Стул согнулся, одна из его ножек застряла в стене. Лиз выдернула его и отбросила в сторону. Она слышала, как открылась дверь, но продолжала вколачивать в стену второй стул. Теперь уже и Патрисия звала ее. Комнату заполнили крики. Голоса стали серией размытых шумов. Комната завертелась как большая карусель. Образ Джей пошел по кругу и закружился. Одна мысль сменяла другую: 

Мертва. Выстрел. Джей погибла.

Я должна была быть там. Это моя ошибка. Я позволила этому случиться.

Джей была там и ждала ее.

Джей.

О, Боже. О Боже, нет.

Она подлетела к стене. На сей раз с кулаками. Она била ими в нее снова и снова, словно это была боксерская груша. Громкие вопли вырывались из ее груди. Она ударяла сильнее. Она била так сильно, что оставляла на стене вмятины от своих костяшек. Если бы она могла просто пройти через стену. Если бы она могла просто убежать, было бы лучше. Реальный мир был с другой стороны. А этот был ее кошмаром. Эта комната была сценой, на которой разыгрывалась злая, презлая пьеса. Она должна была выйти на другую сторону.

Полицейские пытались завести ее руки за спину. Но она вырывалась и била ими в стену, пока они не покраснели от крови. Ее руки горели. Но это было ничто по сравнению с болью внутри нее, которая опаляла ее сердце, сжигая его. Потом боль заполнила ею всю и подступила к горлу. 

О, Боже, как же это больно. 

Когда ее оторвали от стены, она рухнула на пол и продолжала колотить по нему кулаками, рыдая в голос.

Полицейские, одетые в форму, заполнили всю комнату. Она слышала, как Патрисия просила их отойти от нее. - “Не надо никаких струй воды. Оставьте ее в покое”. 

И тут она сдалась, слишком уставшая, чтобы продолжать. Она лежала на полу, запах старого серого ковра, как ни странно успокаивал ее.

Патрисия выгнала лишних людей из комнаты. Синтия принесла, чудом спасенный, стул. Медработник стал рядом с ней на колени. Он говорил тихо, как с маленькой, прося ее сесть. Она так и сделала. Села медленно, но комната завертелась и ее вырвало. Он взял ее за руки и помог ей выпрямиться. Попросил ее дышать глубоко, пока светил ручкой-фонариком в глаза. Мужчина взял ее за запястье, чтобы прощупать пульс и осмотреть ее руки. Патрисия наклонилась, чтобы снять наручники.

“Она в порядке?” - спросила Синтия парамедика. Ее голос звучал очень взволновано, а выглядела она еще хуже.

“Ее нужно отправить в больницу. Несколько пальцев выглядят сломанными и ее раны должны быть очищены и обработаны, и возможно зашиты”. - Он заговорил в микрофон. Затем, как мог, забинтовал раны, намотав на них побольше марли.

“Я хочу увидеть ее”, - прошептала Лиз, едва выговаривая слова.

Синтия ответила уже более спокойно. - “Сначала тебе окажут необходимую помощь”.

Лиз хотела поспорить, но не смогла. В комнату вкатили каталку. Она уставилась на потолок, когда они привязали ее и начали делать капельницу. 

Над ней появилось лицо Синтии. - “Просто попытайся расслабиться”.

Потолок опять начал свое медленное вращение.

.

“Эрин?” - Где Эрин? Она хотела увидеть Эрин. Она нуждалась в ней.

“Джей”, - прошептала она, увидев лицо своей сестры, парящее над ней. Но темнота постепенно приближалась, закрывая от нее потолок, закрывая ее сестру. Ее веки отяжелели. А потом наступила темнота.

Глава 20

Когда Лиз проснулась, то снова уставилась на потолок. Она подняла голову и попыталась подняться, но ее правая рука была забинтована и прикована наручниками к кровати. Она хотела выругаться, но ее рот пересох и язык казался ватным. Кто-то отодвигал занавеску, металлические кольца противно скрипели по стержню. Появилась Синтия, одетая в другую одежду.

“Как долго я пробыла здесь?” – прошептала Лиз.

“Они держали тебя здесь всю ночь”. - Улыбка Синтии была подлинной, но сдержанной, как - будто Лиз была ребенком, собирающимся, закатить истерику.

“Они что, ввели мне наркотики?” - Лиз было жаль, что сейчас она в сознании. Пусть делают все что угодно, но пусть заглушат эту чертову боль, которая раздирает ее. Она испытывала боль от ужасного осознания того, что ее сестра ушла. Навсегда. Боже, ее голова была похожа на тяжелый валун, лежащий на ее плечах. Не в силах удержать ее, она положила голову на подушки.

“Они дали тебе кое-что, чтобы ты успокоилась, и оставили тебя здесь, чтобы ты проспалась”. - Синтия села на стул рядом с кроватью. Тени под ее глазами красноречиво говорили о недостатке сна.

“Почему на меня надели наручники?” - Лиз не смогла бы убежать, даже если бы попыталась. Ее тело было настолько тяжелым, словно его залили свинцом.

“Ты все еще подозреваемая”. - Синтия нажала кнопку, чтобы поднять спинку кровати. - “Они думают, что ты или знала, или, возможно, даже помогала Джей в убийствах”.

