И она снова просияла, с нежностью глядя на мужа.

— Крошка, — он поцеловал ее в кончик носа, — ты отправишься без меня и всласть наиграешься со своим сахарным дружком. Я появлюсь там только на крестины. Но сперва скажи "Добрый день" сэру Рейнолдсу и будь на подхвате, когда прибудет Юта. Юта — это что-то! Они там, в Юте, все до единого влюблены в тебя.

Он прошествовал в кабинет Джойса.

— Я свяжусь с Итоямой по телефону Арни, — сказал он. — Пригласи Орегон в кабинет на три часа и смотри, если кто-то в этом……………офисе узнает, что я завтра не лечу.

Он потрусил по коридору, за ним — Пит Буль.


Париж


Задрав носы и покачивая бедрами, как манекенщицы на подиуме, Флинг и Фредерик важно вышли из отеля "Ритц" на РЮ ФОБУР САНТ-ОНОР. Каждая по отдельности, а уж вместе — и говорить нечего, эти две шестифутовые амазонки, выделяясь в толпе, выражаясь литературно, парализовали дорожное движение. Присвистывания, восклицания и неприличные предположения сопровождали двух лучших подружек, впрочем, совершенно безразличных ко всему этому, закрывшихся от внешнего мира в интимном коконе из девичьих подхихикиваний и сплетен.

Былые времена в иных местах.

— О, Фредди, я так счастлива, это так похоже на прошлое, когда мы вместе ходили по Мэдисон-авеню и разглядывали витрины! — Радость Флинг по случаю встречи с лучшим другом начисто заглушила то впечатление, которое производил Фредерик, обутый в замшевые туфли на каблуках от МАНОЛО БЛАНИК, наряженный в царственно-пурпурный с атласным отворотом женский пиджак от ДЖАННИ ВЕРСАЧЕ и короткую юбку с разрезом. Его загорелую шею украшало ожерелье из трех ниток бесценного жемчуга, которому могла бы позавидовать и герцогиня Виндзорская.

— Но теперь, радость моя, мы можем позволить себе не только смотреть, но и покупать. Разумное замужество имеет свои преимущества. — Они взялись за руки и зашагали вперед, смеясь, как дети. Флинг была одета в золотисто-красный сарафан от ИСААКА МИЗРАХИ, прикрывавший только самый верх ее бедер. Несколько золотых браслетов побрякивали на ее бесконечных руках при каждом движении, а ярко-желтые сандалии от "ШАРЛЯ ЖУРДАНА" постукивали по мостовой. Симфония! Весна в Париже.

— Фредд и, мы же умели веселиться, даже когда были бедными, — Флинг потянула баронессу за пурпурный рукав.

— Бедность не может быть веселой. Долой реминисценции из прошлого. Полным ходом в будущее! — Он указал в направлении универмага "Гермес". До примерки в салоне КРИСТИАНА ЛАКРУА у них оставалось вполне достаточно времени, чтобы купить пару ПТИ КАДО[3] для своих мужей.

— Кингмен ни разу не надел ничего из того, что я ему покупала. — Легкая морщинка пересекла идеальный лоб Флинг. — Может быть, он считает, что у меня плохой вкус?

— Ну, дорогая, ему нравится, какова на вкус ТЫ, а этого более чем достаточно. — Фредерик кинул на нее взгляд поверх огромных, пятнистых, как гепард, солнечных очков от Кристиана Диора. Они дружно засмеялись. — А что касается таких франтов без вкуса и меры, как твой Кингмен, то ты наверняка не ошибешься, если купишь ему галстук от "ГЕРМЕСА".

— Ну, Фредди, ты же обещал стать Кингмену приятелем. Ты же знаешь, что он для меня — целый мир, вся вселенная!

— Извини, дорогая. Просто мне никогда не нравился этот человек, и он никогда не внушал мне доверия. Есть в нем что-то смутно-зловещее. Еще когда ты училась в своей школе Тела Христова в Техасе, до меня уже доходили самые различные слухи о Кингмене, и уже тогда он казался мне слишком скользким типом. — Фредерик загнул длинную ногу, поправляя каблук левой туфли.

— Ну, Фредди, ты просто предвзято к нему относишься. А всего лишь на прошлой неделе мы освящали Беддловский дом престарелых! Тебе надо было бы видеть его со всеми этими монахинями и милым старичьем. Все было так трогательно! — Рот Флинг с выражением "МЕНЯ УЖАЛИЛА ПЧЕЛА" сложился в надутую гримаску. — Я люблю вас двоих больше всех на свете. Я просто хотела, чтобы вы постарались понравиться друг другу. Обещай мне зарыть свой топор войны.

— Только раскроив ему череп, моя дорогая. Только раскроив череп, — пробормотал Фредерик, распахивая настежь двери дома № 24 на РЮ ФОБУР-САНТ-ОНОР", где с 1837 года располагалось лучшее во Франции заведение, торгующее шелковыми галстуками и шарфами, кожгалантереей и костюмами для верховой езды.

Все служащие магазина, бросив свои дела, уставились на Флинг, соблазнительно проплывающую по кремовому узорчатому кафельному полу к отделу галстуков. Раскрыв глаза, она взвизгнула от восхищения при виде такого ассортимента шелковых галстуков, украшенных причудливыми изображениями различных животных. Мчащиеся лошади, отдыхающие леопарды, прыгающие кролики, забавные лягушки, трубящие слоны и скачущие кенгуру — сущий зоопарк на чудесном французском шелке. Ей захотелось купить какой-нибудь из них, но от природы вовсе не экстравагантная, она призвала на помощь Фредерика.

