— Я нравлюсь тебе потный, — пробормотал он, его одетые в джинсы ноги обхватили мои.

Я отклонилась назад, чтобы избежать контакта с его влажной грудью.

— Если я поймала тебя на крючок, — сказал я ему, все еще хихикая, — я брошу тебя обратно в реку.

— А ты бросаешь обратно только мелкую рыбешку, дорогая. Крупную рыбу оставляешь себе. Теперь подари мне поцелуй.

Я достаточно долго пыталась прекратить улыбаться, прежде чем подчиниться. Его губы были теплыми, когда блуждали по моим. Поцелуй был легким и чувственным.

* * * * *

После того, как кораблестроители закончили склеивать и прибивать планширь, они охладились в бассейне, и мы провели остальную часть дня, бездельничая и плавая. Принесли ленч: большие чаши с зеленым салатом, жареным цыпленком, красными виноградом, и грецкими орехами, и мы распили бутылку охлажденного белого Бургундского в охлажденных же бокалах. Няня увела детей в прохладу дома, в то время как Гейдж, Либерти, Джек и я ели за столом, в тени огромного зонта.

— Предлагаю особенный тост, — сказал Гейдж, поднимая свой бокал. Мы сделали паузу и в ожидании смотрели на него. — За Хэвен и Харди, — продолжал он, — которые к настоящему времени стали мистером и миссис Кейтс. — Он улыбнулся, когда мы все уставились на него в удивлении.

— Они поженились? — спросила Либерти.

— Я думал, они поехали в Мексику на длительный уикенд, — сказал Джек, и казалось, он разрывался между радостью и досадой. — Они ничего не говорили мне о каких-либо свадебных планах.

— У них была частная церемония в Плайя дель Кармен.

Либерти смеялась:

— Как они могли пожениться без нас? Не могу поверить, что они захотели скрыть свою собственную свадьбу. — Она повернулась к Гейджу с притворно-сердитым взглядом. — И ты ничего не сказал мне. Как давно ты знаешь? — Но она явно сияла от счастья.

— Со вчерашнего вечера, — ответил Гейдж. — Никто из них не хотел большую церемонию. Но они собираются устроить праздничную вечеринку, когда вернутся, на что я сказал Хэвен, что это отличная идея.

— Я думаю, это замечательно, — сказал Джек, поднимая свой бокал невидимой паре. — После всего через что прошла Хэвен, она заслуживает любую свадьбу, которую захочет. — Он немного отпил вина. — Папа знает?

— Нет еще, — с сожалением ответил Гейдж. — И кажется, именно мне придется сказать… но ему это не понравится.

— Он ведь одобряет Харди, не так ли? — поинтересовалась я с легким беспокойством.

— Да, он дал свое благословение браку, — сказал Гейдж. — Но папа никогда не упускает возможности превратить семейное торжество в спектакль на три акта. Он хотел сам устроить свадьбу.

Я кивнула, понимая, почему Хэвен и Харди не захотели, чтобы их свадьба стала грандиозной театральной постановкой. Хоть они и были общительной парой, но тщательно оберегали свою личную жизнь. Их чувства были слишком глубокими, чтобы выставлять их на всеобщее обозрение.

Все мы выпили за здоровье молодоженов и несколько минут поговорили о Плайя дель Кармен, которая очевидно была знаменита своими пляжами, прекрасными условиями для рыбалки, и была гораздо менее переполнена туристами, чем Канкун.

— Вы были в Мексике, Элла? — спросила Либерти.

— Нет еще. Но хотела бы.

— Мы должны поехать в один из этих уикендов, все четверо, и взять детей, — сказала Либерти Гейджу. — Там должно быть хорошее место для семейного отдыха.

— Конечно, мы возьмем один из самолетов, — легко сказал Гейдж. — У вас есть паспорт, Элла?

— Нет, пока нет. — Мои глаза расширились. — У Тревисов есть самолет?

— Два реактивных, — сказал Джек. Улыбка коснулась его губ, когда он увидел выражение моего лица. Он поднял мою свободную руку и слегка играл с нею. Я полагала, что к этому времени должна была бы уже привыкнуть к небольшому шоку, который происходил всякий раз, когда мне напоминали о финансовой стратосфере, занимаемой Тревисами.

— Гейдж, — обратился Джек к своему брату, все еще уставившись на меня, — я думаю, что упоминание о самолетах пугает Эллу. Скажешь ей, что я — славный малый, а?

— Он — самый славный малый в семье Тревисов, — ответила Либерти, ее зеленые глаза блестели.

Я не могла сдержать смех от того, как они пытались смягчить эффект от новости о самолетах.

Либерти улыбнулась. Она понимала, что я чувствую. "Все в порядке", казалось, говорил ее пристальный взгляд: "С тобой все будет прекрасно". Она снова подняла свой бокал.

— У меня тоже есть чем поделиться… хотя это не новость для Гейджа. — Она взглянула на Джека и меня с надеждой. — Угадайте.

— Ты беременна? — спросил Джек.

Либерти покачала головой, ее улыбка стала шире.

— Я собираюсь открыть свой собственный салон. Я думала об этом некоторое время… и я подумала, прежде чем у нас будет еще один ребенок, я хотела бы осуществить это. Я собираюсь сделать его маленьким и эксклюзивным, нанять только несколько человек.

