Сара Орвиг - Сладкое желание

Проскакав милю по дороге, они наконец перевели коней на шаг.

– Похоже, они нас потеряли, – буркнул Люк.

– Вряд ли они собирались за нами гнаться. Наверно, уже вернулись в салун, чтобы потрясти еще одного простака.

– А этот прямо сосунок. Трепка пошла бы ему на пользу.

– Только не то, что ему хотели устроить. К тому же я знаю его. Это Джастин, сын Максимо.

– Выходит, у вас с Торресом еще не все потеряно.

– Наоборот. Но с Джастином я не ссорился.

– Черт возьми, надеюсь, мы не станем бросаться на выручку каждому молокососу, попавшему в переделку. Я лишь начал получать удовольствие от жизни.

– Возвращайся обратно.

– Благодарю покорно.

Они поскакали дальше, передавая друг другу бутылку.

На следующий день, когда Сойер приколачивал к воротам конюшни доску, прискакал Джастин. Спрыгнув на землю, юноша протянул ему руку.

– Спасибо, что спас меня. И с возвращением. Ответить Сойер не успел, потому что вдалеке показался Люк. Оба с тревогой дожидались, пока он подъедет к коралю, ибо почувствовали неладное.

– На пастбище у Пайн-крика схватились люди Максимо и Кейна!

Выругавшись, Сойер бросился в конюшню за ружьем, а Джастин уже скакал прочь.

Они догнали юношу в узком каньоне, рядом с ним на земле валялись убитый и раненый.

– Пригляди за парнем. Я зайду им в тыл, – сказал другу Сойер.

Сделав большой крюк, чтобы оказаться позади Кейна с его головорезами, он вскарабкался по склону и укрылся за толстым деревом, откуда выстрелил в троих парней, стоявших всего в нескольких ярдах от него. Поднялась ответная пальба, вслед за нею раздался лошадиный топот, и Сойер увидел, как негодяи скачут прочь. Схватка закончилась.

– Это кровопролитие ужасно, – хмуро сказал Джастин, ехавший рядом с Сойером. – Еще раз спасибо за вчерашнее.

– В карты надо играть трезвым.

– Знаю.

– Что так нагрузил свою лошадь?

– Я от них ушел, – зло выпалил Джастин.

– Почему?

– Максимо не мой отец. Все эти годы она врала, что мы с ним одной крови.

– Твой отец – Рамон?

– Да. Они снова поругались, кричали друг на друга, такого я еще не слышал. Я встал на сторону Максимо, а она вдруг набросилась на меня. Представляешь – моя мать набросилась на меня, – озадаченно повторил Джастин. – Она завопила, что он не мой отец. Тогда Максимо ее ударил, и она крикнула, что мой отец – Рамон. Все эти годы я пытался любить Максимо, хотя он самый настоящий подонок. Я их обоих ненавижу, – горько закончил юноша.

– Джастин, ты еще чертовски молод. Они же любят тебя, иначе не взяли бы с собой, когда Фабиана оставила Брендона.

– Да пошли они к черту! Сойер переменил тему.

– Хочешь здесь поработать? Я собираюсь нанять еще нескольких человек.

– Да, я буду работать и буду стрелять, если они заявятся снова. Максимо хочет выжить тебя отсюда. После смерти Рамона они с Кейном никак не поделят эти земли.

– Тебе ни к чему стрелять, просто работай честно, вот и все.

– Если я работаю, значит, и стреляю в них, – сухо возразил Джастин. – Они считают, ты не продержишься тут до конца года.

– Тогда Максимо плохо меня знает, – усмехнулся Сойер. – А Кейн не знает меня вообще. Я проживу тут дольше каждого из них.

Джастин наконец улыбнулся и сразу напомнил ему прежнего мальчугана.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Скоро мы начнем весенний отлов бычков. Говорят, в прошлом году на севере продали шестьдесят тысяч голов. Нынешний обещает быть не хуже. Мне нужно по меньшей мере десять надежных работников, чтобы управиться со стадом.

– Я один раз ездил на север. Максимо нанял тогда гуртовщика, а сам остался на ранчо.

– Почему?

– Кейн спалил бы все дотла, но главным образом из-за Фабианы, – горько объяснил Джастин. – Он ей не доверяет.

– Извини.

Юноша гордо выпрямился, совсем как Рамон.

– Она мне больше не мать.

– Джастин, прояви к ней милосердие. Ты, возможно, единственный на свете, кого она по-настоящему любит.

Но тот сплюнул и отрицательно покачал головой.

– Куда мне положить вещи?

– Скоро мы закончим барак, а до тех пор твое место – расстеленная на земле попона. Я тоже поселюсь в бараке, пока не выстрою свой дом. Платить для начала буду доллар и двадцать пять центов в день; во время перегона скота получишь двойную цену.

– Хорошая плата, – сказал Джастин. – И никаких поблажек, Сойер.

– Еще чего. Не будешь работать – сразу выгоню.

Прошло несколько недель. Раздевшись до пояса, Сойер с Джастином трудились весь день, пока солнце не начало клониться к горизонту.

– А вот и наши возвращаются. – Сойер выпрямился и посмотрел вдаль. – Значит, ребята нашли потерявшихся лошадей и гонят обратно.

Он взял огромную доску, начал ее прибивать и вдруг нахмурился.

