Дженис Хадсон - Слишком много сюрпризов

В коридоре Лилиан обернулась и крикнула достаточно громко, чтобы ее услышали за дверью:

– Вам придется подождать! Я не одета!

«Ну и выдержка у этой женщины», – восхищенно подумал Трейс.

– Почему вы делаете все это? – спросил он.

– Как только сама пойму, сразу дам вам знать. – Лилиан буквально впихнула его в спальню. Огромная кровать с водяным матрацем покоилась на специальном пьедестале из ящиков высотой около двух футов. Таким образом, под кроватью было три отделения, куда едва мог забраться человек, но все-таки мог! Если только он не страдал клаустрофобией, как Трейс Янгблад.

– Лили, – сказал он, поворачиваясь к стоящей рядом женщине.

– Меня зовут Лилиан, – тихо произнесла она.

И Трейс увидел в ее широко раскрытых глазах такую бурю эмоций, что трудно было отделить их одну от другой. Почему она делает все это? Прячет его, волнуется за него? Помогает человеку, находящемуся в розыске, бежать от закона? И почему он готов доверить ей свою жизнь?

Ответы на все эти вопросы таились где-то в глубине ее глаз. Но Трейс пока не мог прочесть их.

– А меня зовут Трейс, – услышал он словно издалека собственный голос.

Лилиан улыбнулась.

– Ныряйте под кровать, Трейс Янгблад.

– Почему я позволяю вам это делать?

– Потому что у нас все равно нет времени спорить.

И, словно в подтверждение ее слов, в дверь снова позвонили.

Проклиная все на свете, Трейс залез в средний ящик, который едва ли был шире его плеч. Дверца закрылась, потом открылась снова, и Трейса окутал ворох кружевного шелкового белья.

– Камуфляж, – пояснила Лилиан. – Не двигайтесь и не издавайте ни звука, пока я не скажу, что все в порядке.

Боже правый! Он не только позволил женщине прикрывать себя, но еще и согласился прятаться под ее нижним бельем!

Лилиан вернулась к входной двери на грани истерики от охватившего ее страха. Только что она спрятала под кроватью скрывающегося от закона преступника. Сумеет ли она не выдать его и себя? Оставалось только надеяться на удачу. Ведь от ее актерских данных зависела теперь жизнь человека.

О, Боже! Лилиан чуть не забыла о револьвере, который Трейс оставил в кухне. Она подбежала к рабочему столику, схватила оружие, кинулась в комнату и засунула его в ящик, где лежал Трейс. Потом вернулась к входной двери, перевела дыхание, постаралась изобразить на лице дружелюбную улыбку и открыла дверь.

– Эй, Дэвид, что происходит? – Она окинула удивленным взглядом стоящих рядом с Дэвидом людей. – Если это по поводу двойки по поведению, которую я поставила Синди, то тебе придется меня арестовать. Твоя дочь заслужила свою отметку, дравшись на площадке для игр с двумя мальчиками.

У Дэвида покраснели уши. Он быстро посмотрел на стоящего рядом мужчину, затем снова на Лилиан.

– Хм. Нет, это по поводу полицейского расследования. Рядом со мной агент Рэкли из бюро расследований штата. Он хочет задать тебе несколько вопросов.

Лилиан впервые позволила себе взглянуть на Рэкли.

– Здравствуйте, – с трудом выдавила она, глядя в самые холодные из всех черных глаз, какие ей только приходилось видеть.

Хозяин этих глаз был крупным, даже огромным. Как защитник задней линии. Или как холодильник – после того, что произошло с ней сегодня утром, это сравнение казалось более уместным. Да, именно холодильник, на который положили огромную тыкву. Собиравший тело забыл, правда, привинтить шею. Нос был широким и толстым, губы тонкими, над глазами низко нависали густые брови того же цвета, что и каштановые с рыжеватым отливом волосы.

Но Лилиан поразили именно его холодные глаза, в которых застыла ненависть ко всем окружающим. Она видела такие же глаза лишь однажды, и принадлежали они существу примерно тех же размеров и очертаний – быку на родео в Микере. Быка звали Терминатором. Кличка прекрасно подходила ему. Тот великан, так же как этот, был убийцей.

– Чем могу помочь? – спросила Лилиан.

– Мне надо расспросить вас кое о чем, мисс Робертс. Могу я войти? – Агент показал ей полицейский значок, который тут же засунул во внутренний карман пиджака.

Лилиан распахнула перед ним дверь.

– Надеюсь, ваши люди не выпустят со двора моих собак.

– Нет, мэм, они этого не сделают. – Развернувшись, Рэкли перекрыл путь Дэвиду. – Спасибо, помощник. Дальше я разберусь сам.

В дом вошел еще один агент. Высокий, около шести футов, со светло-русыми волосами и светло-серыми глазами, которые, как показалось Лилиан, видели ее насквозь. Рэкли представил его как агента Харпера Монтгомери. Лилиан предложила мужчинам присесть на кушетку, а сама устроилась на стуле напротив.

– Итак, вы сказали, у вас есть ко мне вопросы.

– Да, мэм, – Рэкли достал из кармана небольшой блокнот и стал расспрашивать Лилиан, как она останавливалась накануне вечером у магазинчика на углу в Джектауне.

Лилиан мысленно поздравила себя с тем, что смогла унять дрожь в голосе. А вот с руками она ничего не могла поделать – пришлось спрятать их за спину, чтобы не было видно, как они ходят ходуном.

