Эрин Уатт - Сломленный принц

– Фу! Зачем?

– Потому что она шантажировала его, – с каменным лицом отвечает Рид.

– Ты шутишь? Чем?

– Фотографиями. Ей удалось заполучить телефон Гидеона. Наверное, он оставил его на кухне, когда она была у нас. Дина залезла в телефон и нашла фотографии, которыми обменивались Сав и Гид.

– Непристойные фотки?

– Да.

– Ну и что? – Я по-прежнему не понимаю. – Люди постоянно шлют друг другу эротические фотки.

– Но с этим ведут активную борьбу. Двоих подростков в Рэли втянули в процесс по делу о детской порнографии, когда родители девушки узнали, что они обмениваются такими смс. У девчонки отозвали стипендию в университете Северной Каролины. Если бы речь шла только о самом Гиде, он, скорее всего, послал бы Дину ко всем чертям, но она поклялась, что накапает на Сав и даже перешлет фотки всей школе.

Меня уже тошнит.

– Получается, что Дина шантажом затащила его в свою постель?

– Типа того. С тех пор прошел год. Он расстался с Сав, и это уничтожило ее.

Я думаю о Саванне, такой сдержанной и бескомпромиссной. У нее саркастическая улыбка и острый язык. Если она по-настоящему любила Гидеона, то боль, которую ей пришлось пережить, должно быть, была невыносимой.

– Ужас какой-то!

Рид корчит гримасу.

– Он убьет меня, если узнает, что я тебе рассказал.

– Я рада, что ты это сделал, – сурово говорю я. – Теперь мы можем придумать план.

– План чего?

– Как спасти Гидеона от Дины. Мы не можем позволить ей продолжать третировать его и дальше. Иначе он совсем спятит.

– Иногда мне кажется, что это часть плана Брук и Дины. Они как будто поделили нас между собой, решив разделаться с Ройалами. Да и со Стивом тоже. – Рид качает головой. – Вот произнес это вслух, и получается какой-то бред.

– Ты действительно считаешь, что Брук и Дина все спланировали?

– Они подруги. Мне кажется, папа спал с Брук еще до маминой смерти, но я ничего о них не знаю. Стив в один прекрасный день появился с Диной, и на ее пальце было кольцо. Хотя женитьба не охладила его пыл.

– Что еще нам известно о Дине? И как думаешь, где она хранит компромат на Гида? Показывала ли она кому-то те фотки?

– Сомневаюсь, иначе Гида бы уже давно посадили на несколько лет.

– Если мы сможем завладеть фотографиями, Дина останется с носом. Шантажировать будет нечем. – Я начинаю размышлять вслух. – Как мы их найдем? Настолько ли она глупа, чтобы хранить их где-нибудь в пентхаусе? Догадалась ли сделать копии?

– Понятия не имею. Но, возможно, ты права. Если мы найдем их и уничтожим, то эта история останется в прошлом.

– А Брук?

– Брук, – с отвращением повторяет Рид. – Нам нужен тест на отцовство. Не понимаю, почему папа до сих пор не сделал его.

– Я тоже.

Я грызу большой палец, пока Рид не вытаскивает его у меня изо рта.

– Ты съешь свой палец, если будешь и дальше об этом думать. Может, мы уже перестанем обсуждать Брук и Дину? Хотя бы ненадолго?

– Почему?

Его глаза вспыхивают.

– Потому что сейчас мы можем заняться другими вещами, поинтереснее.

– Например…

Я не успеваю закончить фразу, как Рид переворачивает меня на бок и целует в шею.

– Например, вот этим, – шепчет он.

Я ахаю.

– Хорошо.

Его умелые пальцы находят полоску обнаженной кожи над поясом моих домашних легинсов. Другая девушка, с большей силой воли, смогла бы сдержать дрожь, но я всегда была не в силах устоять перед Ридом. Бессмысленно и пробовать. Особенно сейчас, когда мне так приятны его прикосновения.

Рид утыкается носом в мою шею и продолжает медленно гладить меня по животу, словно уже одно это делает его счастливым. И мне пока тоже этого хватает. Мы лежим в тишине и наслаждаемся простыми ласками. В этом умиротворении мне в голову приходит мысль, что впервые за долгое время я делю минуты тишины с другим человеком.

– Ты прощаешь меня? – спрашивает Рид.

Я глажу рукой его блестящие темные волосы. Когда я смотрю на него, на его мощное тело и жесткое лицо, то иногда забываю, что у Рида такая же ранимая душа, как у меня. Но парням не годится быть излишне эмоциональными, поэтому они прячут свои чувства за серьезностью, грубостью или отталкивающим поведением.

– Я прощаю тебя.

– Даже несмотря на то, что я скотина?

– Ты перестал вести себя по-скотски со мной?

Я тяну его за волосы чуть сильнее, чем следует.

Рид опускает голову, как бы соглашаясь, что заслуживает этого.

– Уже давно. Сразу после нашего первого поцелуя. Я перестал смотреть на других девушек, как только встретил тебя, Элла.

– Вот и славно. А если ты будешь носить меня на руках, как богиню, и не будешь изменять мне, то я – только «за».

– Я могу быть настоящим наказанием.

Он хочет сказать, что слишком сильно меня любит и боится, что я могу снова оставить его – как это было недавно, как сделала его мама, уйдя навсегда.

– Да… но ты мое наказание, – шепчу я.