Похоже, спокойная жизнь последних недель притупила его обычную бдительность. Что-то слишком уж много этих лошадей и слишком быстро они скачут.

– Хватай свой шестизарядник! – крикнул он Джастину. Всадники пронеслись по двору мимо недавно выстроенной конюшни. Сойер бросился к своему “кольту”, но было уже поздно. Кто-то ударил его прикладом по голове, и, уже падая, он услышал крик Джастина.

Двое тут же поставили Сойера на ноги, заломили ему руки и повели к улыбающемуся Кейну.

Джастин лежал на земле лицом вниз, поэтому Сойер не мог понять, жив он или убит.

Кейн тем временем соскочил с коня и, прихрамывая, направился к пленнику.

– Дэй, надо было согласиться на мое предложение. Тот не удостоил его ответом, зная, что Кейн просто забавляется.

– Я делаю тебе новое предложение, такое же выгодное. От него не отказался бы даже умирающий осел с крупицей здравого смысла. Доллар за акр.

– Убирайся к дьяволу, Кейн, – спокойно произнес Сойер.

– Ты сейчас увидишь, кому пора убираться к дьяволу. Следующее предложение окажется не таким выгодным, а я буду не таким добрым, – ухмыльнулся Кейн.

Он вдруг ударил Сойера кулаком в живот, потом в челюсть. Тот попытался пнуть его ногой, но удары обрушивались на него безостановочно, пока он мешком не свалился под ноги Кейну. Неожиданно грохнул выстрел, послышались крики, лошадиный топот, звуки перестрелки. Сойеру удалось встать на четвереньки, однако все поплыло у него перед глазами, и он провалился в темноту.

Очнувшись, Сойер увидел, что лежит на своей расстеленной попоне, вокруг сгрудились его люди, а чья-то рука обтирает мокрой тряпкой ему лицо.

– Кажется, они собирались тебя прикончить, – сообщил ему Люк. – Я видел Кейна.

– Как Джастин?

– Все в порядке. Здоровенная шишка на голове, и только. Зато у тебя видок, словно ты провел бурную ночь в Низине. Сядь, я посмотрю, что с тобой.

Сойер попробовал сесть, но тут же скривился от боли.

– Похоже, они переломали мне ребра.

– Возможно, – согласился Люк, ощупывая друга.

– Убери руки! Больно!

– Выживешь, но оставаться здесь почти в одиночку больше нельзя.

– Согласен. Мы наймем еще людей: пусть охраняют ранчо, когда остальные уедут со скотом. Это заставит Кейна держаться на расстоянии. Надо было сразу сообразить, когда он предложил купить мою землю.

– Найми достаточно людей, чтобы охраняли тебя, когда мы уедем на север.

– Черта с два! Я в порядке. К тому же главный гуртовщик здесь я, поэтому сам поведу стадо на север.

– Ты не сможешь.

– Нет, смогу, И ничто меня не удержит!

– Если у тебя все остальное такое же крепкое, как голова, то до Абилина ты наверняка доберешься.

– Во всяком случае, попытаюсь.

Гурт занял всю пятидесятифутовую дорогу.

– Нс забывай погонять, – сказал Люку вернувшийся в хвост Сойер. – Сегодня я хочу пройти тридцать миль, чтобы немного их растрясти и приучить к дороге. Потом будем двигаться по десять миль в день. Вон тот бычище у них явно вожак, или я не разбираюсь в скоте.

– Ты прав, – кивнул Люк, – Затем его и гонят впереди стада.

– Я хочу поставить Джастина в головной дозор.

– Он уже там, с правой стороны.

Сойер знал, что все его распоряжения выполняются, но еще раз оглядел стадо, головных дозорных, загонщиков в центре и, наконец, почти неразличимых издалека погонщиков, которые задавали темп движения.

Сойер улыбнулся. Ему удалось найти замечательного повара шести футов и шести дюймов роста, совершенно лысого. Сильвер ни днем, ни ночью не расставался с потрепанным черным котелком, но готовил превосходно. А хорошая еда – залог хорошей работы. Припасов хватит, не забыли и каломель – на случай, если кто захворает. У ковбоев по пять-шесть лошадей, чтобы менять в пути. Сойер держал в памяти каждую мелочь, сам все проверял. Ведь это был его первый гурт на север.

Проскакав вперед, Сойер придержал своего нового жеребца и оглянулся на далекое ранчо. У него земля, скот, добротный кораль, почти готовый барак и достаточно преданных людей, чтобы защитить все это от разорения; скоро он построит большой собственный дом. Хватит уже скитаться. Но в душе засело беспокойство. Сойер ожидал, что наконец угомонится, когда найдет золото. Не получилось.

Он думал о Каролине и вдруг ощутил всколыхнувшееся желание. Видимо потому, у него давно уже не было женщины. Но потом Сойер все же признался себе, что до сих пор не может забыть девушку. Когда он мечтал о доме, то обязательно представлял на крыльце ее. Каролина машет ему рукой, как в день его отъезда несколько лет назад. Сойер тряхнул головой, прогоняя глупые фантазии. Она наверняка замужем, нянчит младенцев. По возвращении с севера он непременно расторгнет брак.

Февраль 1873 года

Дело шло к закату, а Сойер продолжал объезжать молодого норовистого мустанга, пока не увидел Джастина, неистово размахивавшего шляпой.

– Бандиты Кейна! Они зажали Чарли в каньоне, нужна помощь!