Он прямо-таки светился изнутри.

— Однако у Гладстона вид неважный. Тебе не кажется, что на моем фоне он смотрится бледно? Его голый череп рядом с моей кудрявой шевелюрой — по-моему, в этом дело. Фу, он выглядит, как столетний старик. — На лице у Кингмена появилась озабоченность. — Слушай, а он не помрет ли раньше, чем закончит мой небоскреб, а?

— Да нет, Кингмен. У него здоровья больше, чем у нас всех, вместе взятых.

— Хм, хм. Но лучше, если бы на обложке были только я и мой небоскреб. Слишком много лиц для одной фотографии. Известно ведь, что журналы покупают по обложке. Им нужно было вырезать его. Чтобы только я, макет и дата — 17 марта. — На лбу у него пульсировала жилка. — Со мной одним обложка вышла бы в тысячу раз лучше. Я один, прелестный ирландский парень в день Святого Патрика! Бьюсь об заклад, я и — как-это-там-его-имя, который объехал Хайнца? — два самых везучих ирландца в мире.

Джойс давно уже перестала удивляться незамысловатым шуточкам Кингмена. Он был канадцем, который хоть и провел какое-то время на Юге, но во всех своих проявлениях оставался чистокровным чернявым ирландцем.

— Ревность, — продекламировал он, как черноволосый, сероглазый актер, вошедший в роль Гамлета, — эти говнюки из яхт-клуба всего-навсего ревнуют. Когда последний раз кто-то из тех, у кого предки были голландцами, хоть самим Ван Ренсейлером, видел себя на обложке журнала "Тайм"? Я отвечу когда: триста лет назад, вот когда. Пока они не просадили все свои денежки. Ладно, пусть хоть повесятся от зависти на своих мачтах, я за них гроша ломаного не дам. Закажи Эджмиер. Посмотрим, как там Энн.

Он важно прошел к столу.

— Я уже звонила. Ей сегодня лучше.

— Что она сейчас делает?

— Энн в данный момент кормит уток в парке, — прочитала она по записной книжке.

— Энн в такую рань на улице и кормит уток? Моя Энн, которая до полудня не открывала шторы, ни свет ни заря гуляет в парке? Выходит, я оплачиваю сейчас завтрак этих проклятых птиц. В Нью-Йорке у нее было несколько лучших в стране верховых лошадей — и не ездила, а сейчас… Может быть, это просто утка? — и он пихнул Джойс Ройс в бок, заливаясь смехом, довольный своим каламбуром.

— Ох! — Джойс явно не подходила на роль спарринг-партнера, а Джо Мерфи, тренер Беддла, должен был прийти не раньше одиннадцати.

— Кингмен, разговор с Итоямой заказан, Токио на проводе.

— Конечно, конечно. Скажи ему, чтобы подождал минуточку и не вешал трубку. Ты послала Энн розы? Те, чайные, которые ей нравятся?

Джойс кивнула. Это у нее было записано.

— А Другая? — он обошел стол, двигаясь к телефонам.

— Другая пишет полугодовую контрольную о кашалотах. Судя по голосу, она какая-то раздраженная, видно, не в духе.

— Кашалоты? Позвони директору Музея истории природы, и пусть он факсом перешлет все, что ей нужно. Они у меня в должниках. Я только что заплатил им за реставрацию какой-то там… голубой рыбищи, которая подвешена к потолку… Алло, охио-исао, что вы сказали? Муши-муши, — он подмигнул Джойс и показал ей: все о'кей. Он получил заем.

— ……. — Он говорил деловито и четко. — Буду ждать нашей встречи в Японии. — Повесив трубку, он звонко чмокнул Джойс в щеку. — Мы получили заем, Джойс. При годовых на четырнадцать процентов меньше, чем просили в "Сити-корп". — Он был весел и беспечен. — Телекомпания у нас в кармане. Пригласи сюда Арни и соедини меня с братьями Солид.

Часом позже голос Джойс зазвучал по интеркому:

— Кингмен, я отвлеку вас на минутку.

— Да. — Его голос, как всегда, по телефону, был мягок, тон предупредителен.

— Звонила Тенди, была очень расстроена.

С чего это ей быть расстроенной? Он ей не давал для этого никакого повода.

— Расстроена? Почему расстроена?

— Ее ограбили. Обчистили квартиру.

— Пусть свяжется со мной по телефону.


— Итак, я слышал, у тебя побывали взломщики? — Голос Кингмена был обезоруживающе мягок, он мог успокоить любого.

Но только не Тенди — она была в истерике. "Такое впечатление, что она держала в своей квартире Рембрандта", — подумал Кингмен.

Она рыдала по телефону в голос:

— Кингмен, они распотрошили всю квартиру. Побывали везде. Все мои ящики вывернуты, лампы разбиты.

— Успокойся. Я куплю тебе новые ящики. Что они взяли? — Он был само сочувствие.

— Они обшарили все углы, перетрясли все мое белье. Такое впечатление, что они хотели поиздеваться… Была полиция. Копы сказали, что они целенаправленно что-то искали, о чем знали заранее. — Она с трудом удержалась, чтобы снова не зарыдать. Слава Богу, они не взяли ее магнитофонных записей: те были упрятаны в кассеты с надписью "Барбара Стрейзанд".

— Хорошо, хорошо. Они учинили погром. С этим мы разберемся, и дом будет снова, как конфетка. Они взяли что-нибудь ценное? Деньги, например? — Кингмен все еще пытался понять, для чего взломщикам понадобилось проникать в ничью квартиру на Третьей авеню.

— Очень странно, но они не взяли никаких денег. Они взяли вещи.

