает.

– Оставайтесь здесь, – без особой на то необходимости приказывает он нам.

Я еще никогда не была так рада увидеть Каллума. Пусть в его семье царит полный хаос, но другие люди безропотно слушаются его. Он выходит из приемного покоя, чтобы встряхнуть руководство и узнать, что все-таки с Ридом.

Пять минут спустя Каллум возвращается.

– Рид в хирургии. Похоже, все хорошо. Они оставили его там, чтобы посмотреть, не задеты ли жизненно важные органы, но рана не такая глубокая, как показалось вначале. Она аккуратная и чистая. – Каллум проводит рукой по волосам. – Чистая ножевая рана. Послушай, что я вам говорил? – он сурово смотрит на Истона. – Поверить не могу, что вы потащили Эллу с собой на верфи, когда там настолько опасно!

Истон бледнеет.

– Там никогда не было опасно. Только салаги типа меня, которым хочется выбить немного дерьма друг из друга и поставить на это деньги. Мы всех знаем. Приносить оружие не разрешается. Все случилось, когда мы уже уходили.

– Он не врет, Элла? – сердито спрашивает Каллум.

Я лихорадочно киваю.

– Не врет. Я ни разу не почувствовала себя в опасности, и там были еще парни из Астора и из других частных школ. Я не видела пушек, ничего такого.

– Значит, вы хотите сказать, что это была случайность? – Судя по скептическому выражению лица Каллума, он ни на секунду не верит в то, что это так.

Истон вытирает рот рукой.

– Нет, этого никто не говорит.

– Элла.

– Это был Дэниел, – тихим голосом отвечаю я. – И это моя вина.

– В каком смысле? Ты держала нож?

Я закусываю губы, чтобы не расплакаться. Сейчас совсем не время срываться, хотя я чувствую себя – на грани по-настоящему серьезного эмоционального срыва.

– Я не стала заявлять на Дэниела. Должна была, но мне не хотелось лишних неприятностей. У меня не самое прекрасное прошлое, а эти показания, сплетни в школе… мне и так уже хватало по горло.

И я думала, что я сильнее, но, видимо, нет. Я пристыженно опускаю голову.

– Ох, милая. – Каллум подходит и обнимает меня одной рукой. – Здесь нет твоей вины. Даже если бы ты заявила на Дэниела в полицию, он бы все равно еще был на свободе. Только потому, что кто-то написал на тебя заявление, в тюрьму не посадят. Для этого нужно судебное разбирательство.

Оставшись при своем мнении, я выскальзываю из-под его руки.

Истон откашливается.

– Не вини себя, Элла. Мне нужно было преподать ему урок.

Каллум качает головой.

– Я всегда за хороший удар по лицу, если он идет на пользу. Но я не вижу, как можно решить проблему, просто избив пацана. Он нанял человека, чтобы тот пырнул ножом моего сына, – это выходит за пределы обычной школьной травли. Еще пару сантиметров левее, и… – Он умолкает, но я мысленно заканчиваю фразу.

Еще пару сантиметров левее, и нам пришлось бы заниматься похоронами. Может, Каллум прав. Даже если бы я заявила на Дэниела, Рида могли ударить ножом. Но и молчать мне больше не хочется.

Я не смогу вытащить Дэниела на лестницу перед главным входом в школу и унизить его на глазах у всех. Этого недостаточно, чтобы он унялся. Я уже пыталась. И Рид избивал его. Но Дэниел сам не остановится.

Кто-то должен остановить его.

– Если бы я написала заявление, что бы произошло потом? – спрашиваю я.

– Ты имеешь в виду сегодняшний случай? – уточняет Каллум.

Истон хмурится, но я не обращаю на него внимания.

– Нет, я про тот день. Когда он накачал меня наркотиками. Понимаю, сейчас поздно сдавать анализы, но там были еще люди. Парень по имени Хью. Две девчонки из Норта. Они знают, что Дэниел подсыпал мне наркотики.

Каллум отклоняется назад, чтобы посмотреть мне в лицо. В его глазах беспокойство.

