В середине сентября она написала письмо Нелл, в котором говорилось: «Теперь я действительно нуждаюсь в репортажах пляжной девочки! Я приняла твое предложение и начала писать книгу под названием «День, когда море чернеет», на которую меня вдохновила вырезка из газеты, которую ты дала отцу для меня. Твои заметки великолепны, но мне нужно гораздо больше, чем до сих пор; опиши мне так подробно, как только можешь… конкретные разновидности раковин, морских птиц, водорослей и т. д., ладно?»

Однажды вечером, через неделю после того, как Стиви послала письмо, она отправилась к тете Аиде посмотреть на ход работ. Тетушка работала как сумасшедшая, стараясь закончить последнее полотно из «Серии побережья» для выставки, предстоявшей в октябре. Аида-имеющая-цель, несомненно, была особой, вызывающей опасения. Подрядчик оценил стоимость ремонта замка в сумму около восьмисот тысяч долларов, и Аида полагала, что, если ей даже удастся продать все картины, она сможет собрать только половину необходимой суммы.

– Я никогда не думала о тебе как о художнике, рисующем ради денег, – улыбнулась Стиви, увидев неуемную энергию тетушки.

За пределами угодий замка все было занято пикапами и грузовиками, фургонами электротехников и стекольщиков, стояли бульдозеры. Воздух был наполнен отрывистым стаккато инструментов. Аида состроила свирепую гримасу.

– Тогда смотри на меня, – сказала она, не откладывая кисти. – Если это то, что поможет сохранить невредимой мечту Вэна, то я это сделаю.

– Правда?

– Да. Даже больше – я должна основать в этом месте центр природы в его память. Я хочу, чтобы сюда приходили дети и познавали красоту побережья Коннектикута, которое он так любил. Мне страшно, что я не смогу оплатить это.

– Что говорит твой адвокат?

– Он полагается на фонд – так мы можем собрать деньги. Но у меня нет изначальной идеи, как это осуществить, – все, что я знаю, это как рисовать картины. Он говорит, что нам нужен кто-то, кто знает толк в некоммерческих организациях, кто может достучаться до богатых людей, которые могут пожертвовать деньги.

– Именно то, что так ненавидят делать художники.

Аида кивнула, сосредоточившись на своем холсте.

Размеры его были больше, чем обычно, – сорок четыре на сорок четыре дюйма, широкие горизонтальные полосы цветов изображающих море, песок и небо. Так что все абсолютно просто. Но, посмотрев внимательно, Стиви увидела, что ее тетушка делает нечто очень необычное: накладывая едва заметную пленку одного цвета на следующий, она фактически смешивала цвета на холсте, вместо того, чтобы делать это на палитре.

– Что это ты делаешь? – спросила Стиви, наблюдая, как она накладывала желтый цвет на голубой – солнечный свет на воде, – в результате чего переход получался таинственно-зеленым.

– Я даю возможность цветам смешиваться в глазах зрителей, вместо того чтобы смешивать их на холсте.

– Ты раньше это применяла?

– Никогда, – сказала она, энергично сощурив глаза. – Это в первый раз. Полный шок для меня. Новое всегда волнует, даже я была ошеломлена…

– Тогда – почему? Почему теперь? Как раз, когда ты…

– Буду продавать? Писать с целью коммерции? – Аида засмеялась. – Дорогая девочка, похоже, из всех людей только ты будешь знать, что это не так! Побуждение – это подарок, каким бы оно ни было. Если оно питает твой талант. В моем случае меня побуждает любовь – к Вэну. В твоем случае, это любовь к…

Стиви молчала, вглядываясь в простую композицию своей тети, полосы тонких, светящихся цветов, вслушиваясь в осеннее жужжание пил.

– Я знаю о письме, которое ты послала Нелл.

– О каком письме?

– Где ты просишь ее описать берега Шотландии. Для своей новой книги. Джек сказал мне, что Нелл была им очень взволнована.

Стиви молча слушала, ее сердце застучало, когда она поняла, что Аида недавно разговаривала с Джеком.

– Ты понимаешь, почему ты послала это письмо в Шотландию, не так ли?

Стиви понимала, но не смогла ничего ответить.

– Потому что ты сама должна туда поехать. Ты знаешь, что тебе необходимо отправиться в Шотландию, собрать материал для своей книги. Так же, как ты поехала в полярные льды изучать императорских пингвинов.

– Я ездила в Антарктику с Лайнусом, – сказала Стиви. – Мои научные путешествия стали путевыми заметками о супружеской несостоятельности.

– Милая моя, почему ты так жестока к себе?

– Любовь тоже жестока, – сказала Стиви.

Мысль о том, чтобы слетать в Шотландию, как-то оправдать надежды Нелл и прояснить не решенные до конца отношения с Джеком, слишком ошеломила ее, чтобы размышлять об этом.

– Нет, – заговорила Аида спокойно, тихо продолжая писать. – Любовь не жестока. Это самая естественная вещь. Ее осложняют наслоения сомнений и опасений и надежды, которые мы на нее возлагаем. Взгляни на Генри и Дорин.

