Мэри Бакстер - Сладкое возмездие

– Нет, Роберта, никаких неприятностей у меня нет, а мистера Брока наняла я сама, но не за тем, чтобы он исследовал мою жизнь.

– Выходит, он слишком много на себя берет?

– Это еще мягко сказано. Слушайте, когда мы обе будем посвободнее, я обо всем расскажу вам подробно. Я от вас никогда ничего не скрывала. А до тех пор, пожалуйста, вы сами не отвечайте ни на какие вопросы личного характера, если речь зайдет обо мне.

– Само собой разумеется.

– Спасибо… и… я вас люблю, – тихо сказала Кейт.

– Я тебя тоже. И спасибо за твою заботу об Энджи… – Роберта вдруг осеклась, словно у нее перехватило дыхание. – Все время беспокоюсь, как у нее жизнь сложится.

«Я и сама о ней беспокоюсь», – подумала Кейт. А вслух сказала:

– Рано или поздно все уладится.

– Позвони, как сможешь, ладно?

– Обязательно. Всего доброго!

Положив трубку на рычаг, она почувствовала, что надо немедленно разобраться с Сойером и высказать все, что она о нем думает; однако в ее расписании не нашлось даже щелочки, чтобы она могла позволить себе такую роскошь. В суде слушалось дело об убийстве, и все личное пришлось отложить на потом.

Сегодня ей в первый раз представилась возможность уделить время своим собственным делам. Сначала она отправилась к Сойеру в агентство, но, не увидев на стоянке его машину, поехала к нему домой.

Внезапно из кухни появился Сойер. Он нес на подносе и пиво, и кофе.

– Я же сказала, что ничего не хочу.

– Слышал. Но, так или иначе, я это принес.

Их глаза встретились в немом поединке, и возникшее напряжение заполнило комнату, как плотный смог.

Он поставил кофе на столик перед диваном, а затем отхлебнул пива.

– Зачем было это делать? – спросила Кейт, не скрывая кипящего в ней возмущения.

Он приблизился к ней на расстояние вытянутой руки.

– Я хотел больше узнать о тебе.

– Это не входило в твои обязанности, – враждебно сказала она, опасаясь, что не совладает с собой, особенно при виде его непринужденной позы. – От тебя требовалось только выполнить работу, которую я тебе поручила.

– А тебя ни в малейшей степени не интересует, почему я поступаю так, а не иначе?

– Нет. Я возмущена и жду извинений.

Воздух между ними накалился. Казалось, все висит на волоске. Прошла целая вечность, прежде чем он заговорил:

– Допускаю, что я превысил свои полномочия.

Кейт понимала, что это уже почти извинение, и вряд ли могла рассчитывать на более явное раскаяние. Однако такое признание ее не удовлетворяло. Она не хотела задавать вопрос, но он сам сорвался у нее с языка:

– Так ты нашел то, что искал?

– А что, по-твоему, я искал? – Голос его звучал сухо и натянуто.

– Послушай, я не в том настроении, чтобы играть словами. Единственная твоя задача – найти девочку. Понятно?

– Этим я и занимаюсь.

– Так где же она? Ты ее нашел?

Его глаза сверкнули – теперь и он рассердился не на шутку.

– Нет, не нашел.

– Вот это я и хотела выяснить. Придерживайся правил, или я найду кого-нибудь другого, кто будет их соблюдать. И никогда больше не вторгайся в мою личную жизнь.

– Ты можешь доверять мне, Кейт.

– Доверие тут ни при чем.

– Ах вот как. Теперь я понял: ты можешь со мной трахаться, но доверять не можешь.

Она вспыхнула, но не отступила.

– Мы заключили сделку. Ты оказываешь мне услугу, а я эту услугу оплачиваю.

– Господи! И это все, что я для тебя значу? Наемный работник?

Этот возглас прозвучал как удар хлыста в тишине.

Кейт отвернулась, чтобы скрыть от него свое лицо. Черт бы его побрал. Она не поддастся ему. Она не хотела доверяться ему в личных делах. Помоги ей Бог, она не хотела хотеть его! Она хотела освободиться от этой бесконечной пытки.

Сойер внезапно повернул ее к себе.

– Не отворачивайся от меня.

Она была готова испепелить его взглядом.

– Убери руки. Держи их подальше от меня.

Кровь отхлынула от его лица, и Кейт заметила, как он мгновенно побледнел.

– Черт побери, мне это не под силу, – сказал он с горечью. – Я не могу держать руки подальше от тебя. И не думать о тебе я тоже не могу. Ты закабалила мое тело, да и всю мою жизнь тоже.

Она успела лишь раскрыть рот, чтобы должным образом ответить, но он не позволил ей произнести ни слова – его губы прижались к ее губам. Она застонала, пытаясь оттолкнуть его, но в железном объятии его рук она не в состоянии была даже пошевелиться. Кейт ощутила напряженную готовность его тела, и – она ничего не могла с собой поделать – ее природа ответила на его призыв. Его ладонь легла на ее грудь, и она, почти не сознавая, что делает, обвила руками его шею. Он прижимал ее к себе все сильнее и сильнее. Его руки заскользили вниз по ее спине.

– Нет! – закричала она, судорожно пытаясь отстраниться, а потом, опустив глаза, в отчаянии прошептала: – Я не могу.