– Не буду тебе врать, милая. Это обычно очень неприятно для жертв, тем более что в твоем случае прошло слишком много времени. Мы не сможем сделать анализы крови. Если остальные, кто там был, не станут – или не захотят – давать показания, то это будет только твое слово, сказанное против его.

Я все понимаю. Именно поэтому я не обратилась в полицию сразу. Мое заявление вылилось бы в нешуточную борьбу, которая обычно ничем хорошим не заканчивается, особенно для потерпевшей стороны. Но какая альтернатива? Держать язык за зубами, а Дэниел будет выискивать новые жертвы?

– Пусть так. Но я не единственная, кто от него пострадал. Может быть, если я выступлю против него, остальные тоже не побоятся?

– Хорошо. Конечно, мы поддержим тебя. – Он говорит таким безапелляционным тоном, как будто по-другому нельзя. Как говорила бы моя мама, будь она жива. – У нас есть средства. Мы наймем команду по связям с общественностью и лучших адвокатов. Они будут копаться в подноготной Дэниела до тех пор, пока из шкафов не посыплются скелеты предков Делакортов.

Он хочет еще что-то сказать, но дверь в приемный покой открывается, и входит доктор. На его одежде нет крови, да и вид у него не самый печальный.

Я облегченно вздыхаю. Сама не знаю, почему. Наверное, если бы доктор вышел весь в крови, это бы означало, что операция прошла скверно и жизнь Рида стала пятнами на хлопке.

– Мистер Ройал? – подойдя к нам, спрашивает он. – Я доктор Сингх. С вашим сыном все в порядке. Нож не задел никаких важных органов. Рана неглубокая. Он поймал лезвие руками, и на ладонях остались мелкие порезы, но они заживут в течение десяти-пятнадцати дней. Ему нужно будет избегать излишней активности.

Истон фыркает от смеха, и Каллум бросает на него сердитый взгляд. Мои щеки становятся пунцовыми.

– Но если «Райдерс» будут продолжать выигрывать, – добавляет доктор, – он будет готов к играм с командами штата.

– Вы серьезно сейчас говорите о футболе? – вырывается у меня.

Все смотрят сердито уже на меня. Доктор Сингх снимает очки и вытирает стекла о рубашку.

– Конечно. Мы бы не хотели, чтобы один из наших лучших игроков защиты сошел с дистанции.

Он смотрит на меня так, как будто я сумасшедшая. Возмущенно вскинув руки, я отхожу, потому что Каллум и доктор Сингх начинают обсуждать, удастся ли «Райдерс» победить в первом матче плей-офф без Рида.

– Истон, ты же не позволишь своему брату снова играть? – шиплю я.

– Док сказал, что все нормально. А ты и впрямь считаешь, что я могу указывать Риду, что делать, а что нет?

– Вы все рехнулись! Риду нужно быть дома, в постели!

Истон закатывает глаза.

– Ты слышала, что сказал доктор. Рана неглубокая. Будет как новенький уже через две недели.

– Ладно, сдаюсь. Это совершенно нелепо.

Каллум подходит к нам.

– Готовы ехать домой?

– А я не могу остаться с Ридом? – спрашиваю я.

– Нет, хоть он и в отдельной палате, но там нет лишней кровати для тебя. И для тебя, – говорит он Истону. – Сегодня вы оба возвращаетесь домой вместе со мной, чтобы я мог приглядеть за вами. Рид сейчас спит, незачем ему волноваться еще и о вас двоих.

– Но…

– Нет. – Каллум не поддается. – И ты, Истон, не поедешь к Делакортам и не наделаешь глупостей.

– Ладно, – угрюмо соглашается тот.

– Я хочу поехать в полицейский участок и написать заявление на Дэниела, – объявляю я.

Мне необходимо сделать это сегодня, пока я снова не струсила, и раз уж Рид не может быть со мной рядом, хорошо, если это будет Каллум.

– Отлично, поедем сначала туда, – соглашается Каллум, выводя нас на улицу к ожидающему лимузину. – Все будет хорошо, Дюран.

Дюран лаконично кивает и садится на место водителя.