Тот ночной налет отрядов Квонтрилла круто изменил всю жизнь семьи Даунингов. Все, что было дорого Салли Даунинг, погибло в огне. Все, что было связано с ранним замужеством, все мелочи, напоминающие ей о девичестве, даже те немногие безделушки, что достались ей от матери и бабушки, превратились в пепел. У семьи осталось только название и то, в чем они выбежали из дому. А выбежали Даунинги в одних ночных рубашках.

Они не держали деньги в банке, а все с таким трудом заработанные наличные поглотило пламя вместе с домом. У них осталась только земля, на которой дом стоял, но и она недорого стоила, так как Квонтрилл и его бандиты подожгли поля и уничтожили урожай, который Салли и ее сыновьям удалось вырастить в том году, а вместе с ним погибли труды многих месяцев и будущие заработки.

От отчаяния Салли потеряла веру во все и, вопреки воле Билла, попросила помощи у своих родственников. Сами люди небогатые, они поделились с ней, чем могли, и Салли с детьми кое-как продержалась всю долгую зиму. С помощью соседей они соорудили нечто вроде землянки, халупу, почти такую же, в которой они с Биллом начинали свою жизнь, когда приехали в Канзас. Поскольку все деньги ушли на покупку кухонной утвари, инструментов и продуктов, Даунинги спрятали поглубже свою гордость и принимали поношенную одежду от сердобольных друзей и соседей, которым больше повезло в ночь налета Квонтрилла.

С приходом весны Салли заняла денег под залог земли и купила семян, чтобы засеять поле фермы. Ей помогали только маленькие мальчики, поэтому урожай получился небольшим, но Салли удалось сохранить крышу над их головой и уберечь детей от голода. В тот год под Рождество Биллу предоставили отпуск. Он прибыл домой и очень обрадовался, что его жена и дети живы и здоровы, но чувства его омрачила нищета семьи. Биллу очень хотелось остаться с женой и детьми, но, уступив настоянию Салли, он вернулся в полк.

Весной следующего года закончилась гражданская война, Билл возвратился домой и еще раз попытался возродить свою ферму. Снова ему пришлось взять ссуду в банке, чтобы засеять свои поля. В тот год засуха и саранча истребили почти весь его урожай, и Билл еще больше залез в долги.

Второй год оказался слишком дождливым, дожди залили поля и уничтожили новые всходы.

Вот тогда Билл потерял всякое желание заниматься землей. Он продал ферму, уплатил долги банку, на оставшиеся деньги купил провизию, нагрузил фургон и двинулся с семьей на запад. Сэм помнит, что с того времени и начались их скитания. Билл пытался браться за любую работу. Однажды ему удалось наняться помощником на ферму за небольшую плату и питание. Потом он работал на ранчо в Колорадо, а Салли готовила еду на всех работников. Тогда им жилось неплохо, тем более что Том к тому времени достаточно подрос и работал наравне с отцом, а вскоре стал помогать и Билли.

Когда Хэнку исполнилось четырнадцать, Салли сильно простудилась. Простуда перешла в воспаление легких. Салли долго болела, легкие ее ужасно ослабели. Она так и не смогла как следует поправиться, а на следующую зиму заболела снова. На этот раз кашель уже не проходил. Он настолько измотал Салли, что малейшее напряжение лишало ее всяких сил. Она все чаще не вставала с постели, и когда начала кашлять кровью, Билл понял, что случилось самое худшее. Его обожаемая жена умирала, а он был не в силах вернуть ей здоровье и жизнь.

Когда Салли умерла, Билл потерял не просто жену: он потерял своего душевного друга, свою путеводную нить. Без нее он остался как корабль без руля. Билл топил свое горе в вине, забываясь в пьяном угаре, и редко кто видел его в трезвом состоянии. Он потерял работу. И несмотря на то что Том, Билли и даже Хэнк, которому уже исполнилось шестнадцать, могли бы продолжать работать на ранчо, они не пожелали оставаться там, откуда гонят их отца. Так, впятером, они скитались по разным местам некоторое время, но далеко не везде могла найтись работа для четверых мужчин сразу, разве что на короткий период клеймения и загона скота, а когда выяснилось, что с ними в придачу еще и непригодный к работе двенадцатилетний подросток, возможность остаться падала до нуля. Новый поворот в их судьбе произошел во время перегона каравана фургонов из Вако в Эбилин. На каждом шагу в этом путешествии их подстерегала опасность. Их преследовали бури, наводнения, индейцы, им приходилось терпеть выходки начальника каравана, этого дьявола во плоти. Однажды повариха, которая присматривала за их младшеньким, зазевалась, и ребенка чуть не похитили индейцы. Тогда Билл решил, что вместо того, чтобы глотать тучи пыли и подвергать свою жизнь и жизнь своих детей постоянному риску, можно заняться другим делом. Он понимал, что вряд ли им удастся всем сразу найти приличную работу и найти жилище, где они могли бы все жить.

После долгих раздумий Билл выбрал новый путь, теперь дети всегда смогут быть при нем. Ему и в голову не приходило, чтобы Сэма отдать на время чужим людям ради удобства остальных. Так незаметно все Даунинги вслед за Биллом встали на путь преступлений. Их первые бандитские акции показали их полную неопытность и едва не закончились тюрьмой. Потом им улыбнулась удача, и некоторое время их дела шли довольно хорошо. Даунинги ограбили дилижанс на дороге в Даллас, вытряхнув из пассажиров сто долларов, — больше поживиться было нечем. Потом они совершили налет на банк в Денисоне, на границе Техаса с Оклахомой, и, прихватив несколько сотен долларов, скрылись в хижине в окрестностях Санта-Фе на всю зиму. Как только денежный запас начинал подходить к концу, Даунинги нападали на неосторожных путников и отбирали у них деньги и драгоценности.

