— Какая же ты глупая женщина! Лучше подумай о той боли, которую я могу тебе причинить, и постарайся не дразнить меня.

— Ты твердишь мне о том, что убил Тирлоха. Вряд ли ты сумеешь сделать мне еще больнее, — тихо сказала она.

Она очень боялась, что он говорит правду, и на мгновение забыла о страхе за себя.

В этот момент Мойра прервала их спор.

— Отпусти ее! — приказала девочка.

Люсьен и Плезанс одновременно повернули головы и посмотрели на нее. Она целилась из пистолета прямо в Люсьена. Бледная и дрожащая, она держала оружие обеими руками.

Люсьен чуть привстал.

— Брось, моя куколка, моя дорогая приблудная дочурка! Ты не посмеешь убить родного отца!

— Ты мне не отец. Ты грязный убийца. Ты убил мою маму и погубил моего брата.

Люсьен с поразительной скоростью вскочил на ноги и подбежал к Мойре. Она выстрелила в него, ранив в плечо, но он почти не заметил этого. Схватив девочку за руку, он вырвал у нее пистолет и отбросил в сторону.

Плезанс не стала дожидаться, что будет дальше. Пошатываясь, она встала на ноги с отчаянно колотившимся сердцем и подбежала к кухонному столу, на котором лежал мушкет.

Она обернулась с мушкетом в руках и прицелилась в Люсьена. Негодяй без остановки молотил Мойру кулаками, потом отпихнул потерявшую сознание девочку, сделал разворот и оказался перед направленным на него дулом. Увидев его лицо, Плезанс почувствовала мимолетное удовлетворение.

Он шагнул к ней, и она нажала на спусковой крючок. Мушкет дал сильную отдачу, она попятилась на нетвердых ногах и едва удержала равновесие.

От внезапно нахлынувшей тишины у нее зазвенело в ушах.

Она не осмеливалась взглянуть на результат своих действий.

Мельком скосив глаза, она увидела, что Люсьен распростерт на полу — тихий и неподвижный. Больше она ничего не хотела знать.

Закрыв ладонями лицо, она без сил рухнула в кресло, стоявшее за столом.

Треск ружейного выстрела вывел Тирлоха из тупого оцепенения. Его окоченевшее от холода израненное тело отказывалось двигаться, он вскрикнул от острой боли, но все-таки встал на колени, а потом, ухватившись за ногу своего коня, поднялся. Он понимал, что от него будет мало помощи, однако, шатаясь, побрел к дому. Он должен знать, что там происходит!

— Плезанс, — позвала Мойра, — опасность миновала. Мы спасены.

— Я его убила? — еле слышно прошептала она.

— Да, застрелила в самое сердце.

Плезанс открыла глаза и увидела, как Мойра безжалостно пинает ногой безжизненное тело Люсьена.

— Не трогай его!

— Я просто убедилась, что он действительно мертв. — Мойра осторожно дотронулась до своей рассеченной губы, потом с опаской подвигала челюстью. — Не хочу, чтобы он опять бил меня кулаком в лицо.

Плезанс ласково взяла Мойру за подбородок и осмотрела лицо девочки. Синяков, конечно, будет много, но других повреждений нет. В глазах Мойры уже не было страха, на щеках начал вновь появляться румянец. Глубоко вздохнув для храбрости, Плезанс наконец посмотрела на Люсьена. Он лежал на спине, уставясь невидящим взглядом в потолок. В его одежде была дыра с пороховыми подпалинами по краям — Плезанс стреляла с близкого расстояния. Из-под трупа вытекла лишь тонкая струйка крови. Плезанс казалось, что застреленный насмерть человек должен быть весь залит кровью. Она знала, что убила Люсьена, однако ее мозг с трудом воспринимал этот факт.

Пытаясь примириться с содеянным, она взглянула Люсьену в лицо. Его грязная кожа уже приобрела мертвенно-серый оттенок. Увидев широко раскрытые слепые глаза, она передернулась. Ее вновь невольно поразило их сходство с глазами Мойры. Было страшно видеть в них отрешенное, безжизненное выражение… Тихо выругавшись и преодолевая брезгливость, она быстро нагнулась и закрыла ему глаза.

— Он не заслуживает такого нежного обращения, — сказала Мойра, упершись руками в бока и хмуро глядя на Плезанс. — Я бы оставила его так, пусть смотрит на небеса, куда ему никогда не попасть.

Плезанс подошла к кухонной раковине, чтобы как следует вымыть руки.

— Я не могла видеть эти пустые глаза, — объяснила она, через плечо оглянувшись на девочку, — и закрыла их, чтобы мне самой было спокойнее. — Она поморщилась. — Это глупо, но мне было невыносимо на них смотреть: они так похожи на твои, хотя в них уже нет жизни.

— По-моему, ничуть не глупо, — тихо проговорила Мойра. — Меня утешает, что кто-то испытывает те же чувства, что и я. — Она смущенно улыбнулась, когда Плезанс подошла к ней и обняла за плечи. — Мне тоже было страшно смотреть в его мертвые глаза, и я боялась, что это признак слабости.

— Нет, что ты! Ты вовсе не слабая.

— Но я почти ничем тебе не помогла.

— Ты была очень напугана.

— Ты тоже.

— Мойра, ты все хорошо сделала. Мы живы.

— Да, но жив ли Тирлох?

— Не знаю. Остается только надеяться, что Люсьен солгал, когда говорил, что убил Тирлоха.

Однако тревога и предчувствие несчастья не давали ей покоя. Она крепко обняла Мойру, девочка тоже обхватила ее руками, и в этот момент раздался стук. Плезанс и Мойра тихо вскрикнули от страха и неожиданности, обернулись к двери и уставились на нее, округлив глаза. Плезанс начала задвигать девочку себе за спину.

