Но Пол не заглотил наживку. Наверное, стоило счесть прогрессом то, что он выбрался из своего логова в поисках еды, но если говорить начистоту, то я разочаровалась. Просто это неправильно, что парень двадцати с лишним лет годами прячется дома. Сколько времени пройдёт до того момента, как изоляция превратит его в одного из тех жутких отшельников, которые не в состоянии функционировать в нормальном обществе, даже если бы захотели?
Я припаркована у «Френчи». Хочу повернуть назад и поехать домой, но лекция Линди, которую она прочитала мне днём, всё ещё гремит в моём мозгу. «То, что он хочет изображать мёртвого, не означает, что и ты должна следовать его примеру. Может, мы и не в Нью-Йорке, но у нас здесь есть хорошие люди. Займись делом, сестрёнка».
Итак, разговор получился отчасти милым, отчасти неловким, но Линди сделала хороший вывод. Я не хочу закончить, как Пол: социально неразвитой, застрявшей на односторонней улице, ведущей к уродству.
Я выхожу из машины.
С улицы «Френчи» — подозреваю, такое название взято из-за его местоположения, на «Френчмэн Бей» — выглядит как комбинация горнолыжной базы и придорожной забегаловки. Деревянные балки придают ему домашний, гостеприимный вид, который разбавляется неоновыми вывесками на окнах, изображающими пивные значки, и это добавляет нужное количество барной атмосферы. По правую сторону от строения расположена крытая терраса, которую я представляю переполненной ясным летним днём, но в конце сентября она безлюдна. Впрочем, едва слышные удары музыки доказывают, что, по крайней мере, внутри какая-то активность есть.
Я глубоко вдыхаю и открываю дверь
Худшее развитие событий — все посетители затихают, повернувшись взглянуть на новоприбывшего. А лучшее — никто меня не замечает, я нахожу свободный стул у бара, где-нибудь в конце, где могу сесть и осмотреться.
Реальность преподносит несколько усреднённый вариант. Играет старенький рок, когда я ступаю внутрь, и, хотя большинство посетителей слишком заняты своими виски и пивом, чтобы обратить внимание на моё появление, люди, сидящие за столиками неподалёку от двери, оборачиваются посмотреть на меня. А потом ещё раз посмотреть.
Линди заверила меня, что я смогу влиться в эту местную тусовку, но, кажется, она забыла о совсем не крошечной детали — я не местная. Я не впишусь. Вообще никак.
Даже если моя одежда не кричит «городская девчонка» (а она кричит), я выделяюсь уже только потому, что являюсь девушкой. Здесь находится, наверное, пять женщин, но всё равно большинство посетителей — мужчины. Рыбаки, судя по обмундированию.
Тем не менее, это не та мучительная сцена, которой я так страшилась. Неуютно, конечно, но в основном взгляды любопытные, а не плотоядные или развратные. Я робко улыбаюсь парочке средних лет, и женщина одаривает меня полуулыбкой в ответ, в то время как её компаньон, абсолютно незаинтересованный, возвращается к своему телефону и пиву.
Хотя вокруг немало свободных столиков, сидеть за одним из них без спутника ощущается как-то совсем уж одиноко, учитывая, что я ищу человеческого общения, поэтому пробираюсь к скоплению пустых барных стульев.
Почти сразу же передо мной появляется стакан воды, а за ним белый бумажный подстаканник с нацарапанным посередине «Френчи».
— Что я могу вам предложить? — интересуется приветливый голос.
Бармен — симпатичная веснушчатая брюнетка с тёплыми медово-карими глазами. Её волосы стянуты в небрежный пучок, придающий некоторым девушкам очарование. И она именно такая.
— Эм, белого вина? — спрашиваю, надеясь, что не допускаю ужасного промаха.
— У меня есть Шардоне или Пино гриджио. Шардоне, кстати, лучше.
— Тогда мне его, — произношу я, отвечая ей доброжелательной улыбкой.
Она ставит передо мной бокал, прежде чем отправиться к холодильнику за бутылкой белого вина.
— Не многие пьют вино? — задаю я вопрос, замечая, что бутылка неоткрыта.
Она пожимает плечами.
— Чаще всего заказывают пиво, конечно, но многие стали брать вино, после того как я избавилась от сахарного пойла, к которому они здесь привыкли.
— Ого, — выдаю я, в то время как она наполняет мой бокал до краёв.
— Выглядишь так, будто тебе это нужно, — подмигивая, произносит она, прежде чем отправиться проверять других клиентов.
Она не ошибается в обоих случаях — Шардоне очень вкусное, и мне это действительно нужно.
Я наблюдаю за ней краем глаза, пока она болтает с пожилым мужчиной в конце бара, долго и искренне смеясь над его рассказом о выходках внука.
Линди не описала мне загадочную Кали, сказав только, что она «хорошо выглядит», но возраст примерно тот же, вот мне и интересно, она ли подруга детства Пола?
Когда девушка вновь возвращается подлить мне воды, я собираюсь с мужеством и спрашиваю.
— Да, Кали — это я, — отвечает она, выглядя слегка удивлённой моим вопросом. — Мы знакомы?
— Нет, я здесь новенькая.