Смех Рида звучит приглушенно, потому что его губы двигаются по моей ключице, осыпают грудь легкими поцелуями. Нежный шелк моего лифчика вдруг кажется шершавым и грубым. Я беспокойно ерзаю. Рид опускается ниже, его грудь вжимается в мой живот, опускается между моих ног.

Мои пальцы снова цепляются за его волосы, я то ли хочу притянуть его к своим губам, то ли толкнуть ниже. Но у Рида свой план. Он поднимает подол моей футболки и очень, очень медленно тянет. Я нетерпеливо хватаюсь за нее и стягиваю через голову.

Рид ухмыляется.

– Я говорил тебе, как мне нравится твоя ночная рубашка?

– Она удобная, – защищаюсь я.

– М-м-м, – мычит он и, продолжая самодовольно ухмыляться, заводит руки за спину и стягивает свою футболку.

Я сразу забываю, какую остроумную реплику хотела только что выдать, и провожу рукой по его груди.

Он закрывает глаза и вздрагивает. Его руки лежат вдоль тела, сжимаясь в кулаки и разжимаясь. Рид ждет меня? Мне это нравится – он в моей власти и ждет указаний.

– Коснись меня, – шепчу я.

Его глаза открываются, и огонь, полыхающий в них, заставляет меня ахнуть. Рид толкает меня на спину и накидывается на мои легинсы с таким рвением, как будто они оскорбили его лично. Я поднимаю бедра и стягиваю с себя спандекс, потому что не хочу, чтобы нам что-то мешало. Я хочу чувствовать его, когда он будет прижиматься ко мне.

Рид просовывает руку мне за спину и расстегивает лифчик. Его губы тут же начинают ласкать меня, и я дрожу всем телом. Когда он целует мой сосок, я издаю сдавленный, полный отчаяния звук и впиваюсь пальцами в его плечи.

Я ошибалась. Его прикосновения не умиротворяют. Нет, они сводят меня с ума, возбуждают еще сильнее, полностью лишают самообладания. И чем ниже опускается Рид, тем сильнее жар, охвативший мое тело.

– Рид, – шепчу я, запрокинув голову и постанывая.

– Ш-ш-ш, – говорит он. – Позволь мне.

Позволить ему… что? Опуститься вниз, когда его плечи раздвинут мои ноги так широко, что раньше я посчитала бы это неприличным? Когда его рот окажется прямо там и его язык будет делать потрясающие вещи с тем пульсирующим местечком? Позволить ему ласкать меня такими способами, которые когда-то казались мне странными и вгоняли в краску?

Рид восхищенно стонет, когда я позволяю ему довести меня до оргазма. Меня накрывает волной абсолютного блаженства, спина выгибается, пальцы на ногах сжимаются, и я цепляюсь за простыни.

Наконец Рид поднимается, оставляя меня дрожать и хватать ртом воздух, ложится рядом со мной, и от меня не ускользает то, как сильно топорщатся его боксеры.

Рид улыбается, когда замечает, куда я пялюсь.

– Не обращай внимания, скоро пройдет.

Я придвигаюсь ближе.

– И почему мы хотим не обращать на это внимания?

Он напрягается, когда я кладу на него руку.

– Я хотел, чтобы эта ночь была только для тебя, – возражает Рид, но когда мои пальцы проскальзывают под резинку его трусов, его глаза ярко вспыхивают.

– Ну а я хочу, чтобы эта ночь была для нас обоих, – шепчу я.

Мне нравится ощущать его в своей руке, и, судя по тому, как опустились его веки и участилось дыхание, Рид тоже наслаждается каждой секундой.

– Элла… – Он двигает бедрами вверх. – Черт. Быстрее.

Наблюдать за его лицом – это нечто совершенно захватывающее. На его щеках вспыхивает румянец, глаза подернуты дымкой, а когда я целую его, то наши языки сплетаются, и вот мы уже оба не можем отдышаться.

Пульсация у меня между ногами возвращается, и Рид, кажется, чувствует это, потому что его пальцы находят меня. Мы лихорадочно пытаемся свести друг друга с ума. И нам обоим это удается. Я еще крепче цепляюсь за него, потому что если я упаду в пропасть, то заберу его с собой. Губы Рида прижимаются к моим, и мы двигаемся в едином ритме до тех пор, пока я не лечу вниз, в пучину блаженного счастья.

– Ты видел Рида? – спрашивает кого-то Каллум в коридоре.

Его голос звучит прямо рядом с моей дверью, и я сажусь в кровати. Тяжелая рука валит меня обратно в постель.

– Наверное, уехал на тренировку, – отвечает Истон.

– Хм, так рано? А тебе разве не нужно на тренировку?

– Нужно, но кое-кто учинил мне допрос о местонахождении моего брата, – язвительно говорит Истон.

Каллум то ли ворчит, то ли усмехается, то ли тяжело вздыхает. Сложно сказать. Я трясу Рида за плечо, пока он не открывает глаза.

– Это твой папа, – свистящим шепотом сообщаю я.

В ответ Рид снова закрывает глаза и трется щекой о мою руку.

Снова раздается голос Каллума.

– Мне звонили из «Франклин Авто-Бади», сказали, что Рид пригнал им машину, но его «ровер» стоит у дома. А машина Эллы пропала. Элла ведь не сбежала, нет?

В голосе слышится напряжение. Интересно, это я расстроила его своим разговором про деньги? Или, может, он думает, что расстроил меня, и поэтому так волнуется из-за меня.