– Я ничего не скажу тебе! – в отчаянии закричала она, дрожа от страха и ненависти. – Ты можешь убить меня, но тебе никогда не найти письма. Ты будешь жить в постоянном ожидании королевских солдат. Я умираю, зная, что и тебе недолго осталось жить. Скоро, очень скоро тебя повезут в Тауэр! Но ты не будешь знать когда.

В неистовой ярости Вакстон ринулся к ней, выставив перед собой нож. Бедняга вскрикнула от ужаса и упала на спину. Острое лезвие прорезало тонкую полосу прямо поверх ее левой груди. Каролина отпрянула в сторону, схватила небольшую скамеечку и с силой ударила мужа в пах. Вакстон выронил нож и, взвыв от боли, согнулся пополам. Она бросилась к дверям лаборатории.

– Вернись немедленно! – орал ей вслед Вакстон.

Но Каролина не оглядываясь торопливо шла вдоль стены.

– Скажи мне, где письмо, иначе смерть твоя будет долгой и мучительной!

Ей было трудно бежать, тяжелые юбки и корсет сковывали движения. Она шла, держась рукой за стену. Ей страстно хотелось жить. Прошедшие восемь лет кому угодно могли показаться кошмаром, впереди у нее могли быть еще более страшные годы, но сейчас все ее существо восставало против смерти. «Жить, только жить», – твердило ее сознание. Внезапно она почувствовала на своем плече руку мужа. Вцепившись в нее своими костлявыми длинными пальцами, больше похожими на страшные щупальца, он потянул жену к себе. Злобно рыча, он схватил ее обеими руками за плечи и ударил о каменную стену с такой силой, что треснула драпировка. Каролина застонала от боли. В стоящем на подоконнике подсвечнике покачнулась свеча, и пламя колыхнулось и поползло вверх по бархатной занавеске. Вскоре оно перекинулось на драпировку, но Вакстон не замечал этого. Он был в бешенстве.

– Где письмо? – рявкнул он в лицо своей жене. – Говори, где оно!

Полагая, что письмо спрятано за корсажем, он с силой рванул ее платье. Раздался треск разрываемой материи. Из-под разорванного бархата стали видны белые упругие груди. Вакстон попытался нанести удар ножом в горло, но Каролина снова двинула его в пах коленом. Нож со звоном покатился по каменному полу лаборатории.

– Пожар! – что есть мочи завопила Каролина. – Пожар! – Она подумала, что если подкупленные мужем слуги не поспешат ей на помощь, то они хотя бы прибегут сюда, испугавшись пожара.

– Ты сдохнешь здесь, – шипел Вакстон. – Никому не нужная грязная тварь. И никто не пожалеет о тебе. – Он обхватил своими костлявыми пальцами ее шею и, прижав к холодному оконному стеклу, принялся душить ее.

Каролина чувствовала, как его пальцы все сильнее вдавливаются в ее горло. Еще немного, и она задохнется. «Нет, только не это, – промелькнуло у нее в голове. – Я не хочу умирать». Несмотря на преклонный возраст, Вакстон был еще достаточно силен. Каролина ощутила легкий звон в ушах, лицо ее запылало. Она поняла, что это конец.

Без воздуха ей не продержаться и пяти секунд, а потом – потеря сознания и смерть. Значит, прав оказался Вакстон? Значит, напрасно она попыталась освободиться от него? Страшная ошибка, результат которой – жуткая смерть. И никто никогда не вспомнит о бедной девушке, ни одна живая душа не всплакнет о ее страшной участи. Что может быть нелепее, чем погибнуть в самом расцвете лет, когда вся жизнь впереди и, быть может, ее израненная и измученная душа еще познает счастье и любовь. Ну нет, она не позволит этому ненавистному ей человеку отнять у нее жизнь! Ни за что на свете!

