– Ты за ней все равно не углядишь… Как я понимаю, тебе лучше приглядывать за собой. А коли чего с тобой случится, тут есть пара-тройка парней, которые с удовольствием возьмут на себя заботу о твоей сестре. Уж мы постараемся. – Он снова бросил на Каролину такой похотливый взгляд, что ее пробрал озноб.

Наконец О’Брайен исчез за деревьями, и она решилась поднять глаза на Сойера.

– Спасибо. Я отошла сюда немного передохнуть и случайно заснула. Я…

– Теперь будешь везде ездить со мной. – В его голосе слышался гнев. – Весь чертов лагерь теперь узнает, что ты девушка, поэтому можешь больше не прятаться. Приведи себя в порядок.

Сойер отошел к ручью, ополоснул плечи и грудь, а Каролина трясущимися пальцами наконец заправила рубашку в штаны. Гнев Дэя испугал ее не меньше, чем угрозы О’Брайена. Если бы вернуть время на час назад, тогда бы она не вела себя дурой, не заснула бы, дала бы отпор негодяю, посягнувшему на ее честь.

– Сойер, я готова.

– Мы возвращаемся в лагерь. – Он бросил на нее рассеянный взгляд. – Револьвер того человека из дилижанса еще у тебя?

– Да.

– Всегда носи его, засунь за пояс и берегись, если я увижу тебя без него.

– Да, сэр.

Каролина почти бежала следом, с беспокойством думая о том, как ее встретят солдаты, но еще сильнее тревожил ее гнев Сойера, потому что на этот раз он сердился на нее вполне справедливо. В лагере их уже ждал лейтенант Мичем, который, окинув обоих яростным взглядом, сухо пригласил к себе в палатку.

– Я не в восторге оттого, что ты взял с собой сестру, выдав за мальчишку. Будь до форта меньше двух дней пути, я немедленно отправил бы вас обратно. Разве ты не знал, насколько опасно брать ее с собой? – сердито воскликнул Мичем.

– Сэр, я знал…

– Тогда какого дьявола…

– Простите, сэр, – перебила его Каролина, умоляюще прижав руки к груди. – Брат не хотел вас обманывать, просто он дал обещание нашей умирающей матери, что никогда со мной не расстанется, ведь у меня на всем белом свете никого не осталось. На маму напали команчи, сняли с нее скальп, жестоко пытали… – Девушка закрыла лицо руками и тихонько всхлипнула, исподтишка посмотрев на Сойера, который с открытым ртом ошалело уставился на нее. Она глубоко вздохнула и отняла руки от лица.

– Простите, – сказал лейтенант. – Я не знал, мне очень жаль. Но… черт возьми, мисс Дэй, вы поставили нас всех в трудное положение. Здесь одни мужчины. Дэй, чтоб не отпускал сестру ни на шаг, ясно?

– Да, сэр.

– Оба свободны.

Выйдя из палатки, Сойер направился к лошадям и начал расседлывать своего гнедого, а девушка молча стояла рядом.

– Значит, наша мать умерла? Ее лишили скальпа и жестоко пытали?

– Я не хотела, чтобы вы принимали на себя мою вину, – покраснела Каролина.

Проводник чуть заметно улыбнулся, что вдруг совершенно преобразило его. Вдруг глаз собрались морщинки, лицо смягчилось, и девушка впервые поняла, каким привлекательным Сойер Дэй может быть.

– Ну и ну!

– В чем дело?

– Я думала, если вы улыбнетесь, то, вывихнете себе челюсть. Но ошиблась.

– Последнее время у меня не было повода для улыбок. Поездка с пятнадцатилетней девицей через дикие земли тоже не прибавляет веселья.

– Подумайте о золоте, Сойер.

Тот еще раз криво улыбнулся и сдвинул шляпу на затылок.

– Раз уж мы заговорили о золоте, пора тебе достать из своего тайника мою зарплату.

Каролина отошла к лошади, украдкой огляделась вокруг и торопливо вытащила из седельной сумки несколько золотых монет. Когда она вернулась, Сойер неожиданно взял ее за руку.

– Пошли, сестра.

– Куда?

Он повел ее к ручью.

– Мне жарко, я пропылился как черт, хочу поплавать в заводи.

– Я не умею плавать.

– Ничего особенного в этом нет, научишься, а в Техасе еще надо поискать место, где можно утонуть.

Удивившись его хорошему настроению, она робко улыбнулась, и Сойер весело подмигнул ей в ответ. Значит, он больше на нее не сердится, даже расслабился.

– Как у вас получается бесшумно ходить через кусты?

– Просто гляди, куда ставишь ногу, – пожал плечами Дэй. – Шагай легко и вскоре по-другому ходить уже не сможешь. Обращай внимание на следы, посматривай вокруг, вот и все.

– Я не видела никаких следов.

– Да их тут полно. Смотри…

Он потянул ее в сторону от тропинки, присел на корточки, и Каролина опустилась рядом. С того момента, как она увидела его улыбку, ее отношение к нему переменилось. Временами он казался ей удивительно красивым, порой у нее внутри возникал странный приятный трепет. Она стала замечать вместо колючести его мужественность, будившую дотоле неведомые ей чувства.

– Видишь? – Сойер показал рукой на землю, и Каролина, приглядевшись, заметила след какого-то зверя.

– Вы это увидели сейчас, пока мы шли? – изумилась она.

