— Какая досада! — сказала Лайла, покусывая нижнюю губу.

— На самом деле это облегчение. Уверена, что если бы знала, то, в конце концов, проговорилась бы.

— Но я полагаю, что вы проделали весь этот путь не затем, чтобы поделиться секретом. Что все-таки привело вас сюда?

Анджела и леди Палмерстон повернулись к Филиппу.

— Я приехал, чтобы извиниться перед вами, леди Дайамонд.

— В самом деле? — Лайла, казалось, была действительно удивлена.

— Да. Я сожалею о том, что погубил вашу репутацию, — искренне произнес Филипп.

— Благодарю вас. Извинения, правда, немного запоздали, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда.

— Лайла, а ты больше ничего не хочешь сказать? — вступил в разговор ее муж, чем вызвал общее любопытство.

— Ну, думаю, я должна извиниться от имени моего брата за то, что он вызвал вас на дуэль… хотя тоже с запозданием. Это правда, что вы упали и выстрелили в себя?

— К моему огорчению, это правда.

— Лайла…

— Да, Дрейк?

— Ты больше ничего не хочешь ему рассказать?

— Мужья такие зануды! Вы уверены, что хотите замуж? — обратилась Лайла к Анджеле.

— Я еще подумаю, но спасибо за предупреждение, — ответила Анджела, бросив на Филиппа многозначительный взгляд.

— Филипп, мой муж хочет услышать от меня, что, скорее я должна принести вам свои извинения.

— Интересно, — пробормотала леди Палмерстон с улыбкой.

— Вы угодили в ловушку, Филипп. Меня совершенно не устраивали планы отца относительно моего замужества, поэтому я решила подмочить свою репутацию, а вы оказались так услужливы. И все прошло довольно легко. Так что благодарю вас за помощь.

— Вы хотите сказать, что намеренно погубили свою репутацию? — спросила Анджела недоверчиво. Эта идея казалась ей невероятной.

— Если бы вы знали этого распутного и омерзительного барона Монтроуза, за которого мой отец решил выдать меня замуж, не посоветовавшись со мной, вы бы не раздумывая, сделали то же самое.

— Он действительно был довольно неприятным типом, — подтвердила леди Палмерстон.

— Но почему вы выбрали меня? — спросил Филипп.

— Из-за вашей репутации. Я слышала разговоры об этой девушке Престон, а также все сплетни и пересуды о других ваших прегрешениях. Достаточно было, чтобы нас увидели вместе, чтобы предположить самое худшее.

— Мадам, к вам гость, — сообщил дворецкий.

Лорд Люциус Родермир, пожилой джентльмен с живыми голубыми глазами и копной седых волос, был представлен Анджеле, и Филиппу. По всей видимости, они с леди Палмерстон познакомились на свадьбе Лайлы и Дрейка.

После обсуждения прекрасной погоды было решено прогуляться по саду. Разделившись на пары, все двинулись по разным тропинкам: леди Палмерстон с лордом Родермиром, Дрейк с Филиппом, а Лайла с Анджелой.

— Простите мне мою прямоту, но я столько лет была хитрой и изворотливой, что у меня больше нет сил. Мне очень любопытно: каковы ваши отношения с Филиппом? — спросила Лайла.

— Думаю, что я выйду за него замуж, — ответила Анджела. — По крайней мере, я дала обещание.

— Вы в себе не очень уверены.

— Я пытаюсь. Я люблю его, но доверие — это совсем другое дело. В прошлом мне причинили страдания…

— Анджела, извините за столь нескромный вопрос: ваша репутация тоже пострадала? Вы должны знать, что ходили слухи.

— Да, очень давно. Сплетни живут долгую жизнь и умирают медленной смертью, — заметила Анджела.

— Но посмотрите на нас сейчас, — сказала Лайла, беря Анджелу под руку. — Казалось, мы должны были стать незаметными и закончить жизнь в одиночестве. Или умереть. Но вот мы здесь, утверждая, что жизнь не заканчивается, если в какой-то момент пострадала репутация наивной девушки. Я замужем и счастлива, и вы имеете право на свое счастье. Кстати, наши мужья — красавцы. Если бы больше женщин знали о нас, то пошли бы нашей дорогой.

— Но разве вы не чувствовали себя глубоко несчастной вначале? — спросила Анджела.

— О, конечно. Меня спас Родермир, дав мне дело.

— Шпионство?

— Ну… назовем это так. А у вас есть ваши иллюстрации.

— А теперь, если вы позволите мне спросить вас напрямую, — начала Анджела, — как вы научились доверять своему мужу?

Они были знакомы не более часа, но Лайла была настолько открытой и откровенной, что Анджеле просто не приходило в голову держать себя иначе. Кроме того, у молодых женщин было много общего, поэтому они сразу же почувствовали взаимную симпатию. И Анджела впервые поняла, что ей очень не хватало настоящего понимания и сочувствия.

— Я продолжала отталкивать его, но он каждый раз возвращался, — пояснила Лайла, и Анджела могла сказать то же самое. — Я умела быть одна, но не хотела быть с другим человеком. К тому же однажды он спас меня от вооруженного и очень опасного разбойника. Возможно, я и сама бы справилась, но мне не пришлось этого делать, и это было приятно.

— Если без этого можно обойтись, я бы предпочла не подвергать свою жизнь опасности.