– Так вы не видели никого, кроме продавца и помощника шерифа?

– Ни души. – И это была чистая правда. Она действительно никого не видела в Джектауне. – А зачем вам это?

Рэкли объяснил, что полиция ищет опасного преступника, и показал Лилиан фото. Да, это был человек, который прятался сейчас у нее под кроватью, но на фотографии он выглядел совсем иначе. Лилиан словно взглянула на Трейса с другой стороны. На снимке он был одет в костюм с галстуком, чисто выбрит и коротко подстрижен. Мужчина на фото выглядел довольно смазливым, спокойным и положительным. Человек у нее под кроватью казался опасным, очень опасным.

Не говоря ни слова, Лилиан возвратила фото Рэкли.

– Вы думаете, что он был вчера вечером в Джектауне?

– Такая возможность существует, – ответил Рэкли.

Все это время Монтгомери молчал. А теперь он вдруг лучезарно улыбнулся Лилиан и попросил у нее разрешения воспользоваться ванной. Сердце тревожно забилось, но она не смогла придумать логичной причины для отказа. Проводив Монтгомери в ванную, Лилиан вернулась в гостиную к агенту Рэкли.

– Не возражаете, если я осмотрюсь? – спросил он.

– В моем доме? – нахмурилась Лилиан.

– Да, мэм. Поймите меня правильно. Не то что бы я сомневался в вашей искренности, но я не выполнил бы до конца свой служебный долг, если бы не проверил все кругом и не убедился, что наш приятель не прячется в соседней комнате, угрожая пристрелить вас, если вы его выдадите.

Это было так близко к истине и в то же время так далеко от нее, что Лилиан не смогла удержать вырвавшийся смешок.

– Не думаю, что это необходимо, но делайте так, как считаете нужным. – Рэкли встал и направился в кухню. – Только осторожней… – сказала Лилиан ему вслед.

Слишком поздно. Волосатик встретил агента Рэкли своим обычным протестующим воплем. Кот выгнул спину, ощетинился, желтые глаза его сузились в маленькие щелки. Он шипел, брызгал слюной и урчал, а потом вдруг вонзил когти в лодыжку агента.

Рэкли вскрикнул и отскочил от кота. Рука его автоматически потянулась к кобуре за секунду до того, как он понял, с кем имеет дело.

–.. с котом, – закончила фразу Лилиан, едва сдерживаясь от смеха. – Извините. Не принимайте это на свой счет. Волосатик ведет себя так со всеми. Он ненавидит людей.

Рэкли угрюмо посмотрел на нее, но как раз в этот момент из ванной вернулся Монтгомери.

– Я закончил, – сказал ему Рэкли.

Монтгомери кивнул.

– Я догоню тебя.

По-прежнему выгнувшись, Волосатик проводил агента Рэкли до двери.

Монтгомери внимательно наблюдал за котом.

Выпроводив Рэкли из кухни, кот, гневно поводя хвостом, с величественным видом проследовал по коридору прямо в спальню. Лилиан услышала глухой звук удара. О, нет!

Дело в том, что Волосатик имел привычку забираться в шкафчики под кроватью и сворачиваться там калачиком. Вот только иногда он распахивал дверцы так, что они уже не захлопывались. Испугавшись, что кот поможет обнаружить укрытие Трейса, Лилиан кинулась в спальню.

– Волосатик!

Тот как раз пытался открыть дверцу.

– Нет, Волосатик! Уходи отсюда!

Но Волосатик, не обращая внимания на ее крики, распахнул дверцу ровно настолько, что стала видна кипа кружевного белья, которым Лилиан прикрыла Трейса. Кот влез в ящик, и едва скрылся внутри его хвост, как дверца захлопнулась.

Вздохнув с облегчением, Лилиан обернулась и чуть не наткнулась на агента Монтгомери.

– Умный котик, – прокомментировал он.

Едва подавив вскрик, Лилиан пожала плечами.

– Он любит свернуться калачиком на моем… нижнем белье и уснуть.

– У парня хороший вкус, – с улыбкой сказал Монтгомери.

Лилиан оглядела агента с ног до головы.

– Не знаю, – сказала она. – Мне кажется, у вас, например, был бы несколько дурацкий вид, если бы вы попытались последовать его примеру.

Из-под кровати донесся какой-то приглушенный звук. Монтгомери насторожился.

– Что это?

У Лилиан чуть не остановилось сердце.

– Волосатик, только и всего, – сказала она, оттесняя агента и буквально выставляя его из спальни. – Я держу в белье мешочки с душистыми травами. Иногда котик тычется в них носом и начинает чихать.

У входной двери Монтгомери вдруг остановился и повернулся к Лилиан.

– Спасибо за помощь, мисс Робертс.

– Да я ничем вам не помогла, – пожала плечами Лилиан.

– Нет, очень помогли. – Он вдруг внимательно посмотрел в глаза Лилиан. А потом скользнул взглядом ниже. – Вы ударились? Какой странный синяк.

Лилиан проследила за направлением его взгляда и увидела на собственном запястье узкий и длинный синяк. Наручники! Она нервно облизала губы.

– Да, действительно странный. Так мне и надо. А ведь отец всегда говорил мне: «Никогда не надевай драгоценности, работая в саду». Вот что наделал тоненький серебряный браслет. Я зацепилась им за что-то. Как только папа увидит этот синяк, он сразу скажет: «Говорил же я тебе». – Произнеся эту тираду, Лилиан с ужасом прочла в глазах агента сомнение.