— Ник, — обратилась к нему Кассандра, взяв его горячую руку в свою ладонь, — чушь это всё. Ты всё верно сказал, ты — живой. Ты гораздо больше человек, чем большинство тех, кого я знаю. Ты смелый воин, мудрый правитель и потрясающий мужчина. Я полюбила тебя ещё во время чтения книги, и случилось чудо, я встретила тебя лично. Настоящего. Понятия не имею, как такое возможно, но поверь мне, ты куда более настоящий, чем, скажем, я. Большинство людей делают вид, что живут, играют в жизнь, преследуя низменные цели, не имея никаких ценностей, кроме тех, что можно перевести в наличность. Или просто витают в облаках, не понимая, кто они и зачем живут в этом мире. А ты живёшь, у тебя всегда есть цель, и диктует её тебе зов сердца, а не корысть. Ты уникален, Ник. Помни это и не думай ни о чём другом.


Кассандру трясло. Она ощутила себя странно уязвимой, после этой исповеди. Она открыла Нику душу и его молчание, пугало её. Он поднял на неё глаза, и девушка задохнулась от нежности, плескавшейся в зелёных озерах. Она тонула в его ласковом взгляде, ощущая, как мир вокруг перестаёт существовать.


Она не сопротивлялась, когда Ник притянул её к себе и чувственно поцеловал. Не выказала протеста, когда его руки, скользя по её телу нежно и ласково, избавляли её от одежды, казавшейся такой неуместной, мешающей.


Эмоции били через край, Николас буквально тонул в водовороте захлестнувших его чувств. Можно ли любить сильнее, чем он любит это женщину? Он не знал. Зато он знал, что готов без колебаний отдать ей всё. Убить за неё, умереть за неё. Мужчина покрывал поцелуями её тело, упиваясь вкусом и нежностью её кожи, преклоняясь перед ней. Пришло осознание, он впал в зависимость от Кассандры, стал навеки её рабом, но почему-то это не вызывало ни отторжения, ни страха.


Она горела в огне страсти, плавилась от наслаждения в объятиях Ника. Задохнувшись от ощущения наполненности, когда он, наконец, вошёл в неё. Заниматься с ним любовью было так прекрасно, так естественно, Кассандра сама себе казалась усталым путником, наконец-то нашедшим свой оазис.


Они стали единым организмом, их тела двигались в едином ритме, сердца бились в унисон, а души стали едины. Не было сейчас никаких преград в виде возлюбленных или женихов, не имело никакого веса, что они из разных миров. Словно они были рождены, лишь для того, чтобы встретиться и познать в объятиях друг друга, настоящие любовь и страсть, не оставляющие сомнений или каких-то «но». Снова и снова они отдавались друг другу, то нежно, то страстно, оставив за порогом комнаты весь мир с его проблемами. Ночь близилась к концу, когда изнурённые любовники, тесно прижавшись друг к другу, стали возвращаться к реальности.


Ей не было стыдно и сожалений тоже не было. Был лишь страх. Кассандра боялась того времени, через два дня, когда Ник исчезнет из её жизни. Сейчас она жалела лишь о том, что столько времени противилась неизбежному. Ведь её борьба с чувствами своими и Ника, борьба с собой, изначально не имели смысла и были обречены. В результате из-за её глупости, они столько потеряли. И скоро он навсегда уйдет. Сердце стиснуло стальными тисками тоски, на глаза навернулись слёзы безысходности.


— Я люблю тебя, Ник, — всхлипнула девушка.


— Эй, — ласково обратился к ней мужчина, вытирая большим пальцем крупные слёзы, — ну ты чего?


— Скоро ты исчезнешь, — из груди вырвалось глухое рыдание.


— Сейчас я здесь, родная, — прошептал Николас, вглядываясь в большие серые глаза. — И сделаю всё, чтобы мы могли быть вместе. Ты мне веришь?


Кассандра кивнула. Зачем спорить? Она знала, он говорит правду. Вот только от него ничего не зависит. Но зачем говорить эту убивающую надежды правду?


— Ай, дьявол! — прошипел мужчина.


Когда огонь страсти утих, уступив место чувственной неге, а реальный мир вновь ворвался в их жизнь, вернулись и обычные проблемы. Только сейчас Николас заметил, что рука болит пуще прежнего, бинт насквозь пропитался кровью, и они даже испачкали ею постель.


— Сменишь? — спросил он к девушке мягко.


Кассандра кивнула, глядя на него огромными глазами на белом, как мел лице.


— Подожди минутку. Я быстро.


Встав с постели, Николас натянул джинсы прямо на голое тело и, оставив лёгкий поцелуй на губах любимой, отправился в ванную, дабы снова промыть болячку. Он уже собирался выходить, как в зеркале увидел знакомого старика и похолодел от страшного предчувствия.


— Что ты здесь делаешь? — каждое слово давалось с трудом. — Уходи. У меня ещё два дня.


— Было, до того, как ты сказал человеку из этого мира о том, что ты не местный. Ты нарушил правила, Николас, и поэтому домой отправишься досрочно, — монотонно произнёс старец.


— Правила? Какие к дьяволу правила? — мужчина попятился от приближающегося старика. Он знал, что будет, если тот прикоснётся к нему. Николас не хотел уходить. Не сейчас, не так. — Не приближайся! Нет!