— Есть и другой способ. Но помните: иногда, пользуясь этим способом, узнаешь такие вещи, о которых лучше бы не знать. Но время от времени ты обязательно слышишь и то, что хотел бы слышать.

— Что же это за способ? — спросила Анджела.

— Ш-ш-ш, — прошептала Лайла с озорным блеском в глазах.

Они некоторое время помолчали, пока до них не донеслись голоса мужчин, увлеченных разговором. Лайла увлекла Анджелу за изгородь и знаками показала, что они должны помолчать.

— Могу поспорить, что она вас заставила это сделать, не так ли? — донесся до них голос Дрейка.

— Ездить по всей Англии и извиняться перед обиженными мной женщинами? Конечно, такая идея не могла прийти мне в голову, — ответил Филипп.

Дрейк усмехнулся:

— Кошмар любого мужчины. Я не перестаю удивляться тому, какие изощренные планы могут разрабатывать женщины. Могу себе представить, как это ужасно!

— Да уж! Но должен признать, могло быть гораздо хуже.

— Я вам советую сделать так, чтобы ваша невеста увидела, как вы ужасно страдаете, по каким-то причинам женщины очень любят задумчивых страдальцев. Они начинают залечивать ваши душевные раны и постепенно, сами того не замечая, влюбляются в вас.

Анджела и Лайла закатили глаза и с трудом подавили смех.

— Когда мы будем возвращаться в Лондон, мне и притворяться не нужно будет. Все, о чем они способны говорить, — это сплетни и мода. Ничего более мучительного и представить невозможно.

— О, сэр Хантли, поверьте, ваши спутницы дождутся, когда вы задремлете под их болтовню, и тогда начнут говорить о серьезных вещах.

— Наш разговор был мне очень полезен. И почему я не узнал об этом раньше?

— Потому что вы не женились на шпионке. Кстати, если говорить о шпионке… — Тут Дрейк понизил голос, заговорил тихим шепотом, а потом произнес громко и четко: — Ваши извинения не обязательны, Хантли, хотя я вам очень признателен. Это я должен принести вам свою благодарность. Если бы вы не скомпрометировали Лайлу, я, возможно, никогда бы с ней не встретился, не говоря уж о женитьбе. Она вносит в мою жизнь столько радости, и я бы предпочел скорее смерть, чем жизнь без нее.

Филипп заулыбался, понимая, к чему ведет Дрейк. Он подавил смешок, услышав шелест юбок с другой стороны живой изгороди.

— Эти звуки подсказывают мне, что там должна быть моя дорогая женушка, — заметил Дрейк.

— Мой дорогой супруг, — ласково произнесла Лайла, появляясь из-за изгороди вместе с Анджелой. — Мне нужно сказать тебе несколько слов наедине.

Дрейку не потребовалось повторного приглашения. Он подмигнул Филиппу и неторопливо удалился вместе с женой. Филипп улыбнулся. Впервые со вчерашнего дня у него появилась возможность остаться с Анджелой наедине. Он понимал, что она расстроилась из-за пари, но здраво рассудил, что глубокий страстный поцелуй заставит ее забыть об этом. Он привлек ее к себе.

— Так, значит, ты собираешься прикинуться несчастным страдальцем, чтобы вызвать мое сочувствие? — с улыбкой спросила Анджела, уклоняясь от его объятий.

— Только не сейчас, когда я так счастлив, что наконец-то оказался наедине с тобой, — сказал он, снова намереваясь поцеловать Анджелу, чтобы она скорее забыла о своем гневе. Филипп положил руки ей на плечи, но Анджела снова отступила на шаг.

— Леди Палмерстон может нас подслушивать, — сказала она вместо объяснений.

Эта мысль охладила его пыл. Но все же…

— А возможно, и нет.

— Ты надеешься, что нас застанут в компрометирующей ситуации, не так ли? — Она говорила тихо, но сердито.

— Пожалуй, об этом стоит подумать. Я собираюсь жениться на тебе, Анджела. Так стоит ли откладывать?

— О, ты просто невозможен!

— Я невозможен? — переспросил он. — Да я сделал все, о чем ты меня просила, но и этого недостаточно, чтобы угодить тебе.

— Ты действительно хочешь сделать меня счастливой? Или просто пытаешься выиграть пари? — резко спросила Анджела.

Филипп поднял глаза к небесам и подумал, что сейчас самое время, чтобы Господь проявил свою благосклонность к нему. Но Господь молчал, вместо него заговорила Анджела:

— Ты ведь выиграешь кучу денег, если мы поженимся.

— И я потрачу их на тебя, дорогая.

— Но как ты мог сделать наши отношения предметом развлечения? Сделать ставку на то, что мы поженимся. Филипп, ведь я не скаковая лошадь.

— Безусловно.

— И ты даже не сожалеешь о том, что сделал?

И тут вдруг, словно что-то оборвалось внутри его. Филипп не смог справиться с неожиданно нахлынувшим на него чувством разочарования. Его одолевал страх, что на самом деле она просто не любит его и получает какое-то извращенное удовольствие, заставляя его преодолевать одно препятствие за другим. Он был терпеливым и сдержанным. Он был раскаявшимся и преданным. Но этого было недостаточно, и теперь он уже просто не знал, что делать с этой невозможной женщиной.