Конечно, если она все еще ему нужна. Да, он говорит, что хочет меня, но что это значит? Это вопрос гордости? Его самолюбие задето отказом девушки, и он преследует ее, чтобы восстановить свою репутацию?

Я больше не могу полагаться на свои внутренние ощущения. Ведь я доверяла Риду, даже когда он вел себя со мной как последний подонок. Мне определенно нельзя доверять ему сейчас, когда он весь такой из себя милый.

Мне следовало послушать его, когда он говорил держаться подальше, но я была одинокой, глупой и что-то в нем взывало ко мне. Я думала… не знаю, что я думала. Может, уровень гормонов зашкаливал и во всем виноваты они. А может, просто такая у меня судьба? Всю свою жизнь я наблюдала, как мама принимает одно неверное решение за другим, когда дело касается мужчин. Ничего удивительного в том, что я делаю то же самое.

Рид протягивает руку и сжимает мое колено.

– У тебя мозги закипят, если будешь так много думать.

От его прикосновения пульс ускоряется, и я отодвигаю колено, чтобы заставить Рида убрать руку. Он понимает намек, и его пальцы снова обхватывают руль, а я таращусь на панельную доску, пытаясь избавиться от нахлынувшего сожаления.

– Моя проблема не в том, что я много думаю, а в том, что, наоборот, думаю недостаточно, – бормочу я.

– У тебя нет никаких проблем, Элла. Ты надумываешь их. Ты такая, какая есть, и это чудесно.

От его комплимента по животу разливается тепло. Милый, тактичный Рид действует на меня куда сильнее и опаснее, чем Рид-козел. Сейчас я не могу иметь с ним дело. Я слишком устала, мой щит опущен.

– Не любезничай со мной. Это не ты.

К моему удивлению, Рид смеется. В этом смехе нет сердечности, в нем чувствуется горечь, но все-таки это смех.

– Я больше не знаю, кто я. Кажется, я сбился с пути. И мои братья – тоже.

У меня замирает сердце. О нет. Ранимый Рид еще опаснее. Я торопливо меняю тему.

– Поэтому с Истоном что-то не то?

– Если бы я знал, что с Истоном, я бы не ехал с тобой ночью, чтобы вытащить его из очередной передряги. Так что, если у тебя есть идеи, как вернуть его в колею, я весь внимание.

– Сейчас мы спасаем не Истона, – признаюсь я. – Если ты хочешь знать, как помочь ему, спроси кого-нибудь другого. Я понятия не имею, что с ним происходит.

Я знаю лишь то, что как-то сказал мне сам Истон, – у него проблемы с зависимостями. Он отчаянно скучает по своей матери, обожает своих братьев, и то, что он видел сегодня в уборной, вызвало у него отвращение.

Мне так и хочется спросить об этом Рида. Знает ли он. Но сейчас в семье Ройал происходит так много всего, что мне кажется: чем меньше я знаю, тем лучше.

– По-моему, ему не нравится чувствовать себя покинутым, – неохотно высказываю я предположение. – Есть близнецы, есть ты и Гидеон. Может, у него возникло ощущение, что он лишний?

Мне знакомо это чувство, и, возможно, именно поэтому Истон был так расстроен, когда увидел Гидеона с Диной. Поэтому он переспал с Эбби и Саванной. Поэтому он напивается и обкуривается до бессознательного состояния. Может, он просто пытается сблизиться со своими братьями, но делает это свойственным лишь ему, запутанным, способом.

– Знаешь, а мне это даже в голову не приходило, – бормочет Рид.

Он стучит пальцами по рулю и вдруг меняет тему разговора.

– Ты еще не рассказала отцу о своей машине.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он принялся бы расхаживать по дому и звонить в тысячу мест. И твоя кишащая муравьями тачка не стояла бы в гараже, где папа никогда ее не увидит.

– Я уже звонила кое-куда, узнавала, смогут ли ее почистить.

– Я позабочусь о ней.

Если я и хотела что-то ответить, то забываю обо всем, увидев открывшуюся перед нами картину, когда мы подъезжаем на место. С парковки срываются машины, до нас доносится отдаленный вой сирен. Рид притормаживает, я распахиваю дверцу, выпрыгиваю и бегу, крича:

– Вэл! Вэл! Где ты?

От лохматого куста, растущего у тротуара, отделяется худенькая фигурка и бросается ко мне.

– О боже, я уже думала, ты никогда не приедешь! – всхлипывает Вэл мне в ухо.

Я отстраняюсь и вижу, что рядом с ее левым глазом расплывается синяк, а на лбу краснеет ссадина.

– Что случилось? – вскрикиваю я.

– В машине расскажу. Пожалуйста, давай уберемся отсюда.

– Конечно.

Я обнимаю ее, но когда мы начинаем двигаться в сторону машины, Вэл запинается и чуть не тянет меня вслед за собой.

Рядом появляется Рид и поднимает Вэл на руки, а затем кивает на свой автомобиль.

– Поехали.

В этот раз я слушаюсь его без колебаний. Вой сирен приближается, люди отпихивают нас с дороги, убегая и уезжая в разные стороны.

Рид бежит к своему «роверу». Я открываю ему дверь, и он опускает Вэл на заднее сиденье. Я запрыгиваю рядом с ней, а Рид садится за руль.

– Не отвозите меня домой. Пожалуйста. Я не хочу разбираться еще и с Джордан, – хнычет Вэл.

