— Да, нажми громкую связь, — небрежно бросила я, ставя стаканы на стол. Вообще, после того, как я в один день собралась и уехала в Москву, даже толком не попрощавшись с родителями, которые в этот момент отдыхали в Италии, отношения с ними испортились. Мама активно осуждала мое решение и могла часами читать лекции о том, что взрослые девочки так не поступают и нужно не бояться смотреть неприятностям в лицо. На самом деле, я думаю, ей просто было сложно признать, что я теперь живу не под боком, и она всего навсего скучала, но своими нотациями она так меня утомляла, что я старалась свести наше общение до минимума.

Правда сейчас такая настойчивость с ее стороны, особенно в мое рабочее время, в которое я просила меня не беспокоить, была более чем странной.

— Мама? Что случилось? Я же просила тебя не звонить мне, когда я работаю.

— Привет, Насть. Это не мама, это Валентина Ивановна.

Я так резко потянулась к телефону, что чуть снова не пролила свой кофе. Схватив аппарат и отключив громкую связь, я поднесла телефон к уху и, стараясь не показывать раздражения, спокойно спросила.

— Валентина Ивановна?

Да уж, кого-кого, а свою бывшую будущую свекровь я меньше всего ожидала услышать в это, всего минуту назад казавшееся таким прекрасным, утро.

— Да, Насть, ты прости что звоню с телефона твоей мамы, но ведь на мои звонки-то ты не отвечаешь!

Действительно, что это я? Мало того, что не отвечаю, так еще и в черный список поставила всю их дружную семейку.

Ладно, Настя, спокойствие! Только спокойствие! Валентина Ивановна ни в чем не виновата, это же не она изменила тебе, правда? Вот только это она вырастила сына с такими прогнившими принципами и настояла на том, чтобы он сделал предложение, что привело к еще большему удару, когда выяснилась вся правда. Но она же не со зла, верно? Думаю, что за все то хорошее отношение ко мне в течении всех этих лет, она заслуживала то, чтобы быть выслушанной.

С трудом преодолев желание немедленно нажать отбой и сделать вид, что это разговора не было и нет, я взяла себя в руки и даже изобразила подобие улыбки.

— Ничего страшно, вы что-то хотели?

— Да, — замялась она. — Понимаешь, я не из-за себя звоню, это все Маша.

Ах, Маша! Как же я сама не догадалась? Да, здесь, надо признать, мне все-таки было немного совестно. Маша, Мишина младшая сестра была мне как родная. Она практически выросла вместе со мной. На три года младше нас с Мишей, она постоянно ходила за мной хвостом, даже тогда, когда мы с ее братом просто дружили, повторяя все что я делала, и считала меня чуть ли ни своим кумиром.

Вот она-то, кстати, Инну всегда недолюбливала. Я-то думала, что это подростковая ревность, ан нет, оказывается у нее было предчувствие.

Маша была единственным человеком, которого мне действительно не хватало из «прошлой жизни», ну, кроме родителей, само собой.

Ну и что интересно эта маленькая забияка придумала на этот раз? Ну как маленькая, ей же уже двадцать один, и, мама говорила, что на этот Новый Год ее мужчина сделал ей предложение. Какое счастье, что они тогда решили праздновать с его семьей, а то боюсь, приехав на дачу и не увидев меня, она могла бы на нервах ему и отказать. А так все сложилось наилучшим образом.

По-хорошему, не надо было и Машу в черный список ставить, ведь похоже из всей их семьи только она меня по-настоящему искренне и любила, но я просто не могла поступить иначе. Если уж начинать новую жизнь, то нужно было оставлять позади всех без исключения, а поддерживать с ней общение значило бы постоянно вспоминать о том отвратительном предательстве, что совершили двое самых близких, как мне тогда казалось, людей.

Вот и сейчас воспоминания накатили волной, вызывая во всем теле неприятные ощущения, чем-то похожие на изжогу.

— Что случилось с Машей? — надеюсь, ничего страшного, а то я бы себе этого не простила.

— Ничего плохого. Наоборот, — замялась свекровь. — Ты же знаешь, что она выходит замуж, да?

— Да, мама говорила, поздравляю.

— Спасибо. Насть, тут такое дело, она просит тебя. Говорит, что без тебя ничего не будет.

Вау, вот это новости. Я конечно предполагала, что много значу для Маши, но никогда бы не подумала, что до такой степени. Но даже ее явного желания видеть меня на своем торжестве было недостаточно для того, чтобы я добровольно окунулась в ту мою старую сибирскую реальностью, поэтому долго не задумываясь, я приняла решение отказаться.

— Валентина Ивановна, спасибо, мне, конечно, приятно, я ее тоже очень люблю, но вы же понимаете, что это невозможно?

— Настенька, деточка моя, — меня аж перекосило от ее приторного тона. — Я-то понимаю, но не она, и, самое ужасное, что, она ведь не передумает! Утверждает, что ты ей как сестра. Она ведь не хочет ни замуж, ни банкета, ничего, если тебя там не будет! Я в отчаянии!

— Валентина Ивановна, ну как так-то? Ну переубедите дочку, уж кого-кого, а у вас-то просто врожденный дар убеждения! Я не приеду. Все. Точка.