– Учись обращать внимание на окружающее. – Дэн повернулся, слегка задев коленом ее колено, рука все еще придерживала ее за предплечье, лицо оказалось всего в нескольких дюймах. Сердце у девушки куда-то ухнуло.

– Какой это зверь? – прошептала Каролина, думая, что таких густых ресниц она ни у кого еще не видела.

– Опоссум, Если будешь внимательной, скоро начнешь разбираться в следах. А если это след человека… – Сойер встал, шагнул в сторону, потом снова присел на корточки и прутиком слегка подправил свой след. – Команчи – единственные из индейцев носят мокасины с бахромой по краям. Их след выглядит примерно так. Если заметишь такой свежий след, немедленно уходи.

Каролину больше интересовали движения его загорелых пальцев, чем особенности индейских следов.

– Идем, скоро обед, – подмигнул ей Сойер и поднялся на ноги.

По дороге Каролина посматривала на его широкие плечи.

– Сколько вам было лет, когда убили вашу семью?

– Четырнадцать. Я вернулся из города, куда послал меня отец, и все увидел. – Голос у него стал безжизненным и жестким. Девушка уже насмотрелась достаточно, чтобы живо представить ужасную картину, открывшуюся глазам юного Сойера.

Она схватила его за руку. Дэй остановился и удивленно приподнял брови.

– Простите, – сказала Каролина. – Моя мать умерла вскоре после моего рождения, а отец погиб на дуэли в Новом Орлеане. Мне было тогда семь лет. Перед смертью он попросил своих братьев позаботиться обо мне. Я жила сначала у одного дяди, потом у другого. Дядю Захарию из Атланты убили на войне.

– И ты прости меня.

Девушка кивнула. Столько она еще не рассказывала о себе никому, кроме, пожалуй, тети Летти. Ей так часто приходилось переезжать с места на место, что она просто не успевала ни с кем подружиться.

– Каролина, если к тебе начнет приставать кто-нибудь вроде О’Брайена…

– Почему здесь много подобных мужчин? – перебила она его.

– В Джорджии мужчины ничуть не лучше. Черт возьми, Каролина, порядочная молодая девушка не должна путешествовать в одиночку. Здесь у тебя есть защита, а ведь могло и не быть.

– Так уж получилось, – ответила она, раздосадованная его словами. – О чем вы хотели сказать?

– Если в следующий раз кто-нибудь полезет к тебе с ухаживаниями… а ты умеешь попадать в неприятное положение… не раздумывая, врежь ему коленом в пах. Это быстро приводит в чувство.

– Я запомню.

Некоторое время они шли молча, потом Сойер указал вперед:

– Тут ручей пошире и поглубже. Можно поплавать.

– А змеи?

– Да, здесь их полно, но мне до смерти жарко, я ужасно грязный, поэтому им лучше уступить мне место.

– И вам не страшно плавать вместе с ними?

– Сегодня точно не страшно.

– Сойер Дэй, почему вы такой язвительный и вредный? Тот обернулся, в глазах у него запрыгали веселые чертики, хотя лицо оставалось серьезным и хмурым.

– Команчи, апачи, Техас, мексиканское золото, перестрелки, Нат Сандерсон… да еще пятнадцатилетние девушки, которые задают слишком много вопросов и попадают во всякие истории… Поневоле начнешь язвить.

Каролина залилась краской и тут же услышала его смех.

– Девочка, ты здесь настолько же к месту, как гремучая змея на великосветском приеме в Атланте.

– Я выдержу, Сойер Дэй, – упрямо отрезала Каролина, охваченная странным жизнерадостным возбуждением.

На мгновение ей показалось, что он ждет, когда же она сломается, поскольку считает ее изнеженным, беспомощным ребенком, которому нечего делать на границе, но ради золота он взял ее с собой и терпел. Каролина твердо решила справиться со всеми трудностями, благо пример всегда был у нее перед глазами.

Она спустилась за Сойером к ручью, посмотрела на мутную, лениво бегущую воду и вздрогнула, представив, что скрывается в глубине.

– Каролина, отвернись, дай мне раздеться и залезть в воду, потом ты можешь искупаться.

– Я же не умею плавать, – напомнила девушка, занятая иными мыслями, а не раздумьями, как удержаться на плаву.

– Главное – не паниковать. Под водой задержи дыхание, шевели руками и ногами. Старайся выбраться наверх. Смотри.

Он встал позади нее, взял за локти и несколько раз свел и развел ей руки. Но Каролина запомнила лишь то, как близко он стоял, как держал за руки, почти обнимал. Ей было очень хорошо, начали пробуждаться какие-то томные, неясные мечтания. Большей глупости и придумать невозможно – ведь в глазах Сойера она не женщина, а несмышленыш, интересный ему не больше ягодного куста, но ради золота можно потерпеть такую обузу.

– Теперь отвернись, я все-таки хочу поплавать. Каролина села на землю спиной к ручью. Воображение рисовало его обнаженный торс, однако стыдливость не позволяла ей спуститься ниже талии, хотя, услышав плеск воды, она все же представила голого Сойера и покраснела.

– Малыш…

Она медленно повернулась. Над мутноватой поверхностью виднелась только голова Дэя, облепленная мокрыми волосами.

– Я сейчас тоже отвернусь, скажи, когда будешь готова. – В его голосе Каролина уловила добродушную насмешку и подумала, что, разденься она у него на глазах, это мало его тронет. – Тут неглубоко, залезай смелее.