Становилось все интереснее. Причуды богатых людей, как ни крути, кажутся нам не просто проявлением скверного характера, а чем-то необычным и непременно логически обоснованным. Как будто богатые люди отличаются от других не только количеством доступных денег.

— У нее деньги закончились, что ли? — не поверила Карина. — Могла бы и карточкой тогда рассчитаться. И почему она в Москве деньги не сняла? Там это было бы гораздо проще.

— Может, не успела в Москве, — пожала плечами Катя. — Они там только полдня и были. Экскурсия из аэропорта в аэропорт. Ничего в ней нет такого странного, не выдумывайте. Обычная тетка. Только с деньгами.

— Конечно обычная, — согласилась Карина с сарказмом. — Совсем обычная, только альфонса молодого зачем-то с собой таскает, а в остальном такая же, как все. Если не считать парика дурацкого.

Парик был последним Карининым аргументом. Выдохлась она на этом бессмысленном разговоре. Или до сих пор от проводов не отошла?

Парик у фрау Браух, действительно, имелся. И не один. Вчера она поднялась на борт в коротком платиновом. В нем же и на завтраке была. А в обед явилась в несуразном рыжем парике. При ее внушительной комплекции эти огненные кудри, да еще в таком количестве, выглядели просто по-клоунски. Я бы такой парик носить не смогла. Не только из-за дикого цвета — многочисленные локоны спускались на лоб и щеки Анны. Как она это терпит? Вот уж, действительно, красота требует жертв. Хотя какая красота в этом постижерном недоразумении? Или это Анна ради молодого любовника так старается?


После ужина все разошлись на удивление быстро. Устали все за день, наплакались да и не выспались толком предыдущей ночью — какой уж сон, когда у тебя всего один день в родном городе. Так что вечером времени никто зря не тратил, быстренько убрали ресторан, накрыли столы к завтраку и побрели по каютам. Никаких тебе разговоров и хихиканий. Спать хочется. А я зачем-то с Димычем договорилась вечером встретиться, познакомиться с удивительным Вадиком, говорящим сплошными цитатами. Ладно, сбегаю на пять минут, а потом в каюту — и спать.

В сервировочной, кроме меня, осталась только Карина. Слонялась из угла в угол без дела и уходить не спешила.

— Кариш, ты чего спать не идешь?

— Да так… Сейчас пойду, — голос неуверенный. Да и вид растерянный какой-то.

Что-то не так сегодня с нашей Кариной.

— Кариш, давай не крути. Случилось чего?

— Да там Витька. Возле выхода меня ждет.

Ничего не понимаю. Ну Витька. Ну ждет. Он ее почти каждый день ждет — любовь у него. Страсть и ревность — как бывает в двадцать лет. Раньше Карине такое проявление чувств нравилось.

— А почему идти не хочешь?

Карина помялась еще немного, а потом выпалила:

— Да надоел он мне! Видеть его больше не могу.

— Так может, сказать ему об этом? Все лучше, чем прятаться.

— А я говорила. Только он не понимает ничего. Он решил, что у меня кто-то другой есть. Следит теперь за каждым шагом. Я его боюсь.

Какая интересная у людей жизнь! Страсти кипят, ревность цветет махровым цветом, молоденькие дурочки боятся вчерашних любовников. Неужели и у меня в двадцать лет так было? Не помню.

— Карина, чего его бояться? Витька как Витька — обычный парень. Объясни ему все по-человечески, без нервов, и не выдумывай себе лишних проблем.

— Ага, объяснишь ему, как же! Он псих какой-то ненормальный. Вдруг он меня убьет от ревности? И зачем я только с ним связалась?

— Ну, псих — это вряд ли. Мы же все перед навигацией комиссию проходили, психов среди нас точно нет. Просто молодой, горячий. Ну, хочешь, я ему скажу, что тебя нет уже на работе?

— Скажи! — Карина вцепилась в мою руку тоненькими пальцами и заглянула в глаза. — Наташечка, спаси меня, а! Мне бы только до каюты добраться как-нибудь.

— Балда ты, Кариша! — я погладила ее по растрепавшейся голове. — Как тебя только мама сюда отпустила, такую дуреху?

— Так она и не хотела отпускать. Говорит, я не самостоятельная еще. А как же я самостоятельной стану, если все время дома буду сидеть? — она уже счастливо улыбалась и смотрела на меня с надеждой. — Отвлеки Витьку, а.


Страдающий от ревности Витька топтался у служебного выхода из ресторана. Вид у него был грозный и решительный. Как это я буду его отвлекать, интересно? Его не отвлекать надо, а уводить отсюда, иначе у Карины нет никаких шансов проскочить незамеченной.

— Привет! — бросила я на ходу как можно непринужденней. Отошла еще на пару шагов и, обернувшись, спросила: — Ждешь кого-то?

— Жду, — подтвердил Витька с вызовом.

— Карину что ли? Так ее нет уже. Ушла минут двадцать назад.

— Я здесь уже полчаса стою, — малолетний ревнивец смерил меня презрительным взглядом. — Никуда она еще не уходила.

— Так она через главный вход ушла…

— Не парь мне мозги, — прервал меня Витька. — Не могла она уйти через главный вход. Вам через него нельзя ходить, мне Карина сама говорила. Там только туристы ходят.

