Сигарета оказалась неожиданно горькой, и вряд ли ощущения можно было назвать приятными – но за разговорами мы с Роуз совершенно незаметно докурили её. Минут за семь.

Она с преисполненным блаженства видом откинулась на подушки.

– Не думаешь, что пора домой?

– Уверена? Не ко мне ли?

– Ну не ко мне же.

– Закажи такси. А я попрощаюсь с нашим именинником. Уходить по-английски – это дурной тон.

Когда я подошёл к хозяину, он раскуривал очередную "трубку мира".

– Наверное, мы отчалим, старик, – проговорил я негромко. – Ещё раз мои поздравления.

– Рановато вы нас оставляете, – глянул на часы Рэй.

– Ещё пара рюмок – и я точно тут останусь, причём надолго.

– Наклонись-ка!

Рэй взял меня за подбородок и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Ну и ну. Когда ты успел?

– На себя бы посмотрел. У тебя зрачки такие, будто тебе вкололи лошадиную дозу морфия.

Рэй со смехом толкнул меня в плечо.

– Ладно, бывай. Я тебе позвоню.

Пожалуй, последним моментом, который я помнил более-менее хорошо, был тот момент, когда мы с Роуз сели в такси. После этого мысли и ощущения по-предательски крепко спутались в клубок, распутать который я не мог и на трезвую голову.

Нет, с наркотиками я точно завязал. Уж лучше мучиться похмельем – но всё помнить.

На столе под чашкой с недопитым кофе я нашёл вырванный из моего блокнота листок с номером телефона Роуз. И мне почему-то стало очень тоскливо. Лучше бы она оставила мне записку с парой вселяющих надежду строк – например, написала бы, что принимает противозачаточные таблетки. Или же не записку – но какой-нибудь общепринятый сувенир-трофей вроде трусиков, которые обыкновенно оставляют подобные беглянки. Но я отлично помнил, что белья на таинственной леди не было (это она мне продемонстрировала ещё в клубе), а девушки такого поведения вряд ли любят рисковать своим здоровьем, а посему относятся к вопросам контрацепции с надлежащей серьёзностью.

Совершенно неожиданно затрезвонивший телефон отвлёк меня от мыслей.

– О, ты не спишь! Это хорошо, – обрадованно заговорил Рэй. – Как дела?

– Я отлично себя чувствую. Веришь?

– Ни капельки. Ты оставил у меня запонку, дружище. Дорогая штучка. Что это?

– Голубой сапфир. Ты уже не помнишь, что дарил мне на прошлый день рождения?

– Помилуй, Брайан. Это было почти полгода назад. Я действительно дарил тебе запонки с голубыми сапфирами?

– Нет, ты дарил мне колье и серьги. От диадемы я отказался.

– Почему тогда ты не носишь эти запонки? – обиженно спросил Рэй. – Полковник, например, иногда одевает бриллиантовую булавку для галстука…

– Сапфир – благородный камень, Рэй. Его нельзя одевать просто так.

– О, ну ладно, ладно! Как прошёл вечер? Надеюсь, ты не опозорил мои седины? Чем вы занимались?

– Чем же может заниматься мужчина вдвоём с женщиной в три часа ночи? Давай-ка подумаем вместе… Ну конечно! Мы пошли в кино!

Рэй скептически хмыкнул.

– Напились, накурились и пошли в кино. Замечательно. Ну? Она милая, да?

– Более чем. Я дам тебе её телефон. Она мне его оставила.

Тут Рэй расхохотался. Он смеялся довольно долго, и даже после того, как перестал, не мог выдавить из себя ни слова как минимум секунд тридцать.

– Ну ты и шутник, Брайан. Я тебя обожаю. Дозвониться до Роуз проще, чем ты думаешь. Достаточно поднять трубку в офисе и нажать кнопочку "Полковник – приёмная".

– Что… что это значит?

