– Приду, – вздохнула Надя. А куда деваться?

– Ой, замечательно… Мы тогда столик закажем на четверых. Помнишь, там же – ресторан «Темные аллеи». Часам к двум соберемся.

– Ладно, пока!

Положив трубку, Надя вернулась к своему Клапке, нашла место, на котором остановилась. «…И, когда безумная тоска достигает своего пика, человек становится перед дилеммой – продолжать верить старым буржуазным богам или открыть для себя нечто новое, что никак не поддается…»

Что там никак не поддавалось человеку с его дилеммой, Надя дочитать не успела, потому что снова зазвонил телефон.

– Алло! – с досадой воскликнула она. – Лилька, я же сказала, что приду, чего еще тебе надо?

– Надя, это я. Добрый день!

– Егор! Так это ты, а я думала… Ну, здравствуй.

– Я решил узнать, как у тебя дела. Что делаешь? – Голос у бывшего мужа был веселый, приветливый, и сегодня он почему-то не вызвал у Нади привычного раздражения.

– Я работаю.

– Я тоже тебе с работы звоню. Столько снега в Москве…

– Ага. Мне нравится…

– И Новый год скоро. У тебя есть желание, которое бы ты загадала Санта-Клаусу?

– Прохоров, это у них Санта, а у нас Дед Мороз, – заметила Надя. – И это принципиально!

– Господи, и кто-то обвинял меня в занудстве! – засмеялся бывший муж. – Нет, ты скажи…

– Я не знаю, – сказала Надя. – Я вообще не думала о том, чего бы мне хотелось…

Она соврала. Она мечтала увидеть Леона Велехова. Мечтала поговорить с ним. Мечтала к нему прикоснуться… Но это было так же невозможно, как поверить в существование Деда Мороза.

– А знаешь, о чем я мечтаю? – с напором спросил Егор.

– О чем?

– Встретить Новый год с тобой. Я тебя люблю.

– Прохоров, мне некогда! – рассердилась Надя и бросила трубку.

Конечно, после этого разговора с бывшим мужем ей стало не до перевода Клапке. Егор умел отвлечь ее, сбить с толку, лишить покоя. Надя некоторое время сидела перед монитором, уставившись неподвижными глазами в экран, а потом подошла к окну.

Было пасмурно, серо-голубое небо низко висело над крышами домов. И опять падал снег. «Если бы знать, где сейчас Леон, о чем он думает, что делает… Помнит ли он еще обо мне?..»

Она нажала на клавишу проигрывателя.

Из тишины, из серо-голубых прозрачных сумерек вновь возникла дивная мелодия, легкая, как облако, печальная и одновременно радостная.

Надя уже успела прослушать диск тысячу раз, но надоесть эта мелодия ей не могла – каждый раз что-то сжималось внутри, когда она слышала завораживающие звуки музыки Леона.

«Я помню о тебе, я думаю о тебе… – говорила музыка. – Ты со мной. Ты со мной навсегда. Только ты. Только ты…»

Слезы, словно дождь, брызнули из Надиных глаз.


К субботе немного потеплело – до нуля градусов, и снег, который продолжал идти всю прошлую ночь, облепил ветви деревьев, провода, фонарные столбы… В общем – все, отчего город стал похож на картинку из книги сказок.

Надя была в длинном тяжелом пальто с капюшоном, и пока она добралась через сугробы к ресторану «Темные аллеи», то взмокла и прокляла все на свете. В полутемной гардеробной она с досадой сбросила с себя пальто, размотала длинный шарф и наконец-то налегке побежала к столику, за которым сидела Альбина.

– Алька, прости, я опоздала…

– Ничего… На самом деле это я пришла раньше времени.

Столик был у большого окна, за которым виднелась деревянная, а сейчас засыпанная снегом веранда. Когда-то, летом, они с подругами сидели там.

– Как дела? – спросила Надя и испугалась – вдруг Альбина воспримет ее вопрос неправильно, решит, что Надя решила узнать о Леоне, а о Леоне упоминать не рекомендовалось.

– Дела? – задумалась Альбина. Сегодня она была в темно-вишневом мохеровом костюме, с круглой брошкой у горловины. – Ну, в общем, ничего…

Если бы Альбина стала подробно рассказывать про свою жизнь, то ей пришлось бы упомянуть о Леоне, и поэтому она решила ограничиться ничего не значащей репликой.

– Зима какая снежная… – Надя совершенно не знала, о чем говорить с подругой, не опасаясь запретной темы, и выбрала самую нейтральную.

– Да, очень снежная! – оживилась Альбина – о погоде говорить не возбранялось. – Я уж и не помню такой.

– А осень была теплой.

– Удивительно теплой…

В конце полупустого зала послышался шум – это появились Лиля и Рая. Рая говорила на повышенных тонах и нервно стряхивала снег с меховой шапки.

– А вот и мы! – помахала рукой Лиля. – Сейчас, девочки, один момент…

Она скинула с себя легкий норковый полушубок, перед зеркалом поправила волосы. На ней было светло-серое шерстяное платьице, очень короткое, и высокие сапоги со шнуровкой. А Рая была закутана в какие-то невероятные шали – шемаханская царица, да и только. Из-под малиновых прядей недобрым блеском сверкали темные глаза.

– Все опаздываете… – улыбнулась Альбина. – Мы с Надюшкой уже проголодаться успели.

– Пробки, – извиняющимся тоном обронила, вздохнув, Лиля. – Ну-с, что заказывать будем?

Официант принес меню.