Постоянная смена мест стала для них образом жизни. Им постоянно грозила опасность, но они воспринимали ее как неизбежность, потому что сами пошли на это. Они брали все что угодно — от лошадей и скота до бумажных денег. Даунинги совершали налеты на поезда, почтовые кареты, банки, отели, их жертвой стали даже один-два процветающих салуна, но они никогда не воровали у детей и вдов, не трогали тех, у кого это было последним. Они слишком хорошо знали, что такое бедность, и никогда не обрушивали несчастье на голову ни в чем не повинных людей.

Иной раз они даже делились своим случайным богатством с теми, кому в жизни было туго. И эта безграничная щедрость мешала Даунингам накопить деньги для самих себя, чтобы купить землю и наладить честную жизнь. Они бросили свой жребий. Они превратились в настоящих преступников, которым за каждым углом грозил арест. Простые люди знали о их благородстве, сравнивая их с бандами Джесса Джеймса, Сэма Басса или с Робин Гудом, но представители закона не ждали от банды Даунинга ничего хорошего.

Быть может, в глубине души Билл Даунинг глубоко раскаивался, что затянул детей в такую жизнь, но никогда не заикался об этом вслух. Быть может, он мечтал о другом, но никогда в этом не признавался, как, впрочем, и его отпрыски. Они всегда были вместе, а это, несмотря на постоянный риск, для Билла играло основную роль. Наверное, Билл мечтал, чтобы Сэм или Хэнк, младшие из детей, ходили в школу или хотя бы получили нормальное воспитание, которое обязательно дала бы им Салли, останься она в живых, но он держал эти мысли при себе. Обойдутся сыновья и без грамоты. Верно, они выросли неотесанными, зато научились защищаться, не давали себя в обиду, умели спать в седле, метко стреляли, не пропали бы в лесу. Сэм, например, стреляет, ездит верхом, соображает куда лучше многих взрослых мужчин. Даже выпить может больше их. А за покер с этим чертенком лучше и не садиться, ему так везет, что и ловчить не надо! Так нужны ли книжки такому талантливому ребенку?!

Если бы кто-то из детей вдруг выразил недовольство, Старый Билл скорее всего отреагировал бы на это. В любой момент они могли поехать на юг, в Мексику, и купить там землю или же податься в Калифорнию и начать там все сначала. Но никто из детей не жаловался и не протестовал, а Биллу и не хотелось ничего начинать без Салли. Она была стержнем его жизни, источником его энергии, и без нее он просто выбрал самый легкий путь, плохой ли, хороший ли, но необходимый для сохранения семьи. Билл хоть и не был образцом для подражания, но оставался преданным своим детям отцом.

Сыновья, в том числе и Сэм, не закрывали глаза на недостатки отца. Вот и сейчас, продвигаясь к своему новому укрытию, Сэм с тоской думает о своей бродячей жизни. Все чаще и чаще он мечтает о том, чтобы жить на одном месте. Сэм не может похвастаться такой же силой, какая есть у братьев. Но все же он не отстает от них. Иногда, как в каком-то полусне, Сэм грезит о странных вещах: нарядной одежде, образовании, доме. Эти странные мечты всегда призрачны, так, смутное волнение души.

Иногда Сэм решительно отбрасывает эти видения. До тех пор пока они вместе — они сила, остальное образуется само собой. Сэму просто очень хочется не оглядываться постоянно через плечо, не ждать за собой погони. Как было бы славно хоть немного пожить спокойно, не думая ни о будущем, ни о прошлом, не волноваться о том, что кого-то из них могут ранить или убить, не бояться того, что когда-нибудь все они сядут в тюрьму или их повесят за многочисленные преступления.

С усталым вздохом Сэм надвигает поглубже на лоб шляпу, чтобы поля защитили глаза от слепящих солнечных лучей. Копыта кобылы ритмично стучат по дороге, отзываясь в юном мозгу повторяющейся фразой: «Может быть, когда-нибудь, может быть, когда-нибудь, может быть, когда-нибудь…» А что может быть? Сэм не знает, что ответить.

ГЛАВА 2

На севере штата Техас в одном дне пути от Далласа лежит городок Тамблвид, который местные жители предпочитают называть совершенно просто Тамбл. В тот день начальник полиции Тамбла Трэвис Кинкейд сидел за старым, видавшим виды столом у себя в участке. Хотя он родился слишком поздно, чтобы участвовать в войне между северными и южными штатами, тем не менее вполне сгодился для поста, который сейчас занимал. Ему исполнилось двадцать шесть лет, но он уже успел некоторое время прослужить в кавалерии, провел три года в рядах техасских рейнджеров, а последние два года занимал пост начальника полиции Тамбла. На своих широких плечах он нес тяжелую и ответственную работу. Хотя он и не был самым метким стрелком в округе, но все же завоевал репутацию человека, умеющего пользоваться оружием. Это умение спасало ему жизнь не раз и не два. Многие дамы вздыхали по этому смелому, высокому, хорошо сложенному красавцу с густой копной светлых волос, со щеголеватыми усами и пронзительными глазами необыкновенного бирюзового цвета. Ходили слухи, впрочем, они были недалеки от истины, что бандиты сами предпочитали сдать свое оружие и добровольно пойти под арест, нежели открыто помериться силами с неустрашимым стражем закона.