Он жадно ловил ртом воздух, ему трудно было дышать, а она тем временем лихорадочно приводила в порядок свой костюм. Они боялись взглянуть друг на друга.

– Мне надо идти, – почти беззвучно сказала Кейт; ее колотила дрожь. Она схватила свою сумку и устремилась к выходу.

Он ничего не ответил. И не пытался удержать ее.

Судебный пристав Бен Эпплгейт прикрыл за собой дверь.

Кейт взглянула на него:

– Мне уже пора?

– Почти. Осталось от силы пять минут.

– Как, по вашему мнению, мы продвигаемся?

Задавая этот вопрос, Кейт имела в виду разбирательство дела об убийстве: двум белым представителям закона было предъявлено обвинение в убийстве чернокожего заключенного.

– Медленно, но верно, я бы сказал. Во всяком случае, вы свою работу делаете и адвокатам зевать не даете.

– Я хочу, чтобы все шло в точном соответствии с законом.

С некоторых пор она была не властна над своей частной жизнью и не могла допустить, чтобы профессиональная деятельность тоже вышла из-под ее контроля. Нужно было гнать от себя мысли о Сойере.

– Вы работаете на совесть, – сказал Бен.

Кейт с благодарностью улыбнулась:

– Вы меня очень поддерживаете, Бен.

Это была чистая правда. При виде Кейт судебный пристав всегда расцветал улыбкой, открывающей крупные, выступающие вперед зубы. Но стоило кому-нибудь проявить неуважение к судье, как его длинное, узкое лицо принимало свирепое выражение. Он опекал ее, как наседка – своего цыпленка.

Бен покраснел.

– Вы в похвалах не нуждаетесь. Всем известно, что вы мастер своего дела. А те, кто вздумал с вами тягаться на выборах, – просто недоумки. – Он помолчал и поправил кобуру. – Я все хотел вам сказать, что, по моему мнению, вы вынесли совершенно справедливый приговор тем двум парням, которые перевозили наркотики.

Кейт вышла из-за стола.

– Стало быть, вы одобряете отсрочку приговора?

– Безусловно. Я так считаю, что тут и выбора быть не могло. Надеюсь, они теперь будут тише воды ниже травы.

– Да уж, это в их интересах. Если они дадут хоть малейший повод, я их живо отправлю за решетку, будьте уверены.

– Разумеется; и это тоже будет по справедливости. Хоть убейте, не пойму, отчего нынешняя молодежь ищет неприятностей на свою голову.

– Иногда просто от скуки.

Бен посмотрел на стенные часы:

– У вас еще три минуты.

– Значит, скоро увидимся.

Оставшись одна, Кейт снова вернулась мыслями к тем двум юнцам. Ей пришлось изрядно поломать голову над этим делом. Когда решение уже было принято, она до последнего момента сомневалась, правильно ли поступает. Учитывая чистосердечное признание подсудимых, она назначила каждому из них по десять лет с отсрочкой приговора.

Если они в течение этого срока совершат повторное правонарушение, она снова привлечет их к суду и назначит им наказание на полную катушку.

Преимущество отсрочки приговора состояло в том, что при условии примерного поведения судимость будет снята. Оставалось только надеяться, что парни не станут вторично играть с огнем.

– Пора, ваша честь. – Бен просунул голову в дверь.

Кейт вздохнула:

– Я готова.

Она еще немного посидела, не двигаясь, чтобы собраться с мыслями. Потом надела мантию и, расправляя складки, испытала внезапный прилив гордости. Она не зря занимает свое место. Не зря.

– Ну надо же, ты можешь себе представить, какая наглость!

Кейт покачала головой и улыбнулась организатору своей предвыборной кампании:

– Не стоит так переживать, а то давление подскочит.

После окончания рабочего дня Кейт прошлась пешком до своей штаб-квартиры. Она посмотрела в окно и увидела, что уже смеркается. День тянулся бесконечно, и конца не было видно.

– Какое, к черту, давление! – Джинджер метала громы и молнии. – Что он о себе возомнил? Додумался включиться в предвыборную борьбу, когда времени осталось всего ничего! И при этом наверняка считает, что победит. – Она замолчала, а потом пробормотала себе под нос: – Самодовольный осел.

– Джинджер!

Джинджер слегка смутилась:

– Но ведь это правда. Ты и сама того же мнения.

Кейт невольно улыбнулась:

– Пожалуй.

Слухи о том, что Дэйв Нильсен выставляет свою кандидатуру при поддержке финансового магната Харлена Мура, оказались небеспочвенными. И газеты, и телевидение подтвердили эти сведения.

При том что у Дэйва не было даже призрачных шансов на победу, он мог причинить немалый вред предвыборной кампании Кейт. Она старалась не поддаваться унынию. Но такие противники, как Дэйв и Харлен, не брезговали никакими методами.

Кейт подавила тяжелый вздох. Если всплывет далекое прошлое, это будет означать конец ее карьеры. Дэйв и Харлен начнут трубить направо и налево, что она родила внебрачного ребенка, – если докопаются до этого.

Однако еще не все потеряно. Если уж Сойер не смог разыскать ее дочь, едва ли это удастся кому-то другому. Но Кейт тут же сникла. Дело не в том, что они могут разыскать ее девочку. Главное оружие дала им в руки она сама: она не просто родила ребенка, но отказалась от него. Пока ни Дэйв, ни Харлен до этого не докопались, если, конечно, Энджи…