– У кого-то в мозгах пробки, – произнесла в пространство Рая, быстро листая карту вин.

– Ты о чем? – спросила Надя.

– Колесов три дня пропадал. Я его с милицией искала, – хмуро произнесла Рая.

– Неужели! – испугалась Альбина.

– Его с работы едва не выгнали, но я подход к его начальству знаю, поговорила с Хромовым – так, мол, и так, Петр Евгеньич, простите моего дурака… Простил, а что ж делать. Тем более что у Генки золотые руки…

Надя невольно вспомнила руки Гены Колесова – темные, грубые, с коротко остриженными ногтями.

– Я не пью, – напомнила Альбина. – Вот, тут есть сок из свежих фруктов…

– Я тоже не пью! – опомнилась и Надя.

– И я, – мрачно произнесла Рая. – Тем более за рулем все – ну, кроме Надьки…

– Как же так! – расстроилась Лиля. – А я бы выпила бокальчик каберне.

– «Бокальчик»!.. – передразнила ее Рая. – А ты видела, что на дорогах творится?.. Ишь, бокальчик ей подавай! Женский алкоголизм, между прочим, неизлечим. Хотя и мужской тоже. Тот профессор твой – помнишь, Лиль, ты мне его рекомендовала? – не помог. Триста баксов слупил – и никакого эффекта.

Лиля вздохнула раздраженно.

– Колесова, ты так на меня смотришь, как будто это я тебя денег лишила. В конце концов, у самой есть голова на плечах. Ладно, закажем апельсинового сока.

– Солянка мясная и винегрет. И еще семужки на гриле, с картошечкой… – стала диктовать Рая официанту. – Так, а на десерт бисквиты с заварным кремом…

– Райка, лопнешь! – засмеялась Лиля.

Рая с ненавистью посмотрела на нее.

– Девочки, девочки, без обидных комментариев! – предупредила Альбина.

Наконец, когда заказ был сделан, подруги немного успокоились и посмотрели друг на друга.

– Наденька, расскажи, что там с Зиной Трубецкой произошло? – вдруг встрепенулась Лиля.

– Не знаю, стоит ли… – усмехнулась Надя. – Не для застольной беседы тема.

– Расскажи! – загорелась Рая. – Чего там с этой Зинкой…

– Да, Наденька, расскажи…

– Она напилась и описала мне диван, – с досадой сказала Надя. – Я его выкинула.

– Ну, Зинка дает! – восхитилась Рая. – Позорище… Лилька, и как ты с ней, с такой, общаешься?

Рая никогда не упускала случая подпустить шпильку в адрес Зины Трубецкой.

– С кем не бывает, – обиженно буркнула Лиля.

– Со мной-то уж точно такого не было! – возразила Рая. – А ты, Надя, тоже хороша – чуть что, вещи на помойку выкидывать!

– Запах очень стойкий оказался, так что пришлось диван выкинуть, – вздохнула Надя.

Официант принес заказ.

– Девочки, может быть, действительно не будем эту тему обсуждать… – поморщилась брезгливая Альбина.

– Я Зине скажу, чтобы она возместила тебе убытки, – несчастным голосом произнесла Лиля.

– Да уж, скажи! – Рая придвинула к себе объемистый горшочек с солянкой, и лицо у нее просветлело. – А то Надька у нас без дивана осталась…

Снег за окном постепенно перестал падать – там, в саду, было тихо и безлюдно.

– Красота какая… – улыбнулась Альбина. – Посмотрите – деревья все белые. Лиля, ну а у тебя что интересного?

– У меня? – задумалась Лиля. – В общем, ничего… Все по-старому. Адам работает с утра до вечера, я дома сижу, телевизор смотрю. Да, помните Стаса – ну, того, с которым я в санатории познакомилась? Звонил недавно.

– Зачем? – пробурчала Рая, энергично орудуя ложкой в горшке.

– Замуж звал. Но я его опять послала… надоел, – Лиля легкомысленно пожала плечиками.

– Соглашалась бы, – лениво произнесла Рая. – Юноша при деньгах, и вообще… Свадьба – это так красиво. Помните, девчонки, какое у меня было платье?

– Ага! – улыбнулась Альбина. – Изумительное. Бледно-розовое, с цветочками, с камешками, и шлейф такой серебристый… Лилька, чисто гипотетически – а у тебя какое платье было бы, если б ты за Адама замуж собралась?

– Ну… – Лиля пренебрежительно поморщилась, показывая свое равнодушие к таким вещам, но потом что-то блеснуло в ее глазах. – Я бы выпендриваться не стала. Чем проще, тем лучше. Что-нибудь белое, с открытыми плечами, с разрезом от колена. И никаких рюшечек, вытачек, цветочков, камешков, защипов, сборок… И даже без вышивки можно обойтись! – Она замолчала, ее глаза заблестели еще ярче.

– Я тоже люблю простоту, – кивнула Альбина. – Если помните, у меня был белый костюм – прямая юбка до колена и жакет с чуть расклешенными фалдами…

– А у меня было светло-голубое, из шифона, платье, на белом чехле. С длинной фатой… – вздохнула Надя. – В ЗАГСе тогда было много народу, все торопились жениться – точно с цепи сорвались, а Егор сказал, что я – самая красивая невеста…

– А что он еще мог сказать… – лениво заметила Лиля.

– Лосева! – раздраженно сказала Надя.

– Да, Лосева! – возмутилась и Рая. – Сколько можно!

– Девочки, девочки, перестаньте… – примиряюще подняла руки Альбина, но и в ее глазах промелькнула тоска.