— Вот они, грешники, — сказал он, указывая на мальчиков.

— Уверяю вас, они даже не знают, что такое грех.

— Вы сами грешите против слова Божия, женщина. Все мы рождены во грехе.

— Даже вы?

— Да, Господи помилуй.

— Ну что ж, если вы не менее грешны, чем все остальные, отчего же вы с таким удовольствием указываете на грехи других?

— Смех, крики… Тут два шага до шабаша! Я вскипела от гнева. Его отец убил Эдвина. Если бы не его отец, Эдвин продолжал бы жить. Я могла бы никогда не узнать о его неверности, но неужели он сам собирался прожить всю жизнь, притворяясь?..

— Чепуха, — сказала я, — люди созданы для того, чтобы быть счастливыми.

Он отступил на пару шагов, как бы опасаясь столь близкого соседства с исчадием греха.

— Ты грешница, — сказал он. — Не насмехайся над Господом.

— Я и не думала насмехаться, — возразила я. Эдвин заметил мужчину. Решив, что мне нужна защита, он подбежал к нам.

— Мама, мама, ты не звала меня? Я гордилась им. Он смело взглянул в это отвратительное лицо и сказал:

— Не вздумай обидеть мою маму!

Я встала и нежно погладила сына по голове.

Выражение лица молодого Джетро изменилось.

— Я знал твоего отца, — сказал он.

— Мой отец был самым лучшим в мире, — сказал Эдвин.

— Проклятое семя! — воскликнул Молодой Джетро.

— Что он хочет сказать, мама? — спросил Эдвин. Я молчала. Я была потрясена. Этот человек слишком много знал о моем покойном муже.

— И грехи предков их… — бормотал Молодой Джетро, уставившись на Эдвина. Подбежал запыхавшийся Ли.

— Я бросил камешек, а он пошел блинчиком, блинчиком — и так до самой Франции.

— Не до Франции, — сказал Эдвин.

— До Франции, я сам видел.

Молодой Джетро побрел дальше, бормоча:

— И тяготеют над ними смертные грехи предков…

— Что это за старик? — спросил Ли. Но Эдвина сейчас больше всего занимала мысль о камешке, который сумел допрыгать до самой Франции, и он решил попробовать повторить этот подвиг.

— Ну-ка, покажи, как ты бросаешь, — сказал он. — Я орошу дальше тебя.

Они опять побежали к воде, а я глядела вслед удаляющейся фигуре Молодого Джетро.

Мне кажется, я заранее знала, что это случится, и почувствовала некоторое облегчение, убедившись в этом. Само провидение избавило меня от необходимости, принимать решение.

Я знала, что действовать надо быстро. Оказавшись наедине с Карлтоном, я сообщила ему:

— Я беременна.

Его глаза сверкнули, лицо посветлело от неожиданной радости.

— Дорогая моя Арабелла, я был уверен в этом. Он обнял меня, приподнял и крепко прижал к себе, снова и снова целуя меня. Дело было в саду, и я сказала:

— Нас могут увидеть.

— Какая разница? Всякому дозволено обнимать свою будущую жену. Ах, дорогая моя девочка, это самый счастливый день в моей жизни!

— Случилось то, чего ты хотел. Ты станешь отчимом Эдвина, и все, кроме титула, будет принадлежать тебе.

— Как будто я только и думаю об Эверсли.

— Только об этом ты и думаешь.

— Я думаю обо всем сразу. Моя жена родит мне ребенка. Это чудесно! Ведь я нетерпеливый человек, ты же знаешь, моя дорогая. Это меня очень устраивает. Я получаю сразу и жену, и ребенка — и в самые кратчайшие сроки.

— Не остается ничего другого, как пожениться, — сказала я, пытаясь изобразить огорчение.

— Теперь действительно не остается ничего другого. Сейчас я пойду и сообщу обо все дяде. Я знаю, что он будет рад. Именно этого он и хотел. Или обвенчаемся тайно? Тогда потом можно устроить еще одно венчание и банкет. И несколько преждевременное рождение ребенка будет вполне объяснимо.

— Вот не думала, что ты придаешь такое значение соблюдению приличий.

— Мне нравится их соблюдать, когда они меня устраивают. Ах, Арабелла, я сегодня так счастлив! Я ждал долго этого дня. Да, давай обвенчаемся тайно. А потом мы обо всем расскажем дяде, и они, конечно, захотят устроить здесь еще одну церемонию и банкет.

— Я не вижу смысла в подобных уловках.

— Смысл есть. Такая свадьба, которую они захотят устроить, потребует для подготовки определенного времени. Надо думать об интересах нашего ребенка. Мы обязаны обеспечить ему хороший прием в этом мире.

— Только запомни: я вовсе не обещала тебе обязательно родить мальчика.

— Поверь, главное, что мне нужно, — это ты, Арабелла. Я буду благодарен за любой подарок, который ты решишь сделать мне. Оставь эти тревоги, Арабелла. Я тебя обожаю!

— Ну что ж, — сказала я, — Благодарю тебя за то, что ты готов сделать из меня честную женщину.