Но было поздно. Всего один миг и пальцы старика, коснулись головы мужчины. Знакомая радуга вспыхнула перед глазами, тело пронзила такая боль, что перехватило дыхание. В ушах шумело, а сердце болезненно билось о рёбра. Когда Николас, наконец, смог вздохнуть и немного пришёл в себя, то ему показалось, он летит в пропасть, причём вниз головой, без шанса на спасение. Он был на знакомой поляне, стояла ночь. Он оказался дома.


— Кассандра, — прошептал мужчина.


Ему казалось, он сейчас умрёт, словно наживую выдрали сердце, лишили души.


— Кассандра! — завопил он, глядя на звёзды. — Верните меня обратно! У меня ещё два дня есть! Вы слышите меня?!


Но звёзды безмолвно сияли в небе, оставаясь безразличными к крикам, обезумевшего от горя и потери мужчины.


Глава 16.

Услышав голоса и неясный вскрик, Кассандра, обернувшись простынёй, со всех ног рванула в ванную. Распахнула дверь и замерла… Там никого не было, лишь пропитанный кровью бинт валялся на полу. Разум девушки противился действительности, но ужасающая реальность гранитной плитой нависла над ней. Не желая верить в случившееся, девушка, надев халат, бросилась осматривать дом.


— Ник! — звала она любимого, прекрасно понимая, он не ответит.


Заглянув в каждую комнату, в каждый уголок, Кассандра, наконец, осознала, всё правда. Словно подкошенная она осела на пол.


Нет. Бред. Так не может быть. Ведь у них было ещё целых два дня.


Её начало трясти, хотелось плакать. Сейчас она поняла, как чувствуют себя люди, потерявшие близких. Вроде знаешь, что всё, не вернуть человека, а душа противится реальности. Не хочет сердце признавать потерю.


— Ник, — прошептала девушка в пустоту, — вернись. Пожалуйста. Ты же обещал… Обещал, что, что-нибудь придумаешь…


Кассандра зажмурила глаза, стараясь сдержать слёзы. Ещё каких-то несколько минут назад он был рядом, обнимал её, говоря, что не уйдёт без борьбы. И хоть в тот момент она и понимала, от него ничего не зависит, но как же хотелось верить в эту сладкую ложь! Почему он ушёл? Нет, почему его заставили уйти, забрали у неё? Кассандра не верила, что это было его желанием.


Только какой смысл гадать «как» и «почему»? От этого разве что-то изменится? Его нет. И больше она никогда его не увидит. Девушке казалось, она слышит громкий, противный треск и звон. Это рушится её мир и разбивается сердце, осыпаясь осколками у её ног. Да и те быстро превращаются в пепел, который уносит ветер боли.


Можно бесконечно готовить себя к потере, тысячи раз повторять как заклинание, что это неминуемо и обязательно случится, и сломаться когда наступит этот момент. Разве можно быть готовой к тому, чтобы потерять смысл существование?


Почему это случилось с ней… с ними? Зачем судьба свела их вместе, позволила познать грань высшего счастья и наслаждения, а затем раскидала их по разным мирам? Что за садистские игры? Разве они их заслужили?


Ощущая себя какой-то неживой, Кассандра неуклюже поднялась на ноги и побрела в комнату Ника. Упав на постель, где они совсем недавно предавались страсти, девушка обняла его подушку, вдыхая родной запах. И снова поток изматывающих слёз. Рыдания, разрывающие грудную клетку, полные боли и тоски.


Когда, наконец, её немного отпустило на улице уже вовсю светило солнце. Но в душе девушки царили непроглядный мрак и леденящий холод. Сил плакать уже не было. И если внутри клокотала раскалённая лава расщепляющей душу на атомы боли, то внешне она выглядела спокойно. Отрешённо. Она словно разделилась на две личности в одной: Кассандру, сходящую с ума от агонии потери, и совершенно спокойную девушку, на автомате выполняющую простейшие действия.


Она понимала, в любой момент может пожаловать Девид и объяснить кровь на простынях будет довольно сложно, поэтому сняв бельё, она сунула его в стиральную машинку, но нажать «пуск» так и не смогла. Девушка передвигалась, выполняла какую-то работу, не отдавая себе в этом отчёта, и только когда всё было сделано, поняла, что убиралась в комнате Ника. Вокруг всё сияло от чистоты. Вещи любимого были аккуратно сложены, словно хозяин скоро вернётся, и они ему потребуются. Только вот не вернётся он.


Рванув к шкафу, Кассандра распахнула дверцы и полезла на самую верхнюю полку, где за грудой барахла мужчина хранил свои меч и Огненный Жезл, пряча их от любопытных глаз. Ничего не было. Похоже, они автоматически отправились за хозяином. В горле встал ком горечи. Не отдавая отчёта в своих действиях, девушка натянула его не стираную футболку, и глубоко вдыхая любимый запах, легла на кровать, где спал мужчина. Сколько она так пролежала, Кассандра не знала, её слух раздражал какой-то посторонний шум. Не сразу она поняла, что это яростный стук в дверь. Где-то звонил мобильный. Гость, кем бы он ни был, уходить явно не собирался. Девушку накрыло раздражение. Но почему нельзя оставить её в покое? Никого ей видеть сейчас не хотелось!