"Нет".

Патрисия добавила нарезанный помидор в салат. 

"Может, ты хочешь поговорить с ней? Возможно, тебе стоит сделать первый шаг".

Она не понимала, почему вообще предлагала ей что-то сделать в отношении Адамс. На самом деле, Эрин было лучше без нее. Но, тем не менее, Патрисия не могла спокойно стоять и наблюдать за ней, такой грустной и такой расстроенной. Эрин была не похожа на других людей, которых она знала. Когда Мак чувствовала, то отдавалась вся своему чувству. Это затрагивало ее. Слишком глубоко. 

"Я пробовала", - произнесла Эрин. - "Я приехала к ней в студию. Но это уже не имело смысла. Все кончено".

"Я сожалею". - Повторила Патрисия. Она не знала, что еще сказать в этой ситуации. Эрин выглядела так, словно собиралась разбиться на миллион частиц и развеяться по-ветру. - "Maк, я…"

Эрин неожиданно усмехнулась, чем очень удивила ее. - "Если бы только Лиз могла слышать тебя сейчас".

"Что ты имеешь в виду?" - Она перемешивала большими деревянными щипцами салат, заправив его домашним соусом.

Эрин казалась немного колеблющейся и не ответила на вопрос.

"Что? Что такое?"

"Она думала, ты ненавидишь ее. Думала, что ты можешь сделать все для того, чтобы погубить ее или встать между нею и мной".

Патрисия положила щипцы на стол. - "Ты тоже так думаешь?"

Что ж, это было правдой, она, действительно, имела чувства к Эрин. Чувства, которые выходили за рамки простой дружбы. И теперь в ее душе поселилась маленькая надежда, поскольку с Лиз все было кончено. Но попробовать встать между ними? Нет, она хотела счастья для Эрин. Это было на первом месте.

"Нет", - Эрин встретилась с ней взглядом. - "Я всегда защищала тебя. На самом деле, это то, о чем мы спорили в последний раз".

Патрисия молчала.

"Она узнала о нас", - призналась Эрин.

"Нас?"

"О той ночи. Когда мы были ... вместе".

Патрисия отвернулась, все это время она подавляла воспоминания. Приступ новой боли скрутил ей живот, словно его обвили руки, толстые, жилистые, словно ветви. 

"Ты сказала ей?"

"Нет, я не призналась ей. Она поняла это сама". - Эрин посмотрела на свои руки. - "И она нашла книгу. Твой последний роман".

Патриция взяла салатницу и понесла ее к столу. Ей нужно было двигаться. Ее кровь, горячая и густая, двигалась под загорелой кожей. Она пересекла кухню, вернувшись к ящикам, чтобы достать ножи и вилки. Эрин осталась у бара, глядя на свои руки, очевидно пребывая в глубокой задумчивости.

"Он был обо мне?" - спросила Эрин.

Патрисия застыла, когда положила ножи рядом с вилками на столе. Она посмотрела на Эрин, которая неподвижно сидела на стуле и выглядела ужасно потерянной и разбитой. Тем не менее, она была так красива со своими всезнающими, необычайно нежными зелеными глазами и, растапливающей сердце, улыбкой. Она осталась такой же скромной и доброй, как и раньше.

Привлекательность Эрин, ее красота, ее способность безгранично любить и заботиться о любимом человеке - было тем, что заставило Патрисию написать книгу. После того, как дело об убийствах Соблазнительницы было закрыто, она не смогла выкинуть Эрин из головы. Она написала книгу об убийствах, а затем, очень раздраженная, вернулась в свой участок, и, стремясь забыться, окунулась с головой в работу. Но ее мысли все время возвращались к Эрин. Писать о ней - было тем единственным способом, с помощью которого она могла управлять своими эмоциями. Лиз увезла Эрин на яхте, но для Патрисии Эрин надолго осталась в ее сердце и мыслях.

Мак наблюдала за ней. И Патрисия знала, что ответ написан на ее лице.

"Я думаю, что курица готова". - Она перешла к духовке и вытащила из нее их обед. После того, как Патрисия положила на две тарелки куски курицы и нарезанный кубиками картофель и перец, она вернулась с ними к столу.

Эрин поднялась, чтобы налить им немного холодного чая.

"Думаю, я бы выпила немного вина", - произнесла Патрисия, доставая бутылку «Мерло» из винного холодильника на соседней стойке.

Ее нервы были на пределе и она чувствовала на себе взгляд Эрин, чувствовала, что та ждет ответы на ее вопросы. Она знает о книге. Она знает, что книга была о ней. Она читала любовные сцены. Она знает все мои мысли, словно побывала в моей голове.

Это было плохо, особенно сейчас, когда ее либидо буквально кричало на нее за бездействие. Она была духовно обнажена, поскольку Эрин только что сняла с нее последний защитный слой. Ее руки дрожали, когда она опустила бокалы. Она торопливо поставила их и открыла бутылку. Красная жидкость, с булькающим шумом наполняла бокалы. Перед тем, как присоединиться к Эрин за столом, она сделала несколько больших глотков. Она любила пить «Мерло» охлажденным. И в данный момент, оно понравилось ей гораздо больше обычного.

"Как курица?" - спросила она, прежде чем один из них успел ее попробовать.