— Пресвятая Дева Мария, что на этот раз? — прошептала она, оглядываясь по сторонам в поисках оружия.

В деревянную дверь ударилось что-то тяжелое, потом стук возобновился.

— Черт возьми, Люсьен, открывай! — прокричали за дверью.

Плезанс и Мойра в полном ошеломлении переглянулись.

— Тирлох?

Плезанс робко шагнула вперед. Она не сумела удержать Мойру, которая подбежала к окну, чтобы посмотреть в «глазок» ставня.

— Будь осторожна, девочка!

— Ладно, не волнуйся.

Она выглянула во двор и ахнула:

— Пресвятая Дева Мария! Плезанс, не верю глазам! Это Тирлох! И похоже, ему совсем плохо.

Она бросилась к двери, Плезанс ее догнала.

— Люсьен нас обманул. Он не убил моего брата.

— Видимо, у твоего братца девять жизней, как у кошки.

Но как только Плезанс распахнула дверь и увидела Тирлоха, без сил привалившегося к стене, она усомнилась в собственных словах. У него был вид умирающего. Даже удивительно, как в таком состоянии он добрался до дома. Было трудно сказать, от чего он страдал больше — от ран или от холода. Кожа посерела и приобрела опасный синий оттенок, глаза остекленели, а сам он так сильно раскачивался, что Плезанс невольно протянула руки, чтобы подхватить его, когда он начнет падать.

— Я слышал выстрел, — проговорил он хриплым шепотом.

— Я застрелила Люсьена.

Она подошла к нему поближе, не зная, как его поддержать и при этом не сделать еще больнее. Метель и пасмурное небо не позволяли рассмотреть, где и как сильно он ранен.

В доме тоже было темно, и Тирлох не сразу заметил тело, лежащее на полу. Он перевел взгляд с бледной встревоженной Мойры, стоявшей справа от него, на такую же бледную и встревоженную Плезанс, которая жалась к его левому боку. Подумать только — эти двое убили врага, за которым он безуспешно охотился целых одиннадцать лет! Тирлоху стало не по себе.

— То, что вам удалось сделать, сильно бьет по мужскому самолюбию, — пробормотал он и чертыхнулся, чувствуя, что силы окончательно покинули его.

Плезанс вскрикнула, увидев, что Тирлох падает. Они с Мойрой едва удержали его, не дав удариться о пол.

— Давай отнесем его в твою спальню, — сказала Мойра и нагнулась, чтобы поднять брата с помощью Плезанс.

— Он не поместится на моей узкой кроватке.

— Ты хочешь сказать, что нам надо тащить его наверх?

— Боюсь, что да. Или придется спустить сюда его большую кровать.

— Думаю, Тирлох не такой тяжелый, как эта проклятая кровать. Значит, потащим его наверх. Только бы не уронить!

Вдвоем они кое-как подняли Тирлоха по лестнице и отнесли в его комнату. Как только они уложили его на кровать, Плезанс начала снимать с него холодную мокрую одежду, в это время Мойра торопливо собирала все необходимое, чтобы обработать его многочисленные раны. Когда Плезанс наконец раздела Тирлоха, она с ужасом увидела, как жестоко обошелся с ним Люсьен.

Помимо ножевых ранений на его теле обнаружились сильные кровоподтеки. Плезанс боялась, что у него могут быть и внутренние повреждения. К тому же он провел слишком много времени на морозе, и это беспокоило ее. Однако прежде всего надо было зашить и перевязать раны: если кровотечение не остановится, ей вряд ли удастся его согреть.

Мойра заплакала. Плезанс едва не поддалась ее примеру, но стиснула зубы, борясь со своей слабостью.

— Мы должны помочь ему, Мойра. Хватит лить слезы! — приказала она и начала промывать бренди раны Тирлоха.

Девочка не сразу пришла в себя, но в конце концов тоже включилась в работу. Они смыли кровь с его тела, чтобы лучше видеть ножевые порезы. Мойра держала Тирлоха, пока Плезанс зашивала самые глубокие раны. Потом они тщательно забинтовали все повреждения чистыми полосками льняной ткани.

Как только появилась возможность, Плезанс послала Мойру во двор найти лошадей Тирлоха и Люсьена и позаботиться о бедных животных. Девочка нехотя ушла, а Плезанс подоткнула под Тирлоха одеяла, умылась и села возле кровати — смотреть и ждать.

Сейчас, лежа в теплой постели с перевязанными ранами, он выглядел гораздо лучше. Лицо утратило болезненный цвет, дыхание стало тихим и ровным. Плезанс расслабилась в кресле, почувствовав чуть больше уверенности. Она знала, что может начаться лихорадка — так было, когда его подрал медведь, — а он слишком слаб, чтобы с ней бороться. Но по крайней мере пока он жив.

Губы ее изогнулись в грустной полуулыбке. Тирлох очень вовремя упал в обморок. Когда она увидела его на пороге — живого, несмотря на яростную схватку с Люсьеном, — она испытала такое облегчение, такую переполняющую радость, что чуть не призналась ему в любви. Слава Богу, ей не пришлось говорить о своих чувствах, которые совсем не нужны Тирлоху. Она счастливо избежала мучительного стыда, оставив его в неведении. Зато теперь он знает, что она проявила силу воли и хладнокровие перед лицом опасности, сумев спасти и себя, и Мойру. Может быть, это заставит его посмотреть на нее другими глазами? Может быть, он поймет, что она ему нужна, что ему без нее не обойтись? Плезанс вздохнула. Пожалуй, одного года не хватит, чтобы завоевать неуловимое сердце Тирлоха О'Дуна…