И тут Каролина ощутила внезапный прилив мужества. Уже слабея, она вдруг нашла в себе силы напрячь обмякшие руки и вывернуться из смертельных объятий. От неожиданности Вакстон покачнулся. Всего секунду он стоял, опершись руками о подоконник, но этого времени Каролине хватило, чтобы ударить его. Всю свою силу, всю свою ненависть вложила она в этот удар. Раздался звон. Вдребезги разлетелось оконное стекло, и фигура Вакстона начала исчезать в темноте зимней ночи. Сильный порыв ветра ворвался в комнату.

Но Вакстон не желал умирать один, лихорадочно махая руками, проваливаясь в ночь, он отчаянно пытался увлечь за собой и свою жену. Ему удалось схватить ее за край рукава, но материя не выдержала и треснула.

Уцепившись за подоконник, с раскрытыми от ужаса глазами, Каролина смотрела, как Вакстон, сдирая с нее рукав, медленно уходит вниз. Ей показалось, что даже время замедлило свой бег. В огне пламени, все более охватывавшем комнату, мелькнули полные ужаса глаза мужа, его застывшее лицо. Вот рукав соскользнул с ее пальцев, и Вакстон с диким криком стремительно понесся вниз. Четыре этажа башни и промерзшая, словно кость, земля не оставляли ему никаких надежд на спасение.

Только сейчас Каролина поняла, что находится в горящей башне одна. Ее снова охватил панический страх. Не в силах заставить себя двинуться с места, она продолжала стоять у окна. Рвущийся в комнату ветер заливал ее дождем, спутывал волосы.

Комната заполнялась огнем. Уже пылали и стены, и длинный стол. С треском разлетались всевозможные склянки, колбы, мензурки. Разноцветными огнями вспыхивала и шипела выливающаяся из них жидкость. Каролина вдруг словно услышала чей-то голос: «Беги! Беги отсюда немедленно!»

Подавив в себе желание взглянуть вниз, на распластавшееся под окном безжизненное тело Вакстона, девушка, подхватив юбки, ринулась к двери.

– Пожар! Пожар в башне! – закричала она и сразу же услышала, как внизу кто-то из слуг, захлебываясь от страха, повторил ее слова. Она устремилась вниз. Теперь ее уже не пугали ни скользкая лестница, ни полуразрушенные ступеньки. В самом низу она увидела двух слуг с ведрами воды в руках. Они окликнули Каролину, но та, не останавливаясь, промчалась мимо них.

Она отдавала себе отчет, что времени у нее не так много и что скоро слуги наткнутся на тело хозяина. Миновав лабиринт комнат и залов, обогнув несколько лестниц, девушка стремительно бежала в сторону кухни, откуда через маленькую дверь можно было выскочить на улицу. Уже слышались громкие голоса слуг и тяжелый топот сапог по каменному полу залов, но она успела юркнуть в спасительную дверь.

Выбежав на улицу, она бросилась к конюшне. Ветер хлестал ей в лицо, ледяные струи дождя заливали одежду.

– Оседлайте мне лошадь, и побыстрее, – запыхавшись, проговорила Каролина, вбегая в конюшню.

Конюх спросонья тер глаза и смотрел на хозяйку ничего не понимающим взглядом.

– Но, миледи… – пробормотал он.

– Я сказала – оседлать мне лошадь! – прикрикнула на него Каролина. Увидев удивленный взгляд конюха, она посмотрела вниз и поняла причину ее изумления – из-под разодранного платья виднелась ее оголенная грудь. Каролина быстро прикрыла ее болтавшимся куском материи. Глаза конюха еще более расширились, когда он заметил, что по ее рукам текут струйки крови. – Вставай, кому я сказала!

– Но… миледи… мой господин… – промямлил конюх.

Каролина, окинув взглядом стену, увидела вилы. Схватив их, она замахнулась ими на конюха.

– Или ты запряжешь мне лошадь, или я… – закричала она вне себя от ярости. Не успела она договорить, как насмерть перепуганный конюх вскочил и бросился к стойлам.