— Да, я догадалась по шёлковой блузке, — говорит она доверительным шёпотом. — Могу поспорить, она дороже большинства наших автомобилей. Туристка?
— Типа того, — уклончиво отзываюсь я. — Я работаю в доме Лэнгдона.
С её лица сползает улыбка.
— У Пола?
— Да.
Она выпрямляется, упираясь ладонями в стойку, пока изучает меня почти с осторожностью.
— Ты не выглядишь как сотрудница Лэнгдонов.
Её тон не злой, но она явно меня оценивает.
— А как я выгляжу?
Она пожимает плечами.
— Несколько лет назад я бы расценила тебя как девушку Пола. Но сейчас…
Мы устанавливаем зрительный контакт, и между нами возникает странный момент женского взаимопонимания. Мы обе знаем, что он больше не заводит девушек.
— Я новая сиделка, — тихо произношу я. — Хотя это слово совершенно неподходящее.
— Да, Пол никогда не нуждался в уходе. По крайней мере, насколько я помню.
Я немного подаюсь вперёд, отчаянно пытаясь заставить её продолжить говорить, но не желая показаться назойливой.
— Вы с ним ни разу не виделись с тех пор, как он вернулся?
Она качает головой и без надобности наполняет мой бокал — хороший знак, она не пытается от меня избавиться.
— Не-а. Мои родные живут недалеко от него. Знаешь, Лэнгдоны раньше арендовали дом, в котором сейчас живут. Отец Пола купил его несколько лет назад, когда Полу понадобилось больше времени, эм, для уединения. Сейчас я живу поближе к городу, но, когда мы были детьми, я жила ради дня, когда Пол приедет на несколько летних недель.
Я спешно подавляю всплеск ревности. Ради Бога, они были всего лишь детьми. Друзьями. По крайней мере, я думаю, что они были всего лишь друзьями. И это не моё дело, было ли между ними нечто большее.
— Он знает, что ты здесь? — интересуется она небрежным тоном. Слишком небрежным. Я понимаю, что на самом деле она спрашивает: «Почему он не пришёл увидеться со мной?»
— Он, эм… он не очень общительный, — говорю я.
— Да, — бормочет она. — Я поняла это, когда он целый месяц после своего переезда не открывал мне двери.
Сердце сжалось от печали в её голосе.
Какого чёрта, Пол? Теперь ясно, что он одинок и не имеет друзей, так как сам этого хочет. А не потому, что все его остерегаются.
— Как он? — спрашивает она. — В смысле, все мы слышали разное, но ты же знаешь о сплетнях в маленьких городках. Вытянуть из них правду непросто.
— Наверное, он такой, как о нём говорят, — отвечаю я, выдерживая её взгляд. — Грубый, злой и в целом малоприятный.
— Ну что ж, — раздаётся низкий голос за моей спиной. — От такого у любого парня сердце удар пропустит.
Я замираю, услышав знакомый голос. Запоздало осознаю, что, не считая играющей музыки, воцарилась тишина. Я оборачиваюсь, понимая, что дело, наконец, дошло до ожидаемых мной неловких взглядов.
Вот только они глазеют не на меня.
Они глазеют на Пола.
Его глаза задерживаются на несколько мгновений на моих, большой палец поглаживает головку трости, прежде чем он поднимает взгляд поверх моего плеча, упирая его в девушку, стоящую за стойкой.
— Привет, Кали.
«Прошу, не отвергай его, — безмолвно взмолилась я. — Прошу, пойми, как важен для него этот момент».
Не знаю, услышала ли она мою невысказанную вслух мольбу, или Кали просто по-настоящему хороший человек, потому что она не швыряет ему в лицо пиво и не делает мерзких замечаний. Вместо этого, бросившись через бар, она забрасывает руки ему на шею. Обнимая. Ошеломлённое удовольствие, отразившееся на его лице, почти разбивает мне сердце.
Когда Кали отпускает его, Пол дарит ей почти застенчивую улыбку и собирается уже было занять стул по правую сторону от меня, но вдруг почему-то переходит к стулу по другую сторону.
Давление в груди усиливается, когда до меня доходит, что он только что сделал. Осознанно сел искалеченной стороной лица ко мне, повернувшись к остальным другой, целой частью.
Он доверяет мне.
Понимание этого порождает во мне дурацкое тепло.
— Что мне принести? — спрашивает Кали. — В последний раз, когда мы выпивали вместе, это была цитрусовая водка, тайком украденная из кабинета твоего отца.
Пол разражается смехом.
— С этим я покончил. Как насчёт виски с колой?
Кали ставит перед ним выпивку, а потом неохотно удаляется в бар, реагируя на оклик клиента.
Несколько человек перешёптывается, всё ещё пялясь в нашу сторону, но Пол, кажется, решает игнорировать их, и я следую его примеру.
— Значит, моё чили оказалось настолько плохим? — осведомляюсь я, отпивая глоток вина.
Он ударяет по льду палочкой для перемешивания.
— Я съел немного. Не так уж и ужасно.
— Оно получилось восхитительным, и ты это знаешь. Возьми назад свои слова о том, что я не умею готовить.
"Сломленные" отзывы
Отзывы читателей о книге "Сломленные". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Сломленные" друзьям в соцсетях.