Кристина Майер - Слепой рассвет

— Мне плохо бесчувственное ты животное!

— Недостаточно плохо, раз ты находишь в себе силы орать. Не стоило мешать вино с коньяком. Выпей пару таблеток «антипохмелина» и придешь в себя.

Наташа села и застонала. Тошнота, скорее всего, подкатила к горлу.

— Дай воду. — мне это состояние было знакомо. Во рту сейчас пустыня, ни капли влаги. Не откажешь ведь умирающей супруге в глотке воды.

— Если ты прямо сегодня подпишись согласие на развод, я дам тебе пятьдесят тысяч долларов. В противном случае не получишь ни рубля. Суд я выиграю.

— Черногоров, не прехренел ли ты?! Три с половиной миллиона? Как я на них буду жить? Через месяц-два деньги закончатся, а дальше?

— А дальше ты пойдешь работать. Хоть гардеробщицей в театр, меня это не волнует. У тебя есть одна минута, чтобы принять решение.

— Да иди…

— Наташа! — оборвал я готовое слететь с губ жены ругательство. Наталья перестала притворяться и играть. За последние полгода я узнал ее лучше, чем за несколько лет прожитых вместе. — За языком следи, я тебе сколько раз говорил!

— Я сейчас схожу приму душ, потом поговорим. — она встала и направилась к двери.

— У тебя десять минут, — крикнул ей в след. — Не выйдешь, я уеду. — вряд ли жена управится, но может это заставит ее поторопиться.

Достал телефон, хотел позвонить Полине, но передумал. Вдруг спят. Отправился в кухню, без особой надежды на то, что в холодильнике отыщу еду. Наташа питалась воздухом и водой.

Отыскал морковь, помыл и почистил. Так себе завтрак, но хоть что-то. С Машей я за последние дни сбросил килограммов пять, некогда было есть. В спортзал, конечно, тоже не ходил.

Этот дом мне не жалко было продавать. Он так и не стал семейным гнездом. Не ощущалось здесь тепла и уюта. Эти комнаты уже и не помнят радостного смеха.

— Герман, я не хочу разводиться, — с этими словами в кухню вошла Наташа. — Сломать всегда легче, чем построить. Давай, попробуем еще раз. Я уверена, если у нас родится ребенок…

— Дети должны рождаться в любви, а не для того, чтобы сохранить брак. Наташа, мои чувства к тебе умерли. Никто не в силах их воскресить. Я последний раз предлагаю разойтись по-хорошему. Бери отступные и подписывай документы. Дом я продам, развод в любом случае получу.

— Я не хочу жить без тебя! — эмоционально кричит жена. Смотрю на нее, в душе ничего не шевелится. На ум вновь приходит Станиславский…

— Наталья, даже не думай меня шантажировать. Если решишь с собой что-нибудь сделать, пожалуйста, не звони мне и не беспокой. Предупреждать меня о своем суициде не надо. Спасать тебя я не приеду, — понимаю, что звучит жестоко, но это самый лучший способ дать понять, что манипулировать мной не стоит. — Подумай о том, что твои похороны я оплачивать не стану, а твоя родня вряд ли устроят помпезные поминки. Похоронят тебя убогонько, закапают в сырую землю, через полгода никто и не вспомнит, а так есть шанс охомутать еще какого-нибудь богатого парня и устроиться хорошо в жизни.

— Какая же ты сволочь, Черногоров! — в этот момент, зазвонил телефон в кармане. Я знал, что это Полина, поэтому сразу принял вызов.

Наташа услышав, что я разговариваю с Полей по телефону, принялась скандалить. Выкрикивать угрозы. Ее слова разбивались о мое равнодушие.

— Не стесняешься общаться при жене с любовницей!..

Супруга не умолкала ни на минуту, но ее слова пролетали мимо моего сознания. На другом конце города находилась моя дочь и женщина, которая не была мне безразлична. Слыша, насколько взволнованно Полина говорит, а поспешил ее успокоить.

— Я не позволю тебе уйти к другой! — кричит Наташа. Я прощаюсь с Полиной, обещаю скоро приехать и сбрасываю вызов. Меня настораживает звук сзади. Ощущение, будто там опасность. Холод проходится по позвонкам. Резко разворачиваюсь, успеваю отшатнуться, но лезвие ножа распарывает мне грудину. — Я нахожусь в состоянии аффекта! Ты только что разговаривал с любовницей! Судья-женщина меня поймет! — будто сумасшедшая кричит Наташа. Я окончательно убеждался в том, что ей нужна профессиональная помощь. Наташа замахивается и вновь бросается на меня с ножом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Полина

— Герман оставил мне ключи, чтобы я не звонила и не стучалась. Пока вас не было, за внучкой мы ухаживали вместе. Мой сын серьезный и ответственный мужчина, но он не имел опыта общения с младенцем. — пока она мне все это поясняет, я стою у открытой двери холодильника. Спина мерзнет, но я не решаюсь отойти, она меня будто пригвоздила к месту своим менторским тоном и строгим выражением лица.

В кухне повисла тишина. Спорить я с матерью Германа не собираюсь, а сказать мне на ее реплику нечего.

