Элиза Джейн - Слишком поздно

Я не знаю, что думать по поводу такой новости. Все это по-прежнему сюрреалистично.

— Но я уверен, ты знаешь, что ты здесь единственный программист, — продолжает Мак-Аллистер.

Я киваю.

Кольт молчит.

— Вы уезжаете утром.

— Уезжаем? — спрашиваю я.

— Я получил указание от информатора, и Ларс будет в Кливленде на выходных. Вы поедите туда по работе. Это не должно занять более двух дней.

Ха. Я и Кольт? Одни. В Кливленде. Что ж, интересное развитие событий.

Спустя мгновение Кольт встает.

— Встретимся в девять внизу. — Не дожидаясь моего ответа, он уходит.

Я сообщаю Эм-Джей и Логану новости о том, что уезжаю утром. Они шокированы тем, что мне уже поручили выездную работу. Но Эм-Джей помогает мне собрать вещи.

Эм-Джей держит мои джинсы и корчит рожицу, отбрасывая их в сторону.

Я забираю назад свои джинсы.

— Это мои удобные джинсы.

— О да, и комфорт — это ключ к тому, чтоб провести пару ночей в дороге с самым горячим учителем в школе. — Она ухмыляется. — Вот эти симпатичнее.

Она швыряет плотно облегающие черные джинсы в мою сумку.

Во что я влипла?

Утром я спускаюсь вниз, перекинув рюкзак через плечо, и выхожу к круговой подъездной дороге напротив школы. Кольт прислонился к черной БМВ, которая блестит при солнечном свете. Он выглядит самодовольным и совершенно неопрятным в мятой рубашке на пуговицах и джинсах.

Когда я направляюсь к нему, он даже не пытается скрыть то, что оценивает меня. Я держу голову высоко и делаю вид, будто не замечаю, что он визуально пристает ко мне. Ты можешь смотреть на все, что хочешь, приятель, но ты не получишь ничего.

Я прохожу мимо него и открываю заднюю дверь, бросая рюкзак внутрь, а затем кладу сумку с ноутбуком на соседнее сиденье.

Он открывает для меня дверь машины, но прежде чем сесть внутрь, я поворачиваюсь и смотрю ему в лицо.

— Нам нужно кое-что уточнить.

Он поднимает бровь.

— Это будет чисто деловым заданием. Понятно?

Его губы расплываются в улыбке.

— Разумеется. А чем, ты думала, это будет?

О, действительно. Я веду себя как полная идиотка.

— Ничем, забудь. Поехали. — Я надеваю свои солнцезащитные очки и сажусь в машину. Салон элегантный и черный, отделанный блестящим серебром. Шикарно. Как только я закрываю дверь, замечаю, что в машине хорошо пахнет. Похоже на одеколон. Что ж, это отвлекает.

Кольт садится внутрь и бросает черный конверт с заданием мне на колени.

Конверт распечатан, и я вынимаю лист бумаги, в то время как Кольт резко отъезжает, поднимая за собой облако пыли.

Я читаю задание, когда Кольт включает музыку.

Его телефон звонит, как только мы начинаем ехать. Он отвечает, выезжая с однополосной подъездной дороги на главную дорогу.

— Да? — отвечает он.

Я могу определить, что из динамика доносится женский голос, но я не могу разобрать, что она говорит.

— Послушай, Бри, мы уже обсуждали это.

Он слушает ее еще несколько секунд, а затем снова перебивает.

— Я знаю, было весело. Но я с самого начала был откровенен насчет того, что хотел.

Он продолжает слушать ее еще некоторое время: ее голос повысился достаточно, чтобы я смогла уловить гнев в ее тоне. Я съеживаюсь на своем сиденье. Я знаю, как отстойно быть брошенной.

— Слушай, мне жаль, что ты расстроена, но нам больше не о чем говорить. Мне нужно идти. — Он отключает телефон.

Черт, это было грубо. Я качаю головой.

— Мило, Кольт.

Он выпрямляется в кресле.

— Мне жаль, что тебе пришлось это слушать.

Я машу рукой.

— Ничего страшного. Я была проинформирована о том, как ты поступаешь.

— Как я поступаю? — он выезжает на шоссе, прибавляя скорость.

— Ну, ты знаешь, с женщинами?

Уголки его рта опустились вниз.

— Послушай, я не осуждаю тебя. Это твоя жизнь. Ты не должен мне ничего объяснять.

Некоторое время он молчит и фокусируется на дороге.

— Если мы собираемся вместе работать, я не хочу, чтоб ты думала, что я придурок.

Слишком поздно.

— Не беспокойся об этом, — отмахнулась я.

Я отвернулась и выглянула в окно, наблюдая за тем, как мимо проносятся неясные очертания сосен. Почему-то мои мысли переносятся к Уэсу.

С начала этого года мы встречались пять месяцев. Однажды ночью, когда его родителей не было в городе, он сделал кровать из одеял перед камином. Это был первый и последний раз, когда мы спали вместе.

