Эдвин согласился со мной.

Но как же быстро летели дни! Мне хотелось ловить их и держать, чтобы они не убегали, ведь каждый ушедший день означал приближение разлуки.

Иногда Эдвин на несколько часов пропадал. Один или два раза он возвращался лишь под утро.

— Нужно успеть очень многое сделать, милая, — говорил он. — Ты даже не знаешь, как мне тяжело вдали от тебя.

Потом мы предавались страстной любви, и я упрашивала его побыстрее разделаться со своим поручением и вернуться ко мне.

Настал неизбежный день разлуки.

Эдвин был коротко острижен и очень скромно одет. Это могло бы изменить его до неузнаваемости, если бы не живое, веселое выражение лица, столь характерное для него, считающего, что жизнь — всего лишь шутка, которую не следует принимать всерьез.

Я попрощалась с мужем и долго смотрела ему вслед, пока они с Томом слугой, который должен был сопровождать его в пути, — не исчезли из виду. Потом я пошла в спальню, чтобы побыть в одиночестве.

Закрыв дверь, я обнаружила, что в комнате есть еще кое-кто. С кресла поднялась Харриет.

— Значит, он уехал, — сказала она.

Я почувствовала, как дрожат мои губы.

— Бедная брошенная новобрачная! — насмешливо продолжала Харриет. — Но у тебя нет причин оставаться в таком положении.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне кажется, ты его разочаровала, Арабелла. Я изумленно уставилась на нее.

— Подумай, что сделала бы на твоем месте верная подруга? И не нужно смотреть на меня с недоумением. Ты не думаешь, что она последовала бы за любимым?

— Последовать за ним?!

— А почему бы и нет? В радости и в горе… и все такое прочее. В Англии или во Франции… во дни мира и во дни войны… в безопасности и перед лицом угрозы…

— Прекрати, Харриет. Она пожала плечами.

— Раньше ты вела слишком уединенную жизнь. Но я вижу, что брак доставляет тебе удовольствие. Ты чуть ли не мурлычешь, будто кот, слизывающий сливки. Я знаю, как это бывает. Ну, а теперь что? Будешь сидеть в башне, надев пояс верности и дожидаясь возвращения храброго рыцаря?

— Не шути такими вещами, Харриет! Я сейчас в таком настроении, что не воспринимаю шуток.

— Шутки! Я говорю вполне серьезно. Знаешь, что сделала бы на твоем месте хорошая жена?

— Что?

— Последовала бы за мужем.

— Ты имеешь в виду…

— Я имею в виду то, что сказала. Почему бы и нет? Думаю, он ожидал от тебя именно этого.

— Последовать за ним… Но ведь я не смогу найти его.

— Это вполне преодолимо. Он доберется до побережья за три дня, потом будет ждать прилива. Если мы уедем сегодня с наступлением темноты, когда все улягутся спать…

— Мы?!

— Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя одну?

— Это безумие.

Она покачала головой.

— Безумием будет остаться. Откуда ты знаешь, что с ним случится? Мужчине, который только что женился, необходимо, чтобы жена была рядом. Отведав сладость меда на супружеском ложе, он станет ощущать недостаток лакомств — и начнет их искать. И если поблизости не окажется тебя…

— Прекрати, Харриет.

— Подумай, — сказала она. — Еще есть время. Если решишься, то мы поедем вместе, одной тебе ехать я не позволю.

Харриет встала и пошла к двери. Там она остановилась и обернулась. На ее губах играла легкая, хитрая улыбка. Казалось, она старается проникнуть в мои сокровенные мысли, и это ей удается.

Когда она вышла, я почувствовала себя сбитой с толку, но мысли мои уже начали работать в определенном направлении. Безумный замысел? Возможно. Но чем дольше я размышляла, тем яснее понимала: теперь, когда мне его предложили, я готова его осуществить.

Через день или чуть позже мы вновь будем вместе.

* * *

Харриет была необыкновенно возбуждена. Видимо, ее очень привлекало предстоящее приключение. Как она была права, говоря, что родилась авантюристкой!

Остаток дня мы провели вместе, разрабатывая подробный план. Надо было выехать сразу после того, как все лягут спать. Если ехать всю ночь, то к утру мы должны добраться до постоялого двора, где будет ночевать Эдвин.

Харриет знала его название, которое Эдвин как-то раз упомянул в разговоре, — «Ананас», в деревушке Марлон.

— Чем скорее мы присоединимся к нему, тем лучше, поскольку неприлично, когда две женщины разъезжают по стране без сопровождения.

Поначалу Харриет подумывала о том, чтобы нам переодеться мужчинами. Видимо, в ней говорила актриса. Но даже ей не удалось бы сыграть эту роль достаточно убедительно.

— Что же касается тебя, — сказала Харриет, — то в тебе все говорит о том, что ты женщина.

Меня била лихорадка от волнения. Я оставила две записки: одну — для моей свекрови, другую — для Лукаса. В них я написала, что уверена в своем скором возвращении… вместе с Эдвином. Что же касается Лукаса, то ему надо вернуться в Конгрив (впрочем, ему пришлось бы сделать это в любом случае) и присмотреть за малышами.