— Фредди, какой лучше взять?

— Бери все. Мы больше не бедняки, MA ШЕР[4], не забывай об этом. Мой кумир, герцогиня Виндзорская, говаривала: "Я была твердо уверена, что носить бриллианты днем вульгарно, пока у меня не появились собственные". — Он повернулся к надменной ВАНДЕЗ[5]. — Мы берем все. У нас слишком много знакомых мужчин.

Флинг гоготнула.

— Я хочу, чтобы ты что-то сделала с этим своим гоготом. Мы сейчас не в Бруклине, а в европейском высшем свете. — Фредерик многозначительно приподнял брови.

"Ого! — подумала Флинг. — Высший свет Европы, кажется, нечто совсем иное, чем нью-йоркский бомонд. Позволить Фредерику одеться, как женщина, выйти замуж за барона. И принимать как должное появление у них младенца! Здесь, очевидно, все это никому не кажется странным. Или, по крайней мере, они так притворяются". Как ни любила Флинг Фредерика, маскарад этот казался ей непонятным и потому немного жутким. Боже, проделай он этот трюк в Нью-Йорке, и его выставили бы как главный экспонат в "Шоу чудаков П.Т. Барнума". Парень, напяливший на себя женские тряпки, баронЕССА — уж никак не меньше — а теперь еще и мать! Флинг почувствовала, что еще немного — и у нее закружится голова. Она по-прежнему стояла в центре гигантского заповедника, в окружении животных, танцующих на галстуках, и все казалось невероятным и загадочным.

Фредерик оттащил Флинг от вешалок с галстуками и повел в женскую секцию.

— Хватит о мужчинах.

На этот раз он сразу обратился к продавщице.

— Пожалуйста, покажите миссис Беддл дамские сумочки от КЕЛЛИ.

— АВЕК ПЛЕЗИР[6], мадам баронесса.

Надменная малышка-продавщица мгновенно превратилась в само воплощение галльского шарма. Директор магазина только что прошептал ей на ухо, что к ним изволили пожаловать могущественная баронесса фон Штурм и всемирно известная фотомодель Флинг.

"О ханжа! — подумал Фредерик. — Теперь они знают, кто я. Все это обещает оказаться очень забавным. Шоппинг становится еще более захватывающим развлечением, когда все бегают перед тобой на задних лапках и стремглав исполняют каждую команду".

— Флинг, тебе обязательно нужно обзавестись этой сумочкой. Ну, не надо хмуриться. Она только кажется безвкусной и неуклюжей. — Фредерик освоил международный диалект английского языка и этим всякий раз слегка конфузил Флинг.

— Эта сумочка — сама элегантность. Изящный символ принадлежности к высшему классу, к которому вы принадлежите, — на отличном английском заговорила продавщица.

Она театрально повертела в руках плоскую дамскую сумочку, вроде той, которую ГРЕЙС КЕЛЛИ сделала такой супермодной, что ныне она продается штатовским денежным мешкам, озабоченным демонстрацией своего статуса, за десять тысяч баксов. Неказистая с виду вещица, более напоминавшая переметную суму, сделана была, тем не менее, из великолепной кожи аллигатора. Фредерик заказал по одной каждого вида. Всех расцветок. Чтобы хоть как-то заполнить огненно-оранжевую фирменную сумку с эмблемами "ГЕРМЕСА", Флинг купила для Кингмена длинный шелковый шарф с изображением удил и уздечки. Сама она обожала шарфы, небрежно пропуская их через ременные петли джинсов.

— Давай пойдем посмотрим отдел детских подарков?

Фредерика (Фредерик скорчил) скорчила гримасу. Все, что касалось детей, вгоняло его (ее) в смертную тоску.

— Ну, пойдем, поглядим, а? — Флинг умоляюще сложила руки.

— Ладно уж, — снисходительно произнесла баронесса, — глянем одним глазком, но не более того. Мы не можем тратить на детей целый день.

Флинг фыркнула и, склонившись к Фредди, вдохнула прелестную экзотическую смесь аромата женских духов от "Гермеса" "АМАЗОНКА" и мужского одеколона "ЭКИПАЖ". Два аромата, предназначавшиеся для разных полов, слились в идеальной гармонии в благоухающих волосах Фредди фон Штурм.


Нью-Йорк


— Профсоюз пилотов воздержится от забастовки, если мы поднимем жалованье на двадцать процентов, предложим право покупки акций компании по твердой цене и поддержим их пенсионный фонд. — Арни Зельтцер деловито застучал по клавишам компьютера "Ванг".

— Иначе говоря, наши вьетнамские асы заберутся в кабины и поднимут в небо свои самолеты только в том случае, если мы уступим этому грабежу на большой дороге со стороны аэрокомпании, которая дышит на ладан? В Беддловском доме престарелых народ и то крепче стоит на ногах, чем "КИНГАЭР УЭЙЗ". Вся эта компания держится на соплях да на честном слове. Это я пытаюсь спасти ее. — Кингмен уронил голову на локти и запустил пальцы в свои темные курчавые волосы. — Это вымогательство! Эти парни — чистой воды антиамериканцы.

— Ребята, — он чарующе поглядел на свою армию адвокатов, среди которых не было ни одного человека выше пяти футов восьми дюймов, — вы должны донести до этих летающих идиотов, что если они хотят спасти свои самолеты, то я вынужден урезать им оклады и пообщипать их перья. Я смогу спасти компанию, но я нуждаюсь в их поддержке. Я не могу посадить членов правления "Кармен Косметикс" за руль их долбаных самолетов. Если только мы не собираемся продавать билеты в один конец.