— Холодильник закрой, он портится, а квартира съемная, — не было в ее тоне агрессии, но мне не понравилось, что со мной говорят, как с неразумным ребенком. Эта женщина меня не знает, но ведет себя так, словно я недостойна находиться рядом с ней.

Выполнила ее просьбу, а дальше что? Сбежать в спальню мне не позволят. Да и Машеньку будить не хочется. Я даже не знаю, как зовут мать Германа. И вообще о чем нам с ней говорить? В глазах женщине я всего лишь любовница ее сына.

— Будете чай или кофе? — предложила, а сама мысленно просила ее отказаться от кофе. Не хватало мне только опозориться плохо сваренным кофе или еще хуже — обвариться.

— Не буду. А ты садись и поешь, для этого ведь кастрюлю вытаскивала. Голубцы свежие, вчера варила. Я за Машей пойду присмотрю.

— Она спит… Может вы мне компанию составите? — сделала первый шаг навстречу. Сердце тревожно замерло в ожидании ответа.

— Ладно, грей на двоих. — начинаю нервничать. Я запретила себе суетиться и переживать. Нельзя допустить, чтобы зрение пропало. — Герман не сказал, куда ушел?

— Он поехал поговорить с Наташей, — обернулась к женщине. Это было предположение, ведь я точно не знаю, зачем Герман отправился домой. Она громко и тяжело вздохнула, мотнула головой, но ничего не сказала. По ее жесту и так все было понятно.

— Мне совсем немного положи, Полина. Тебя ведь Полина зовут?

— Можно Поля, — улыбнулась и кивнула головой. А вот ее имени я не знала, а спросить не решилась.

— Зинаида Владимировна меня зовут, — представилась она.

— Я знаю, — нагло вру. Мать Германа и так предвзято ко мне относится, а тут получается, что я была его любовницей, родила дочь, а имя бабушки Маши даже не удосужилась ни разу спросить.

- Я так предполагаю, что институт ты еще не окончила? — спрашивает Зинаида Викторовна, когда я сажусь за стол напротив нее.

— Взяла академический отпуск. Как только Машенька пойдет в садик, вернусь к учебе. — отломила кусочек голубца и положила в рот, не хотелось говорить.

«Надеюсь, что вернусь» — грустные мысли совсем были не к месту, но последнее время любое упоминание будущего вызывало щемящую боль в груди. Есть ли оно это будущее у меня?

— Герман весьма решительно настроен создать с тобой семью. — я поперхнулась. Семью? Зачем он вводит своих родных в заблуждение? У меня есть три года, чтобы родить ему сына, а после… Может и не настать. — Поля, не буду ходить вокруг да около, скажу прямо. Я не вижу тебя рядом с моим сыном. Меня настораживают девушки, которые ради достижения своих целей становятся любовницами богатых мужчин.

— Я никогда не использовала Германа, — возмутилась. Мой голос стал звучать твердо. — Так получилось, что я влюбилась него раньше, чем узнала о том, что он женат.

— Пусть так. Не буду спорить. — она смотрела мне в глаза. — Герман уже совершил одну ошибку, я не хочу, чтобы он ее повторил. У моего сына сильный характер, он справится со всем, что выпадет на его долю, но я не хочу, чтобы он терял свое время с не той женщиной. Надеюсь, ты меня понимаешь? — мне оставалось лишь кивнуть. Откуда я знаю, та я женщина или не та. — Я не прощу, если ты причинишь ему боль.

Специально не причиню. А что будет, если он ко мне привяжется, а я умру?.. Наверное, на тот момент мне будет все равно простит меня Зинаида Владимировна или нет, но больно делать Герману я не хотела. Маша, наверное, даже не вспомнит меня…

Быстро-быстро заморгала, чтобы не разреветься. Этот непростой разговор прервала мелодия моего мобильного телефона. Увидев незнакомый номер, я сбросила вызов. Это могла быть мама или Валя, а я не хотела с ними общаться.

Зинаида Владимировна подозрительно посматривала в мою сторону, от ее внимания не ускользнуло, что я отклонила вызов. Телефон вновь заиграл, теперь уже в моей ладони. Герман…

— Алло? — тут же ответила.

— Поля, не пугайся, это Андрей. — первая фраза уже насторожила, ничего хорошего брат Германа мне не скажет. — Таня сказала, что наша мама сейчас с тобой.

— Да.

- Как-нибудь поделикатнее ей сообщи, что Герман ранен и сейчас находится в тридцатой больнице.

Не хотела в это верить. С трудом переваривала сказанные Андреем слова.

— Что с ним?! — сердце сжалось от страха. Ранен? — Что произошло?! — я чувствовала, что начинает неметь челюсть…

— Наташа его ударила ножом… — перед глазами встала черная стена.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Герман

Еще один удар оставляет рану на локте. Пытаюсь схватиться за лезвие, не выходит. Наташа продолжает яростно размахивать холодным оружием. На ладонь остается порез. Все-таки умудряюсь выбить нож из рук жены, он летит под стол, но супруга набрасывается на меня, на смену ножу приходят накладные ногти. Тыльной стороной ладони наотмашь бью ее по лицу. Истерика не прекращается, я хватаю ее за волосы и засовываю под кран. Надеюсь, холодная вода остудит горячую голову.