– Роуз – её новая секретарша. Полковник в ней души не чает. Представляешь, две недели работы – и уже два дня отпуска! Чтоб я умер!

Наверное, ходила по магазинам с целью купить бельё, но ничего подходящего не нашла, подумал я.

– То есть, Рэй, ты хочешь сказать, что я сначала курил "траву", а потом спал с секретаршей полковника?!

– Ага, так ты всё же с ней спал! – торжествующе воскликнул он.

– Да нет, знаешь, на самом деле мы обсуждали цены на нефть!

– Просто вчера перед уходом у тебя был такой вид, что я подумал…

– Последнее время мне кажется, что ты немного разучился думать! Ты хотя бы понимаешь, что произошло? А если полковник что-то узнает – как я ей буду смотреть в глаза?

– Да ладно тебе, Брайан. Думаю, полковник догадывается, что у тебя иногда есть личная жизнь, и ты не дурак поразвлечься.

– Ну разумеется! С её секретаршей!

Рэй тяжело вздохнул.

– Не кипятись. Кроме того, Роуз сама попросила меня посадить её рядом с тобой.

– Ах, сама попросила?! А сказать мне об этом ты не мог?!

– Что в этом такого? Можно подумать!

– Советую не приближаться ко мне неделю, Рэй. А то я быстро и доходчиво тебе всё объясню!

– Не злись, – умоляюще проговорил Рэй. – Что я могу для тебя сделать? Хочешь поехать вместо меня в Дамаск в следующем месяце?

– В понедельник я покажу тебе такой Дамаск, что ты забудешь, что это такое!

– Тогда знаешь, что? Целую неделю ты будешь обедать за мой счёт.

– Две недели.

– Что? – возмущённо завопил Рэй. – Постеснялся бы! Да твоя зарплата в два раза больше, чем моя!

– Я пошутил. Сойдёмся на кофе за твой счёт на месяц.

– Ну вот и хорошо. Кстати, мы с Джеймсом поспорили… это мой новый помощник, ты его пока что не знаешь. Я вас обязательно познакомлю. Так вот. Мы с ним поспорили на доллар. У неё силикон?

– Рэй, вам больше нечем заняться в рабочее время?

– Ты должен ответить, – убеждённо проговорил он. – Это очень важно. Вопрос жизни и смерти.

– Проверь сам. Я разрешаю.

Рэй сердито фыркнул.

– Ах так?! И это твоя дружба?! Только не ври, что не помнишь! Я иранскому лидеру верю больше, чем тебе! Может, ты врать не умеешь – но хитрец ещё тот!

– Я дам вам обоим по доллару, чтобы вы перестали валять дурака и начали работать.

Мне надо позвонить, Рэй. Поговорим позже. Хорошо?

– Завтра я, наверное, устрою коктейль. Всё цивильно, без стриптиза, опиума и "травы".

Мы все тебя ждём.

– Спасибо, но я, наверное, останусь дома. Все эти вечеринки меня немного утомили.

Кроме того, я давно не бегал. Хочу пробежаться вечерком.

– Как знаешь. В любом случае, всегда добро пожаловать. Твоё место будет свободно.

Я вышел на крыльцо и зажмурился от яркого солнца. Кошки, почуяв свободу, тоже покинули дом и теперь нежились на траве.

Я присел на ступени и, покрутив в руках сотовый телефон, набрал номер Мадены.

Она ответила почти сразу.

– Не думала, что ты позвонишь.

– Почему же? Если я беру у кого-то номер телефона, то я всегда перезваниваю.

Иначе зачем вообще брать номер? Я хотел спросить, понравился ли тебе ресторан…

– Да, очень. Брайан, я хотела тебе сказать… мне кажется, нам не стоит общаться.

Просто вчера я ужинала с Шели… в общем, ты её не совсем устраиваешь, а я не хочу, чтобы мы с ней поссорились из-за мужчины.