Он был отчужденным на следующий день, когда мы разговаривали по телефону, а потом не отвечал на мои звонки и сообщения в течение двух дней. Я узнала в Интернете, что он будет кататься на сноуборде с друзьями в воскресенье, поехала к снежному склону и прождала в домике весь день. Я должна была узнать, что происходит. Наконец, я встретилась с ним на парковке. Он и его друзья были потными и смеялись, когда добирались до грузовика. Его лицо помрачнело, когда он увидел меня.

Он сказал, что не хочет быть связан, а между нами все становилось слишком серьезным. Серьезным? Неужели. Три дня назад он сказал, что любит меня и забрал мою девственность. Когда я напомнила ему об этом, он просто сказал, что не хочет сейчас иметь постоянную девушку. Его друзья стояли рядом с грузовиком, загружая в них свои доски, пока он расставался со мной.

Я, не дав ему закончить, развернулась и спокойно пошла к своей машине. Мне нужно было уйти от него, прежде чем сломаюсь. Я поехала прямо домой и провела весь день за взломом его личных файлов, социальных сетей и электронной почты, намереваясь превратить его жизнь в настоящий ад, и все это время по моим щекам катились слезы.

Кольт делает музыку тише, одна его рука лежит на руле, лицо расслабленное. Уголком глаза я наблюдаю за тем, как он ведет машину. Рукава его рубашки закатаны, руки загоревшие, а на его запястье намотан браслет, сплетенный из отдельных тонких нитей кожи.

Через некоторое время я чувствую прилив храбрости.

— Что значит этот браслет? — я рассматриваю нити на его запястье.

Он опускает на него взгляд, его брови сходятся.

Мне интересно: достался ли он ему от одной из его многих поклонниц, и какие воспоминания он вызывает.

— Он принадлежал моей матери, — говорит он, удивляя меня.

Ох.

— Она носила его на щиколотке. — Он улыбается. — Я тоже носил его так, когда она впервые дала его мне, до тех пор, пока не стал слишком большим, и он стал маловат. Тогда я переместил его себе на запястье.

Кольт делает музыку громче, и я понимаю, что разговор окончен, но продолжаю задаваться вопросом: есть ли в этой истории что-то большее.

Прошло пять лет с тех пор, как я потерял маму, но боль была по-прежнему, будто потянул мышцу, она разгорается, когда ты думаешь, что уже полностью восстановился. Я не знаю, почему признался о таких вещах про свою мать Тэйлор. Я должен держать это дерьмо в себе, оставаться в игре. Я был здесь, на задании, чтобы не вспоминать о матери и, конечно, не рассматривать свои чувства по отношению к какой-то девушке, когда думал, что она все выяснила. Я знаю, что Тэйлор обо мне думает, и это прекрасно. Потом будет легче держаться от нее подальше, если она тоже останется на расстоянии.

Мы находимся в поездке уже шесть часов, когда шина сдувается, отправляя автомобиль вниз по шоссе. Я ругаюсь себе под нос и медленно припарковываюсь на обочине.

— Подожди здесь, — говорю я Тэйлор, когда выхожу, чтобы осмотреть ущерб.

Она ждет внутри, наблюдая за мной через боковое зеркало.

Я бью ногой по задней шине. Замечательно. Просто замечательно.

Я взглянул на Тэйлор. Несмотря на то, что я сказал ей, она отстегивает ремень безопасности и выходит из машины.

Она молча стоит рядом со мной и смотрит, как я поднимаю машину домкратом и отсоединяю запасную шину от багажника.

— Что мы теперь будем делать? — спрашивает она, когда мы вернулись в машину.

— Мы не сможем ехать выше 45 миль в час на этой шине, нам придется ее снять, как только отыщем мастерскую.

Мы едем в тишине несколько миль: музыка выключена, гул стоит еще громче из-за несоответствующей шины, пока через пятнадцать минут GPS направляет меня в мастерскую неподалеку от шоссе.

Тэйлор ждет, пока я иду внутрь. Место находится в низине, плохо оснащено и нужных шин там нет. Чёрт. Я ударяю кулаком по счетчику.

После нескольких минут спора с парнем за стойкой, я выхожу. Тэйлор вышла из машины и стоит.

— Что ты делаешь? — ругается она. — Бедный парень за прилавком практически трясется.

Я топаю мимо нее на автостоянку, но могу чувствовать ее горячий взгляд, следящий за мной.

— Почему у тебя рассерженно-скверное настроение? — бежит трусцой она, чтобы догнать меня. — У нас спустило колесо? Подумаешь. Мы получим новую шину и вернемся на дорогу в ближайшее время.

— Ты имеешь в виду завтра?

— Завтра? — переспрашивает она.

— У них нет шины, которая нам нужна, и магазин закрывается на ночь, поэтому у нас нет возможности получить ее до утра, — я продолжаю идти.

Тэйлор догоняет меня и тянет за рукав.

— Пиццерия через улицу. Пошли. Пойдем и возьмем что-нибудь поесть. Заодно все обмозгуем.

Я взглянул на нее: эти большие голубые глаза останавливаются на мне, и чувство злости немного стихает. Я киваю и следую за ней.