— Какие вещи, сладкая моя?

— Совсем немного. — Она все еще колебалась: сказать ему или нет. — Они взяли кожаные наручники, те, которыми МЫ пользуемся для игр, и фотографию в рамке.

— Что за фотография?

— Твою, ту, что ты подписал для меня. — Она начала перечислять еще какие-то личные вещи, но он уже не слушал. Черт, зачем он подписал эту проклятую фотографию?

— Сообщи мне имена "фараонов". — Его голос звучал раздраженно.

— Что?

— Имена "фараонов", которые приходили к тебе в квартиру.

— Погоди минутку. Один из них дал мне визитную карточку. — Кингмен ждал, пока она с шумом копалась в разгромленных вещах.

— Вот. Детектив Патрик Салливен, кражи и… погоди, — она прочитала вслух: — Сержант Буффало Марчетти, убийства.

Кингмен привстал на стуле.

— Ты что, убила взломщика?

— Нет, нет!

"Этот малый, Буффало, — хорошенький такой", — подумала она про себя.

— Пресвятая задница! Я тебе позвоню через минуту. Мне нужно ответить на срочный звонок.

Он подошел к окну. Надо было все обдумать, появляется "Тайм" с его портретом на обложке, и тут же кто-то крадет ЕГО портрет с пожеланиями Тенди с ее туалетного столика. Кто? Кому нужно знать обо всем этом? Надо получше разобраться во всех деталях этого дела. Именно сейчас, когда он договорился о получении займа от Мишимы! В мире, где он жил, не было места совпадениям и случайностям, и Кингмен это прекрасно знал.

Он позвонил своему приятелю в департамент полиции и договорился вечером пообедать в ресторане "У Патси" на Западной пятьдесят шестой улице.

— Джойс, можешь зайти?

Джойс и ее блокнот возникли в дверях, как по мановению волшебной палочки.

— Где Флинг?

— На Галапагосских островах, снимается для "Таун энд кантри". Серия снимков в купальнике для рекламы новых карменовских косметических красок. — Она знала обо всем этом, поскольку Флинг нашла время навестить ее в последнюю неделю пребывания в Нью-Йорке, куда приезжала для встречи с Гейл Джозеф. "Действительно очень славная девчонка", — подумала тогда Джойс.

— Когда она должна вернуться?

— Недели через две-три.

— Свяжись с Расти из фордовского агентства и выясни ТОЧНО, когда она должна вернуться, а лучше выясни точно, ГДЕ она в данный момент. Я хочу переговорить с ней.

— Но, Кингмен, она на корабле где-то в районе Галапагосских островов. Это все-таки не соседняя комната.

— Сумеешь, — сказал он и, развернувшись, двинулся к столу. — Сколько бы ни было островов в этих Галапагосах, отыщи ее. И… — Он задумался, но лишь на мгновение. — Разыщи доктора Корбина, он где-то в городе, и запиши Тенди к нему на прием на 10 часов утра. — Он сложил руки, как для молитвы. — Она очень расстроена, и это расстройство может прогрессировать. Пропиши ей ежедневные встречи с доктором Корбином в течение двух, нет, лучше трех недель. Кражи со взломом так плохо действуют на нервную систему!

И он подмигнул своей секретарше, референтше, конфидентке и второй матери. Стопроцентно преданному слуге. Неудивительно, что Джойс Ройс была самым высокооплачиваемым секретарем во всем Манхэттене.

Сейчас Джойс, однако, взглянула на него так, словно он спятил. Что же, выходит, он собирается еще и Тенди устроить прогулки с утками? Глаза Кингмена озорно сияли.

— Скажи Джеку, чтобы самолет готов был вылететь в любую минуту. Нам предстоит небольшое путешествие.

Он возбужденно потер руки и потянулся к телефону, чтобы собственноручно набрать номер Айры Сэкмена. Айра когда-то работал в юридической конторе Роя Коэна. Нужно было незамедлительно, не откладывая ни на минуту, оформить несколько официальных бумаг.

— Джойс. — Он помедлил, барабаня пальцами по столу. — Тенди совсем пала духом после этой кражи со взломом, надо хоть как-то поднять ей настроение, это самое маленькое, что мы можем сделать. Скажи Гейл Джозеф, что мы добавляем в серию новый лак для ногтей. Назовем его "Тенди… с чем-нибудь там…". Скажи это Гейл, но только, черт возьми, не жди, пока я уйду из офиса. Да, еще позвони Рону, он у Гарри Уинстона. Скажи ему, я сегодня закончу позже обычного… и главное — я не желаю прочесть обо всем этом в завтрашней колонке Сьюки!

8

Когда спускались по крутому стальному трапу, резануло соленым влажным ветром. Нагруженные, как мулы, вместительными сумками и баулами, битком набитыми купальниками, халатами, расшитыми бисером, экстравагантными головными уборами и прочим барахлом, два ассистента из редакции журнала торопились до пяти тридцати утра сойти с корабля на берег. Небо еще было чернильно-черным, только на горизонте слабо светилась тонкая бледно-серая полоска. Восход солнца на Галапагосских островах возле Экватора — лучшее время для съемок. Еще слишком рано и не поймешь, разродится ли умирающая ночь ослепительным сиянием экваториального солнца или тихо перетечет в занудливое, серое, облачное утро. Они рассчитывали на первый вариант: предстояло снимать Флинг в роли Богини Солнца. Ясное, сияющее небо — верная гарантия улыбки на лице их вечно напряженного и хмурого шефа. Если все пройдет "на ура", как это обычно бывает, когда снимается Флинг, вся команда фотографов сможет наконец перевести дух.