– Конечно, переночуешь у меня.

Рид кивком показывает, что услышал, и машина трогается на север, в сторону нашего дома.

– Вэл, кто это тебя так? – сердито спрашивает он. – Я разберусь с ним.

Вэл откидывает голову на спинку сиденья. Она вымотана как эмоционально, так и физически.

– Если не хочешь говорить об этом, не говори.

Я поглаживаю ее руку. Ее классный наряд – укороченный топ и шорты с вышивкой – кажется, в порядке. И я вообще не заметила больше никаких повреждений, кроме синяка и ссадины на лице.

– Все нормально, – она грустно улыбается. – Просто я наткнулась на бывшую подружку Тэма. Мы сцепились, так что если и разбираться с кем-нибудь, то только со мной.

Она закрывает глаза, и по ее лицу текут слезы. Я придвигаюсь ближе, обнимаю ее одной рукой и прижимаю к себе до конца поездки.

Когда мы добираемся до дома, я помогаю Вэл подняться в мою спальню, и она падает на кровать. Я снимаю с нее туфли, шорты и топ, а потом достаю бутылку воды из холодильника. Она, благодарно улыбаясь, забирает ее у меня.

– Какую футболку хочешь – с лого футбольной команды Астора или старую, с Железным человеком?

Она выразительно смотрит на футболку с логотипом Астора, но показывает на другую.

– С Железным человеком, пожалуйста.

Я кидаю ей футболку с Железным человеком, радуясь тому, что подруга не стала спрашивать, почему я до сих пор храню старую футболку Рида. Я бы ответила: потому что она удобная. Нет, она правда очень удобная, но любой, у кого есть хотя бы половина мозга, догадался бы, что она остается у меня по совершенно другой причине.

Вэл залезает под одеяло как раз в тот момент, когда появляется Рид, держа в руках флакончик с таблетками.

– Валиум, – проходя через оставленную открытой дверь, говорит он.

Я не спрашиваю, откуда у него лекарство. Молча вытряхиваю одну таблетку и даю Вэл.

– Вам еще что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо, – отвечаю я.

Он переминается с ноги на ногу и нехотя выходит из комнаты.

Вэл засыпает почти сразу, но я слишком напряжена, чтобы уснуть. Свернувшись калачиком, я лежу рядом с ней, и вдруг из коридора доносится какой-то звук. Осторожно, чтобы не разбудить подругу, я крадусь через комнату и приоткрываю дверь.

Конечно же, это Рид. Устраивается у стены напротив моей спальни.

– Иди в постель! – свистящим шепотом говорю я.

Он открывает один глаз.

– Я уже в постели.

– Но в коридоре нет кровати.

– Она мне не нужна.

– Ну и ладно.

Я хочу хлопнуть дверью, но в последнюю секунду вспоминаю про Вэл. Дверь закрывается с тихим щелчком, и я прислоняюсь к ней спиной, заставляя себя вспомнить, что больше не люблю его. Что он причинил мне боль. Что меня неделями напролет мучили видения, где они с Брук были вместе, и мне хотелось свернуться калачиком и умереть, но я все равно просыпалась каждое утро, чтобы бороться за жизнь и искать работу.

А теперь он сидит перед моей дверью и пытается заставить меня поверить, что изменился.

Я снова открываю дверь и сердито выхожу из комнаты.

– Зачем ты здесь?

Но в моих словах больше мольбы, чем обвинения.

Рид поднимается на ноги. На нем черная майка без рукавов и спортивные штаны, сползающие с бедер. Его бицепсы сокращаются, когда он тянется ко мне.

– Ты знаешь, зачем.

Огонь в его глазах и возбуждает меня, и еще сильнее распаляет мою злость.

– Не прикасайся ко мне.

Он роняет руку, и я ненавижу себя за нахлынувшее разочарование. Соберись, Элла!

– Ладно, – хрипло произносит он. – Тогда ты прикоснешься ко мне.

Я изумленно наблюдаю, как он начинает снимать с себя одежду прямо здесь, в коридоре.

Голый Рид, с рельефной грудью и мускулистыми бедрами, и той тонкой порослью волос, которая указывает путь под пояс его штанов? Нет. Нет. Нет!

– Оденься, – приказываю я и бросаю ему в лицо его майку.

– Нет. – Он ловит ее в воздухе и кидает в сторону.

И вдруг притягивает меня к себе.

Я жду, что мы опять начнем страстно, лихорадочно целоваться, как на подъездной дорожке у дома Саванны, но Рид удивляет меня. Он нежно касается пальцами моей щеки. Его дыхание учащается, пальцы осторожно проскальзывают в мои волосы и наклоняют голову под идеальным для его поцелуя углом.

Это самый сладкий наш поцелуй за все время. Медленный. Нежный. Легкие как перышко прикосновения его губ, робкие движения языка. Я чувствую, как он дрожит, то ли из-за нервов, то ли от возбуждения, то ли по обеим причинам.

Я мысленно кричу себе отодвинуться, оттолкнуть его от себя. Может, если я позову на помощь, он перестанет целовать меня так, будто я единственная во всем мире, кто имеет для него значение.

Но я ничего не делаю. Мое глупое тело тает в его объятиях. Мои глупые губы приоткрываются для него.

«Возьми от него все, что он может дать, а потом пошли его куда подальше, – нашептывает мне тоненький голосок. – Используй его».