— Ах, Харриет! — воскликнула я, когда мы отъехали от замка. — Как я рада, что мы решились на это. Интересно, что скажет Эдвин?

— Он будет смеяться над тобой, — ответила она. — Он скажет: «Неужели ты не можешь обойтись без меня несколько недель?»

Я громко рассмеялась от радости:

— Ах, Харриет, как хорошо, что ты поехала со мной! Без тебя у меня не хватило бы духу сделать такое. Мне бы это и в голову не пришло.

— Разве я не говорила тебе, что ты лишь начинаешь жить?

И это было правдой.

Я была так счастлива во время этой ночной поездки!

Нам очень повезло: мы сразу нашли постоялый двор «Ананас» с вывеской, изображающей этот экзотический плод, и лицом к лицу столкнулись с Эдвином.

Мы въехали в конюшню в тот самый момент, когда он со своим слугой собирался выезжать из нее.

Мне показалось, что он был не слишком удивлен случившимся, хотя и изобразил изумление, а я была взволнована встречей с ним, и меня переполняла благодарность к Харриет. В одиночку я ни за что не решилась бы на такую авантюру.

Мы спешились и оказались перед Эдвином. Широко раскинув руки, он обнял нас обеих.

— Что… — начал он. — Ну… — А потом, как и предсказывала Харриет, рассмеялся.

— Я должна была приехать, Эдвин, — сказала я, — чтобы быть рядом с тобой.

Кивая, он переводил взгляд то на меня, то на Харриет.

— Это показалось нам наилучшим решением, — сказала она.

Секунду-другую Эдвин колебался, а потом сказал:

— Это нужно отпраздновать. Правда, хозяин может предложить лишь обыкновенное вино, причем, заранее вас предупреждаю, весьма обыкновенное. Давайте зайдем, присядем и выпьем за встречу.

Он взял нас под руки, и мы вошли в гостиницу.

— Вы должны все рассказать мне. Что сказала моя мать?

— Она узнает о нашем отъезде сегодня утром, прочитав мою записку, сказала я.

— Ах, значит, записка? Очень драматично! Ты просто молодец! За всю свою жизнь я никогда не был так счастлив, как сегодня, когда увидел тебя.

— Тогда все в порядке, Эдвин! — воскликнула я. — Ты не сердишься? Мы не слишком безрассудно поступили?

— Ну, скажем, безрассудно, но восхитительно. Какой очаровательный час мы провели на этом постоялом дворе! Принесли вино, и мы с Харриет сели по обе стороны от Эдвина.

— Вы знаете, — сказал он, — как ни странно, но я надеялся на то, что вы приедете. Именно поэтому я и не спешил покидать постоялый двор, хотя мне следовало отправиться отсюда еще не рассвете.

— Это придумала Харриет. Эдвин слегка сжал ее руку.

— Чудесная Харриет! — сказал он.

— Следует сознаться, — пролепетала я, — что, впервые услышав ее предложение, я подумала, что оно совершенно неприемлемо, и не могла воспринять его всерьез. Я боялась, что ты рассердишься.

— Разве ты когда-нибудь видела меня сердитым?

— Нет, но, может быть, я до сих пор не давала тебе повода к этому.

— Ты просто прелесть! — сказал мой муж. — Ты никогда не приносишь мне ничего, кроме радости. А вот с одеждой нам придется что-то придумать. Вы обе выглядите слишком роскошно для пуританской Англии. Как вы переносите морские путешествия?

Мы заявили, что переносим их превосходно, хотя я вовсе не была в этом убеждена. Полностью я была уверена только в том, что счастлива рядом с Эдвином.

— Не представляю, что скажет мой кузен Карл-тон, когда я приеду в сопровождении двух прекрасных дам. Он ждет только меня и моего слугу. Ну что ж, чем больше народу, тем веселей.

Я внезапно посерьезнела.

— Надеюсь, наше присутствие не сделает твою миссию более опасной, Эдвин?

— Разумеется, нет. Скорее наоборот. Джентльмен-пуританин, сопровождающий двух дам, — это естественно, в то время как одинокий мужчина со спутником, несомненно, являющимся его слугой… Вот это и в самом деле может вызвать подозрения.

— Я вижу, — сказала Харриет, — что твой муж решил приветствовать наш приезд.

— Приветствую, — воскликнул Эдвин, — как майские цветы!

Я была настолько счастлива, что мне хотелось петь. Особенно меня радовало отношение Эдвина к Харриет. Он был с ней так любезен, что она, по-моему, чувствовала себя не хуже, чем я.

Вскоре мы выехали, уверив Эдвина в том, что не нуждаемся в отдыхе, несмотря на ночь, проведенную в седле. Мы ехали и пели — Эдвин в центре, а мы по обеим сторонам от него… ехали к побережью, к Англии…

* * *

Ступить на землю родины, вдали от которой прошли долгие годы изгнания, это ни с чем не сравнимое чувство.

Кутаясь в простой грубый плащ, приобретенный перед выходом в море, я чувствовала радостное возбуждение. Здесь был мой родной дом, о котором мы вспоминали много лет, уверенные в том, что настанет день — и мы сюда вернемся. И вот мы оказались дома.