Сорвав со стены чей-то старый плащ и такую же потертую шляпу с длинным отвислым пером, Каролина, собрав волосы, быстро накинула на себя нехитрое одеяние.

Тем временем конюх оседлал и вывел из стойла лошадь. Попросив конюха поддержать ее, она запрыгнула в седло. Затем он открыл двери, и беглянка, пришпорив коня, выскочила на улицу. Она проскакала вокруг Хаверинг-хауза, намереваясь выехать на главную дорогу, ту, что вела в Лондон. Позади трещало и билось пламя, огонь вырывался уже из всех окон башни. В небо то и дело взлетали оранжевые искры. Огибая дом, Каролина заметила у самого основания башни свет лампы и поняла, что слуги нашли Вакстона. С силой натянув поводья, она заставила лошадь остановиться. Девушка смотрела по сторонам, лихорадочно соображая, какой дорогой ей ехать. Внезапно она вздрогнула, подумав, что ее могут увидеть. Ей было страшно от того, что уже произошло, и от того, что может случиться. Вакстон мертв, а слуги видели, как она выбежала из башни. Теперь она убийца, преступница. Она убила своего мужа, и наказанием за это может быть только казнь через повешение. И никто не спасет Каролину от виселицы, попади она в руки судей. Даже тот факт, что Вакстон сам пытался убить ее, не послужит ей оправданием.

Отпустив поводья, Каролина устремилась вперед. Чтобы выехать на дорогу, ведущую в Лондон, необходимо проскакать мимо башни. И миновать ее нужно было как можно быстрее и незаметнее. Пролетая мимо башни, Каролина успела увидеть Ханта, с лампой в руках склонившегося над Вакстоном. Он явно что-то говорил ее мужу, и вдруг… Она могла поклясться, что видела, как губы Вакстона зашевелились. Хант тут же вскочил, и сквозь свист и вой ветра Каролина услышала его злобный крик.

– Задержите ее! Схватите! – орал Хант. – Не дайте уйти убийце! Вон она! – он показывал рукой в сторону удаляющейся девушки.

Каролина испуганно вжала голову в плечи и принялась еще сильнее пришпоривать лошадь. «Все, конец, – подумала она. – Теперь мне остается только одно – бежать». Проскакав через широкую лужайку, она вылетела на дорогу.

Но, не проехав и мили, бедная девушка услышала за спиной гулкие удары копыт. Оборачиваться было бессмысленно, она и так знала, что за ней гонится Хант. Она прекрасно понимала, что на милость можно не рассчитывать, поскольку имя Ханта было тоже в списке заговорщиков.

Изо всех сил Каролина старалась заставить лошадь скакать быстрее. Она понукала ее, била пятками, но все ее попытки были тщетны – разве могла домашняя лошадка сравниться в скорости и силе с испытанным боевым конем? Но беглянка старалась не думать о преследователе. Дождь становился все сильней. Лошадь скакала тяжело, разбрызгивая копытами грязь, которая попадала на одежду и лицо девушки. Через некоторое время лошадь стала спотыкаться и несколько раз едва не упала. Каролина хлестала ее поводьями, отчаянно кричала и заставляла бежать. Девушка не могла, не хотела даже думать о том, как окажется в лапах такого чудовища, каким был Хант. Она хорошо представляла себе, что произойдет, если Хант настигнет ее. Кто обратит внимание на труп неизвестной? Топот становился все слышнее, и Каролина, собравшись с духом, обернулась. К своему ужасу, она обнаружила, что от преследователя ее отделяло не более четверти мили. Удары копыт его коня молотом стучали в ее ушах. Она почти физически ощущала, как в спину ей впились красноватые хищные глаза Ханта. И никакого спасения впереди: ни тропинки, по которой можно было бы свернуть и скрыться, ни рощицы, чтобы спрятаться. Оставалось только скакать и молиться, полагаясь на милость Божью.