Осведомленный какой паренек! Карина тоже хороша, болтает обо всем подряд, не задумываясь. Конечно, в том, что официантки не входят в ресторан через главный вход, никакого секрета нет. Можно и рассказать, если больше говорить не о чем. Но как тогда Витьку отвлекать, если он в курсе всех наших правил?

— Витя, нам нельзя там ходить просто так. А если по делу, то можно. Карина как раз по делу и пошла. У нас туристка шарф забыла, вот она его и понесла на ресепшн. Это считается по делу. Тем более, туристка может сама вспомнить про шарф и за ним вернуться. Тогда они встретятся. А представь, что Карина через черный ход пошла, а туристка за шарфом вернулась. Шарфа нет ни в ресторане, ни на ресепшн. Скандал может случиться.

Я врала вдохновенно — все равно терять уже нечего. Витька слушал меня с недоверием, но не прерывал. Когда я замолчала, посмотрел на меня долгим взглядом и поинтересовался, как мне показалось, с угрозой:

— А если я спрошу на ресепшн, приносила Карина шарф или нет?

— Да пожалуйста! Спрашивай на здоровье. Какой мне смысл врать?

— Да все вы тут заодно, — выкрикнул он с отчаянием и сжал кулаки. Потом решительно развернулся и зашагал в сторону главного фойе — наводить справки.

Я выдохнула с облегчением. Путь свободен, можно выпускать нашу ветреную болтушку. Да и самой надо бы делать ноги, пока Витька не вернулся. Я вспомнила, как он с хрустом сжал кулаки, и подумала, что Карина не так уж не права в своих опасениях — убить такими ручищами можно запросто.

Глава 3

Завтрак в нашем ресторане — шведский стол со свободной посадкой. Туристы приходят, когда хотят, и рассаживаются, где удобно. Со временем большинство и завтракает на той станции, к которой прикреплены. Привыкают к соседям, да и к официанткам тоже. Но это случается уже к концу круиза. А в первые дни знакомых лиц среди завтракающих гостей почти не видно. Даже русская группа разбрелась по залу. Это я вчера Димыча и Вадима просветила. А то так бы и маячили они все у Зотовой перед глазами. Светка, кстати, успокоилась немного. Или просто смирилась со своей участью. Снова Жанну взялась воспитывать.

Зато Димыч явился к нам за двадцатый стол. Специально узнал вчера у меня, какие столики «наши», и не промахнулся. Заявил, что успел по мне соскучиться, и вообще, робеет в непривычной обстановке, поэтому решил держаться поближе ко мне.

Физиономия при этом у него была очень искренняя. Но меня не проведешь, я на эти уловки давно уже не попадаюсь. Димыч — тот еще артист, привык на своей оперативной работе втираться в доверие к людям. Катя с Кариной поверили его рассказам про неуверенность и робость, приняли как родного, терпеливо отвечая на многочисленные дурацкие вопросы и стыдят меня за то, что я от Димыча отмахиваюсь. Тоже мне, дамский угодник! Он еще и не один пришел, привел с собой Вадима и Серегу-олигарха. Олигарх, вопреки Светкиным опасениям, оказался вполне приличным дядькой, приземистым, с коротким седым ежиком на голове, носом картошкой и значительным животиком, обтянутым майкой с эмблемой нашего теплохода. Майку эту он сразу по приезду купил в магазине сувениров и не снимал вот уже два дня. На фоне вовсю резвящихся Димыча и Вадима, богатый и знаменитый Серега выглядел просто паинькой. С вопросами и уточнениями не приставал, всем был доволен и за все подряд благодарил. Еще и по сотне на чай нам сунул, уходя. Да Зотова молиться должна на такого туриста.

До конца завтрака оставалось минут пятнадцать, ресторан уже почти опустел. Можно было идти за салфетками. Я вышла через служебный ход на главную палубу, прошла по коридору и стала спускаться в твиндек, в прачечную. Еще на лестнице услышала оживленную беседу прачки Марины с кем-то из стюардесс.

— Салфетки? Вон лежат, бери, — кивнула Марина на стопку отглаженных салфеток. — Только не все, а то сейчас пойдете друг за другом, и все орать начнут.

Я кивнула и отделила от стопки на глазок. Можно и уходить, но очень уж интересно послушать, чем это так взбудоражены Марина с незнакомой мне девчонкой. Не то, что бы я на сплетни очень падкая, просто событий у нас мало. Замкнутый коллектив, работа без выходных. Из развлечений — только посиделки на корме да сплетни.

— Представляешь! Старпом уже два раза сегодня прибегал. А с утра ваши девчонки к ней стучались. Бесполезно. И не отвечает, и не выходит — из каюты не звука.

— Может, проспится еще, тогда и выйдет, — неуверенно предположила стюардесса с именем «Masha» на бэйджике.

— Ха! — картинно подбоченилась Марина. — Проспится она, как же. Дня через два, в лучшем случае. А нужна сегодня в пять часов. Настюшка с ресепшн прибегала, чуть не плачет — у нее две туристки записались на сегодня. Извиняться-то Насте придется. Да и вообще, в солидных компаниях такого быть не должно.