Эрин уставилась на нее. - "Ты в порядке?"

"Хм? Да, я в порядке". - Она нарезала курицу и заставила себя съесть кусочек. Затем отпила еще вина.

Эрин также пила вино и позволила Патрисии снова наполнить их бокалы. В конце концов, она спросила: 

"Как дела? Я слышала, вы нашли еще два тела во время поиска". 

"Ты права".

"Что нового? Нашли что-нибудь полезное?"

Патрисия медленно жевала. Изменение темы приветствовалось, но не особенно тепло.

"Мы пока не уверены".

"Каково их состояние? Трупы слишком разложились? Могут о чем-нибудь рассказать?" - Пока Эрин задавала вопросы, то успела порезать свою курицу на небольшие кусочки.

"Ты же знаешь, я не могу разглашать такую информацию".

Нож и вилка Эрин скользнули и остановились в куриной грудке. - "Прости, я забыла". - Ее тон снова стал невыразительным, а глаза остались опущенными вниз.

Патрисия положила вилку. - "Не то, чтобы я не хотела рассказать тебе об этом…"

"Разве?" - Эрин подняла глаза и пронзила ее тяжелым взглядом. - "Поскольку именно так это и звучит. Словно ты не доверяешь мне, как - будто я какая-то сумасшедшая штатская, одержимая не своим делом".

"Ты - гражданское лицо", - тихо сказала Патрисия.

Эрин положила столовое серебро и отодвинула от себя тарелку. 

"И..." - Она встала. - "Ты мне не доверяешь".

Патрисия тоже встала, положив ладони на стол. 

"Я не забыла, что ты подвергла риску предыдущее дело. Или, что тебя освободили от обязанностей в отделе по этой же причине. Это серьезные проблемы, и я до сих пор не понимаю, почему ты это сделала".

Эрин встала напротив нее, скрестив руки на груди. Казалось, она так сильно обижена и напряжена, что может потерять равновесие, если ее слегка толкнуть.

"Что, если бы это была я? Что, если бы меня обвинили в убийстве, Патрисия? А ты знала, что я невиновна, но никто бы не верил этому. Что бы ты сделала?"

Патрисия смотрела на нее, пытаясь понять смысл ее слов. 

"Я не понимаю".

"Ты позволила бы мне уйти? С тем, что ты чувствуешь ко мне?"

Патрисия почувствовала, как от этого вопроса налилось тяжестью ее тело. 

"Что?"

"Ты бы попыталась помочь мне, не взирая ни на что, потому что ты любишь меня?"

"Я ..."

"Ты пожертвовала бы работой ради любви, Патрисия? Ты сделала бы это для меня?"

"Я бы сделала то, что правильно", - сказала она, наконец.

"И что именно?"

"Я бы следовала закону". – В этом не было сомнений. Никакой неопределенности в ее голове. Это было то, кем она была.

"Закон". - Эрин отвернулась. Когда она снова посмотрела на нее, ее глаза были полны слез. - "Ну, вот в этом разница между тобой и мной. Что правильно для меня, то не контролируется никаким законом. Закон не имеет ничего общего с любовью".

Она повернулась и направилась из кухни в гостиную. Патрисия пошла следом за ней, не понимая ее мотивов, но очень хорошо зная, что Эрин было больно. 

"Подожди", - прошептала она, подходя к ней сзади, положив руку ей на плечо.

"Не надо, пожалуйста". - Эрин обернулась. Ее глаза снова были кристально зеленые, слезы вернули им яркий цвет.

Патрисия протянула руку и стерла слезу. Ее сердце обливалось кровью из-за жалости к Эрин. 

"Я сожалею".

"О чем? О том, что скрываешь свои чувства ко мне? О том, что влюбилась в меня и написала чертову книгу об этом, не сказав мне? О том, что пустила меня в свой дом, позволила мне спать в соседней комнате, в то время как сама совсем не доверяешь мне?" - Она с шумом втянула воздух. - "О чем же ты конкретно сожалеешь, Патрисия?"

Патрисия не могла говорить. Казалось, ее руки слились с лицом Эрин. Горячие слезы объединили их вместе. Эрин была здесь. В ее доме. В ее руках. То, чего она так долго хотела. То, о чем она мечтала и не думала, что такое когда-нибудь повторится. Она ближе притянула ее к себе. Полные розовые губы Эрин манили, приоткрывшись от переполнявших эмоций.

"Я сожалею обо всем этом. Я... " – Затем она приникла к ней и поцеловала ее в губы, последние слова было необходимо вложить в нее, а не произносить. Одно слово за другим. Мне очень жаль. Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе.

Удивленная Эрин слегка застонала от охвативших ее ощущений. Их влажные губы слились друг с другом в горячем поцелуе. Один раз, два, три. Горячее дыхание разлилось теплой волной по их телам.

"Эта книга", - шепотом произнесла Эрин. - "Она обо мне". - Она не спрашивала. Она хотела, чтобы Патрисия сама сказала ей. Чтобы сказала это.

"Да". - Слово медленно вышло из ее груди. Горячий туман правды.

"Почему?"

Причины этого «почему» были прямо перед Патрисией, смешиваясь с самим воздухом, которым она дышала. Тем не менее, у нее не было слов. Слова уже были сказаны. Штампованными чернилами на сотнях страниц.