— Это замечательно, — воскликнула я, чокаясь бокалами.

— Поздравления, Либ. — Джек протянул свой бокал и последовал моему примеру. — Как ты собираешься назвать место?

— Я еще не решила. Каррингтон хочет назвать «Clippety-Do-Da»7 или «Hairway to Heaven»8, но я сказала ей, что мы должны быть немного более стильными.

— «Julius Scissors»9, — предложила я.

— «Hair Today, Gone Tomorrow»10, — присоединился Джек.

Либерти закрыла уши:

— Я обанкрочусь на первой же неделе.

Брови Джека превратились в два насмешливых полумесяца.

— Возникает вопрос, как папа заполучит еще внуков, о которых мечтает? Это ведь работа жен Тревисов, не так ли? Ты тратишь впустую главные детородные годы, Либ.

— Заткнись, — отрезал Гейдж. — Мы только сейчас начинаем нормально спать, когда Мэтью немного подрос. Я еще не готов пройти через это снова.

— Никакого сочувствия с этой стороны стола, — ответил Джек. — Элла проходит через все это — бессонные ночи, подгузники — ради ребенка, который даже не ее.

— Он чувствует себя моим, — сказал я, не думая, и пальцы Джека, защищая, сжались на моей руке.

Стало тихо, слышался только звук брызг «мистеров», и плеск водопада.

— Сколько вам еще осталось прожить с ребенком, Элла? — спросила Либерти.

— Приблизительно месяц. — Свободной рукой я взяла свой бокал и осушила его. В другое время я выдавила бы сияющую фальшивую улыбку и сменила бы тему. Но в компании сочувствующих слушателей, рядом с Джеком, я сказала то, что действительно думала.

— Я буду скучать по нему. Это будет тяжело. И в последнее время меня начало беспокоить, что Люк не будет помнить время, которое он провел со мной. Первые три месяца своей жизни. Он не будет знать ничего, что я для него сделала. Для него не будет разницы между мной и незнакомкой с улицы.

— Вы не будете видеться, после того, как Тара заберет его? — спросил Гейдж.

— Не знаю. Вероятно, не так часто.

— Он будет помнить глубоко внутри, — мягко произнес Джек.

И когда я всмотрелась в его серьезные темные глаза, я нашла утешение.

Глава 19

Люк лежит на полу моей квартиры, занимаясь своей детской гимнастикой, на стеганом одеяле с двумя пересекающимися дугами, грохоча бусинками, крутя в руках птиц, бабочек, смятые листья, под веселую электронную музыку. Он любит это почти так же, как я люблю наблюдать за ним. В свои два месяца он смеется, улыбается производимым шумам, и способен поднять свою голову и грудь.

Джек лежит на полу около него, лениво доставая до игрушки, или нажимая кнопку для новой музыки.

— Я хотел бы я иметь что-нибудь из этого, — сказал он. — Или банку пива, или те крохотные черные трусики, которые были на тебе в субботу ночью.

Я сделала паузу посреди убирания тарелок в кухне.

— Я не думала, что ты заметил их, ты снял их с меня так быстро.

— Я только что провел двухчасовой обед, смотря на тебя в этом платье с низким вырезом. Тебе повезло, что я снова не набросился на тебя в гараже.

Я воздержалась от улыбки и встала на цыпочки, чтобы подвинуть стеклянный кувшин на высокой полке.

— Да, ну, в общем, я обычно предпочитаю немного большее количество любовных игр, чем звон автомобильных ключей, два с половиной поцелуя, и…

Я подскочила, поскольку почувствовала его позади меня, переместившегося так стремительно и тихо, что я даже не заметила его, входя в кухню. Кувшин закачался в моей руке, и Джек, подхватив его в полете, твердо поставил на полку.

Я почувствовала его губы в моем ухе.

— Я позаботился о тебе, не так ли?

— Да.

Я гортанно засмеялась, когда его руки обвились вокруг моей талии.

— Я не говорю, что я обманщик. Я только говорю, чтобы ты не тратила время впустую, начиная работу… — Его слова растворились в моем вздохе, поскольку я почувствовала, как он стал мягко покусывать и облизывать мою шею, его язык играл со мной в нежном водовороте, который вызывал жар в моей крови. Мои очки скользнули вниз по моему носу, и я подвинула их обратно на место. Одной рукой Джек провел по моим грудям, в то время, как его свободная рука скользнула ниже пояса моих шорт.

— Ты хочешь любовных игр, Элла?

Его бедра прижались ко мне сзади, и я почувствовала твердую плоть через слои нашей одежды.

Мои ресницы опустились, и я ухватилась за край стола, когда его руки умело заиграли по моему телу.

— Ребенок, — сказала я, затаив дыхание.

— Он не будет возражать. Он делает свою детскую гимнастическую разминку.

Смеясь, я отодвинула его руки.

— Позволь мне закончить с посудой.

Джек удерживал мои бедра, прижимая к себе и желая поиграть.

Но мы были прерваны пронзительным звонком телефона. Я взяла его и прошипела Джеку: «Тихо», перед тем, как ответить.