– Я знаю. – Стиви получила приглашение на их венчание – церемония должна состояться в следующую субботу в Ньюпорте, где они встретились, где Генри закончил офицерскую школу и где они собирались жить.

– Генри так много сомневался и боялся, что почти упустил Дорин, – сказала Аида. – Знаешь, в эти недели, когда он жил у меня, мы очень долго и хорошо разговаривали. У меня сердце разрывалось, когда я видела своего пасынка – большого, сильного, почти пятидесятилетнего морского офицера, который сидел передо мной весь в слезах, бегущих по щекам… он понимал, что близок к тому, чтобы потерять Дорин, потому что вел себя как ребенок.

– Я никогда не думала о Генри как о ребенке, – сказала Стиви, представив себе Генри в офицерской форме.

– Нет, конечно. Но это была настоящая любовь и радость.

Стиви слушала, думая о том, как она сама боялась чувствовать любовь – это было гораздо больше робости, даже той, которая была у Генри. Про себя она называла это самозащитой, но ведь по сути это было то же самое. Или она говорила себе, что думает о них – Джеке и Нелл, что она делала так много ошибок, что не хочет навязывать им свою беспорядочную жизнь.

– Любовь не жестока, – сказала Стиви, повторяя слова своей тети.

– Нет, конечно же, нет, – продолжила Аида. – Она только оберегает себя, если ты попытаешься уйти от нее. Подтверждение этому мы увидим в субботу, на венчании Генри и Дорин в церкви Святой Марии. Если ты веришь в любовь, то она может сдвигать небеса и землю.

– Похоже на то, что ты делаешь с замком дяди Вэна, – сказала Стиви, когда от звуков пилы задрожала земля и люди, настилавшие новую кровлю, стали громко перекрикиваться где-то в воздухе над коттеджем.

– Да. Любовь, – подтвердила Аида. – И, даст Бог, еще помощь хорошего спонсора.

Глава 26

Команда в Лэдапуле торопилась, пытаясь ускорить проектирование и перевести проект в область строительства как можно скорее. Они занимали несколько комнат в «Хайланд Инн», одном из деловых отелей, которые были возведены на Оркнейских островах для обслуживания нефтяного бизнеса.

У Джека и Нелл было несколько комнат на четвертом этаже, откуда просматривалась местность. Джек понимал, что его душа была серьезно обеспокоена – фактически он знал то, что он может смотреть на пейзаж из своего окна, на зеркальные бухты, каменные острова, далекие горы и называть это «площадкой для строительства». Нелл делала здесь свои школьные задания; мисс Робертсон приходила к ней несколько раз в неделю.

В свободное время Нелл сосредоточенно изучала справочники, которые Джек раздобыл для нее, сопоставляя раковины, перья, ракообразных, скорлупу яиц с рисунками и названиями в книгах. Она писала Стиви всякий раз, когда ей удавалось определить что-то новое, а это случалось каждый день.

Опираясь на барьер, на бюро стояли два приглашения, которые пришли по почте – оба от Аиды. Одно было на открытие ее выставки – зеркальная карточка с изображенной на ней литографией полупрозрачной полной созерцательности картины из «Серии побережья». Другое было приглашение на свадьбу ее пасынка Генри, которая должна была состояться в Ньюпорте, Род-Айленде, в эту субботу.

– Я хочу поехать, папа, – сказала Нелл однажды утром после завтрака.

Она сидела за столом у окна, рисуя на бумаге утку, которую она видела на рассвете.

– Куда?

– На свадьбу.

– Нелл, они прислали нам приглашение только из вежливости.

– Нет, не поэтому! Они хотят нас видеть!

– Нелл, мы едва знаем Генри. Мне кажется, что это небольшая семейная церемония и Аида послала нам приглашение, чтобы просто дать знать о ней.

– Тетя Аида никогда так не поступила бы, – сказала Нелл. – Послать приглашение и знать заранее, что мы не приедем. Чтобы получить от нас подарок?

– Я имею в виду не это, милая, а то, что мы здесь, в Шотландии, за три тысячи миль оттуда.

– Но мы можем прилететь на самолете, не так ли?

– Нелл, она не рассчитывала, что мы вернемся домой на свадьбу.

– Ты сам сказал, папа, – воскликнула Нелл, выскакивая из-за стола. – Ты сказал «домой».

– Я имел в виду…

– Наш дом в Америке – а не здесь. Я так соскучилась! Я соскучилась по Пегги, по пляжу, по тете Аиде и по Тилли – и, папа, я так скучаю без Стиви!

– Я понимаю…

– А теперь еще Франческа появилась! Прямо в нашем отеле, живет сразу через холл!

– Мы не видимся с ней очень давно.

– Ты с ней видишься. На работе. Она такая назойливая!

– Тише, Нелл, – проговорил Джек быстро, желая успокоить ее прежде, чем она перейдет в решительную атаку.

Он притянул ее к себе, обнял, но она вырвалась. Схватив приглашения, она прижала их к груди.

– Нас пригласили, и я хочу поехать.

– Это же очень далеко. Ты же знаешь, в каком положении моя работа. Может быть, когда она закончится, мы сможем поговорить о том, чтобы поехать домой погостить. На День благодарения, или на Рождество, или даже на выставку тети Аиды в октябре…