— Милая моя, да ты моя последняя надежда, как ты не понимаешь! — да уж, похоже в ход пошла тяжелая артелерия. — Да я уже все испробовала, и так и этак пыталась ей объяснить, что ты не можешь приехать, но она ни в какую. Я боюсь, что она действительно исполнит свои угрозы и не появится в загсе. Ты же знаешь, она может. Сбежит к тебе в Москву, и где нам потом ее искать?

— Ну с чего ей сбегать-то? Жених ее любит, все же должно быть прекрасно, не могу понять, почему она нервничает.

На том конце воцарилась напряженная тишина, похоже моя недосвекровь обдумывала, говорить мне или нет, но, видимо взвесив все за и против, все же решилась.

— Понимаешь, тут такое дело, Маша до сих пор с братом не разговаривает из-за того, как он поступил, и истерики мне закатывает, утверждая, что и ее жених такой же. Понимаешь, только ты можешь переубедить ее в том, что не все мужики такие же обманщики как Мишенька, от нас она и слышать ничего не хочет.

— Валентина Ивановна, — вот тут я не на шутку разозлилась, оказывается моими стараниями хотят бедной девочкой манипулировать. — Ну мне-то откуда знать, такой же ее жених или нет. Если она ему не верит, не мне приезжать и выгораживать его. А то, что она сомневается в мужчинах, так это тоже не моя заслуга.

— Да знаю я, знаю! Но ты для нее единственный авторитет. Настенька, ну пожалуйста. Тебе даже не надо ее ни в чем переубеждать. Просто приезжай, этого будет достаточно. Покажи на своем примере, что после такого жизнь не заканчивается. Ничего больше не надо. Умоляю тебя!

— Ладно, — сдалась я, все-таки сердце у меня не железное, и, в том, что с семьей ей не повезло, Маша не виновата. — Я приеду. Но это только ради Маши. Не ради вас, не ради ее жениха, ради нее. Просто потому что я ее люблю и она заслуживает счастья. Я проведу с ней ее день.

— Спасибо! Спасибо тебе мое золотце! — похоже недосвекровь не могла поверить своему счастью. — Мы тебе и билет оплатим и все расходы на себя возьмем, ты только приезжай, хорошо?

— Да, да, я же сказала, — откинувшись на спинку стула, я зажмурила глаза и поджала губы, чтобы хоть как-то справиться с отвращением, которое испытывала в данный момент ко всей этой ситуации. Мне безумно не хотелось возвращаться. Но делать было нечего, я свое согласие уже дала, да и Маша заслужила то, чтобы в главный день ее жизни рядом были люди, которых она действительно любит, и если я была в их числе, что уж поделать, придется потерпеть денек. — Когда торжество?

— Через десять дней, в следующую субботу. Скажи номер своей карточки, я вышлю тебе денег на платье и на билет.

— Не надо, — единственное, что мне хотелось, это поскорее закончить разговор и забыть обо всем этом на ближайшую неделю. — Я сама куплю, потом лучше маме деньги отдадите. Что-то еще?

— Нет, моя милая, все. Хорошо, что ты согласилась. Маша будет очень счастлива, да и мы тоже тебе безумно благодарны. И родители твои, думаю, буду рады с тобой повидаться, так что видишь какой повод хороший получился.

— Да уж, — безжизненно выдохнула я. Такое ощущение было после этого разговора, что я фуру песка разгрузила, только мысленно. Полное моральное истощение. — Ладно, тогда до свидания, Валентина Ивановна.

— Насть, — послышалось напряженное. — Знаешь, все-таки есть еще одна вещь, которую я тебе не сказала.

Что-то в ее тоне было такое, что заставило все мои внутренности скрутиться в тугой узел от плохого предчувствия. Я замерла, даже, кажется, дышать перестала, лишь только молча ждала, когда она закончит свою фразу.

— Понимаешь, тут такое дело… В общем…. Инна беременна. От Миши. Тридцать вторая неделя.

Глава 14

— До свидания, Валентина Ивановна, — не дожидаясь ответа, я нажала отбой и запустила телефоном куда-то в сторону, краем глаза заметив, что Николя, как выяснилось, обладал отличной реакцией и успел-таки поймать аппарат пока не случилось непоправимого.

Вот только мне сейчас было совершенно все равно. Облокотившись на стол, я обняла лицо руками и громко застонала. Как противно-то! То есть у нее уже срок восемь месяцев, это значит, что они… за моей спиной…не раз и не два.

К горлу подступила тошнота. Как же я хорошо жила, пока это гадюшник снова не появился в моей жизни! Мама дорогая, на что же я только что согласилась?

Еще пару минут посидев так, то и дело вздыхая или издавая страдальческий стон, я более ли менее пришла в себя и выпрямилась, только сейчас вспомнив, что я вообще-то здесь была не одна.

Лиля и Николя сидели на своих стульях, не отрывая от меня удивленных глаз. Но, надо отдать им должное, оба молчали как партизаны. Ну и хорошо, еще минуту назад, не факт что выжили бы, отвлеки они меня от моих переживаний. Еще минуту назад все недовольство, отвращение и раздражение вылилось бы на них, а сейчас я вполне сносно держала себя в руках.