— Ты не меняешься. — Он нежно улыбнулся мне. — Да я и не хочу, чтобы ты менялась. Во мне есть некоторая склонность к полигамии, поэтому меня устроят две Арабеллы: дневная Арабелла с острым язычком и обожаемая, любящая меня, любимая Арабелла во тьме ночи.

— Ты же знаешь, что я только одна. И тебе кажется, что я смогу тебя устроить?

— Ты сама знаешь ответ на этот вопрос. В тот же день Карлтон уехал и не возвращался до утра следующего дня. В тот же день после обеда мы встретились с ним возле конюшни, отъехали миль на пять и обвенчались в маленькой церквушке. В качестве свидетелей Карлтон пригласил двух своих друзей-придворных.

— Я слышала, что именно так и выглядят липовые браки, — сказала я. Полагаю, кое-кто из твоих щедрых на шутки приятелей время от времени их устраивает.

— Увы, это так и есть. Но наш брак настоящий, истинный и священный. Сейчас мы вернемся в Эверсли, и я сообщу дяде о том, что мы с тобой поженились, ко не буду уточнять, когда имела место эта церемония. Уверяю тебя, он будет настаивать на том, чтобы мы еще раз обвенчались в домовой церкви Эверсли с кучей зрителей и с роскошным пиром. Вот тогда уж ты точно не скажешь, что это липовая свадьба!

Я ощущала странный подъем и не желала заглядывать вперед ни на минуту. Я была слишком возбуждена для того, чтобы чувствовать себя несчастной.

Возле ручья мы остановились отдохнуть, привязали лошадей и уселись на траву. Карлтон взял меня за руку и сказал:

— Итак, свершилось.

— Ты всегда был в этом уверен, не так ли? — спросила я. — Ты принял решение, а твои решения всегда осуществляются.

— Кажется, именно так все и получилось, — с непривычной скромностью признал он.

Я взглянула на кольцо, которое Карлтон надел на мой палец. То, которое когда-то подарил мне Эдвин, я оставила дома, в ящике буфета.

Карлтон взял меня за руку и поцеловал кольцо. Потом он обнял меня и уложил рядом с собой.

Я смущенно сказала:

— Нам пора ехать.

Он ответил, что нам следует отметить наше бракосочетание. Я знала, чего он хочет, и попыталась освободиться.

— Кто-нибудь может пройти мимо, — сказала я.

— Здесь очень безлюдное место, — возразил он, — а кроме того, я хочу тебя сейчас. Ты осознаешь важность этого факта? Да ведь мы с тобой только что поженились!

Он, смеясь, прижал меня к себе, и листья падали на нас, пока мы любили друг друга.

Я поняла, что всегда все будет происходить так, как он хочет, разве что я сумею проявить характер, если в этом возникнет необходимость.

Но, по правде говоря, я была в восторге. Я не знала, можно ли это назвать счастьем. Это не было похоже на то, что я чувствовала с Эдвином, но мне и не хотелось повторения прошлого.

Возбуждение, страсть, удовлетворение — насколько это привлекательнее, чем романтическая любовь! Я пообещала себе, что больше не позволю себя обидеть.

* * *

Карлтон был прав. Когда моим свекру и свекрови сообщили новость, в доме воцарилась радость.

— Ах ты, хитрец! — воскликнул лорд Эверсли, ухватив Карлтона за руку. Тайный брак, а? Решил скрыть от нас!

Матильда нежно обняла меня.

— Милая моя доченька, — сказала она, — по-другому я и не могу тебя называть. Ты очень обрадовала меня. — Потом она шепнула:

— Это пойдет на пользу Карлтону… после его неудачного брака. Теперь все будет, как положено.

— Почему вы держали это в секрете? — спросила Карлотта. В ее спокойном голосе прозвучала странная нотка.

У Карлтона был готов ответ:

— Мы решились на это экспромтом. Мы знали, что, если объявить формальную помолвку, начнутся разговоры о том, какие сроки приличны и все такое прочее. Я вас знаю, тетушка Матильда.

— Да, — подтвердил ее муж, — она помучила бы вас — Естественно, я хотела бы, чтобы была сыграна настоящая, красивая свадьба. В общем-то…

— Ну вот, — сказал Карлтон. — Что я тебе говорил, Арабелла?

Матильда заявила, что совершенно необходимо устроить торжественную церемонию.

— Все будут разочарованы, если мы не сделаем этого. Мы в долгу перед обитателями имения… Карлтон с улыбкой взглянул на меня:

— Мы подумаем, верно, Арабелла?

Я сказала, что согласна. Было видно, что Матильда уже начала строить какие-то планы.

Она решила, что нам нужно еще раз обвенчаться в церкви, ведь народ не очень-то признает все эти тайные венчания, а потом в доме будет устроен торжественный прием. Слуг разместят здесь же в холле, за ширмами. Таков обычай этого дома.

— Мы должны оповестить всех о том, что это повторная церемония, — сказал Карлтон.

— О-о… — сказала Матильда и значительно улыбнулась.

Затем она повернулась ко мне и обняла меня.

— Ты опять принесла радость в дом Эверсли, Арабелла.

Карлотта искала возможности поговорить со мной. Я проходила мимо ее спальни, и она попросила меня зайти, чтобы посоветоваться по поводу работы над новым гобеленом. Я сразу поняла, что это всего лишь предлог.