Лиз осмотрела комнату, отмечая насколько здесь было тихо. Солнечный свет, разрезанный на полоски вертикальными жалюзями, больно наносил удары по глазам. Прищурившись, она увидела тени на занавеске, висевшей позади Синтии. Синтия проследила за ее взглядом. 

“Мы одни. Они убрали другую кровать”.

“Я - преступница”. - Лиз съежилась.

“Пока да. Там есть еще вооруженная охрана”.

Лиз попыталась рассмеяться, но ей было больно. Синтия не поддержала ее, поскольку не увидела юмора в этой ситуации. Лиз вмиг стала серьезной. - “Джей никого не убивала”.

“Как ты можешь быть настолько уверенной в этом?”

“Могу, поскольку она пыталась найти убийцу самостоятельно”. - Нелепость этого дошла до нее. - “Она вернулась в Серебряную Долину, чтобы узнать, кто ответственен в убийствах. Я пыталась остановить ее, но она не слушала. Она просто пыталась мне помочь”.

“Так ты знала, что она была здесь?”

“Да. Мы встречались и я пыталась ее образумить. Я знала, что полицейские ищут ее, так что мы должны были быть осторожны. Она начала писать мне письма”.

“О чем?”

“Сначала это были инструкции о том, где встретить ее. Потом они стали приходить почти каждый день. Они становились все более длинными и более странными”.

“Действительно ли они были суицидальные?”

“Нет”.

“Тогда, как же она оказалась мертвой?” – мягко спросила Синтия, очевидно, стараясь не волновать ее.

“Это он убил ее”. - Лиз смотрела на стену перед собой. Мысли о том, как страшны были последние минуты Джей, резали, словно, лезвие ножа по ее венам. - “У Джей был один подозреваемый. В последнем письме она говорила, что слишком близко подошла к разгадке. Той ночью она собиралась сказать мне, кого она подозревала”.

“Но ты думаешь, что он добрался до нее первым?”

“Так и произошло. Ты же видишь, что она мертва”. - Слова были слишком болезненны. Но мысли были еще страшнее. Внезапно, она почувствовала слабость и глубоко вдохнула. - “Я хотела бы поехать домой”.

Но потом она вспомнила свой пустой дом, который был мертвым без Эрин. Единственная оставшаяся любовь в ее жизни тоже ушла от нее.

“Тебе больно? Я позову медсестру”.

“Нет, хотя лекарство, возможно, помогло бы унять хоть физическую боль”. - Лиз облизнула губы. - “Слушай, Синтия, Джей не убивала себя. Она не могла покончить с собой”.

“Почему?”

Лиз посмотрела ей в глаза и сказала: “Она знала, что это травмировало бы меня. Джей этого бы не допустила”.


*

Патрисия глубоко вдохнула. Лиз была рассержена и отказывалась говорить, из – за этого они теряли драгоценное время.

“Она никогда никого не убивала”, - настаивала Адамс. - “Никогда. И уже никогда не будет”.

“Если они не причиняли Вам вреда, то да, она не трогала их”. – Патрисия решила вести допрос старым способом. В ней взял верх профессионализм. - “Мисс Адамс, у вас есть предположения о том, кто может быть последней жертвой? Я говорю о мужчине, найденном рядом с Джей?”

“Я понятия не имею, кто он”. - Лиз впилась взглядом в стену. - “Скорее всего, это - убийца”.

“У нас есть причина сомневаться в этом”, - ответила Патрисия.

“Может это он застрелил мою сестру? Что, если она узнала его, и он убил ее?”

“Он был слишком сильно избит и закопан в землю. Он никак не мог стрелять в нее”.

Лиз затихла, обдумывая высказанное Патрисией предположение.

“Джей была религиозным человеком?” - спросил Гэри.

“Нет. Нисколько”.

“Вы, парни, не ходили в церковь, когда росли на Юге?”

“Нет”.

“Никогда?”

Лиз посмотрела на Патрисию, как - будто Гэри был полным идиотом. - “О чем это он?”

“Она любила кресты?”

“Кресты?”

“Распятия”, - пояснила Патрисия.

Лиз покачала головой. - “Нет. Почему вы спрашиваете?”

“Она умела рисовать?”

“Что?” - Лиз совершенно запуталась.

“Имела ли Джей художественные наклонности? Могла она нарисовать или сделать набросок?” - Более мягким тоном спросила Патрисия.

“Нет. У нее были проблемы с письмом еще с тех пор, как она была ребенком. А теперь, скажите мне, о чем, вообще, идет речь?”

“Речь идет об убийстве, мисс Адамс. Эти вопросы относятся к делу”, - Гэри сделал некоторые пометки в своем блокноте.

В комнате снова стало тихо. Когда Патрисия подняла глаза, Лиз наблюдала за ней.

“Как Эрин?”

Вопрос прозвучал искренне, но Патрисия не знала, как на него ответить. Лиз выглядела неважно. Если сказать ей, что Эрин несчастна, это может только причинить ей еще большую боль и сделать хуже. И по какой-то неизвестной причине, Патрисия почувствовала к ней сострадание.

Лиз почувствовала ее колебание. - “Она все еще у тебя?”

Патрисия опустила блокнот и ручку. - "Да". – Лгать не было смысла.