– Я могу узнать, что её во мне не устраивает? Внешность, привычки, взгляды на жизнь, платиновая кредитная карточка? Моё прохладное отношение к ней, может быть?

– Наверное, всё вместе.

– Что же. Очень жаль. Но я уважаю твоё решение. Мне было очень приятно общаться с тобой.

Мадена замолчала.

– Ненормальный, – наконец сказала она.

– Неужели на прощание я заслужил комплимент?

– Почему ты не можешь реагировать, как обычный, среднестатистический мужчина?

– Вероятно, потому, что твоя подруга слишком плохо меня знает, чтобы инструктировать тебя на этот счёт?

– Ты работаешь в разведке и подсунул мне "жучок"?

– Нет, я всего-навсего востоковед-арабист. Просто я прекрасно знаю, как себя ведут такие женщины. Если она и кажется тебе непредсказуемой, то лишь потому, что ты её идеализируешь.

– И всё равно – ты ненормальный. Я не знаю, зачем с тобой связываюсь.

– Если мне не изменяет память, ты решила не связываться со мной.

– Я ещё ничего не решила. И не знаю, решу ли. Но у меня плохое предчувствие.

– Если так, то могу посоветовать Игана. Ты сможешь читать его, как открытую книгу. Он действительно являет собой среднестатистического мужчину. Если я правильно понимаю, о чём ты говоришь.

– Ну хватит уже. Почему ты не спрашиваешь, что я делаю сегодня вечером?

– Думаю, для начала ты должна решить. Или я не прав? Во всяком случае, я сегодня вечером свободен. А ресторан на этот раз выбираешь ты. (Мадена) Решив извлечь из выходного дня максимум пользы, я занялась уборкой. Почистила ковёр, натёрла паркет. Уж не знаю, какой чудак-дизайнер (если он вообще когда-то тут бывал) решил сделать паркетный пол в крошечной квартире с единственной спальней, но паркет был моей гордостью. Хотя уже больше года меня не оставляло ощущение, что только из-за пола мне приходится платить за аренду кругленькую сумму.

К пяти вечера квартира сияла от чистоты. Наверное, такой чистой она не была как минимум лет десять. Теперь не было стыдно пригласить сюда гостей. Хотя вряд ли квартира произвела бы должное впечатление на гостя, который только на одежду тратит сумму, втрое превышающую мою зарплату.

Я присела на диван, вытянула ноги и открыла сигаретную пачку. Две одинокие сигареты напомнили мне о том, что денег не будет как минимум две недели, и придётся посидеть на никотиновой диете. Такую тоску на меня не наводили даже мысли о пустом холодильнике.

Я, конечно, могла попросить денег у Шели, и она не отказала бы. Но после той встречи в парке в наших отношениях что-то изменилось. Она забралась на верхушку своего Олимпа, а я опустилась на четвереньки на своей Земле, месте для простых смертных, в гардеробе которых всего одно красивое платье.

Сейчас платье было у швеи – в последние месяцы я сильно похудела, и оно висело на мне как на вешалке. Платье следовало ушить, и поэтому ни о каком ресторане не могло быть и речи – в нормальные места не пускают в джинсах и кроссовках.

Мне не хотелось думать о том, что Шели мне завидовала. Я всегда считала, что она выше всех этих глупостей. Для зависти у неё не имелось причин. Во всяком случае, если бы я была ею, то и не думала бы об этом. Чему, скажите на милость, может завидовать женщина, у которой есть всё – и карьера, и деньги, и миллион таких же мужчин, как Брайан (а то и покрасивее, понаглее и побогаче), которые потенциально лежат у её ног? И всё же она мне завидовала. Меньше всего хотелось думать о том, что ей руководят какие-то странные принципы. Или же я заставила её усомниться в том, что она достаточно красива и умна? Её невероятно раздражала лишь одна мысль о том, что какой-то мужчина не снизошёл до неё. Что же, я не виновата, что он снизошёл до меня…