– Джиллинг знал о правительственном контракте, знал про улики, поэтому он стал для Рокли источником опасности, – добавила Ева. – До Джека он добраться не мог, но мог заставить Джиллинга молчать. И он это сделал.

– Он погубил немало женщин и убил проститутку, – заметил Марко, – но до сих пор у нас не было данных, чтобы он пошел на такое громкое убийство.

Лазарус покачал головой:

– Теперь он это сделал.

– Это мог быть кто-то из его телохранителей, – предположил Саймон.

– Тогда не пустили бы в ход нож, – сказал Джек. – Телохранитель застрелил бы человека, если бы до этого дошло. Нам не нравятся ножи. Но Рокли, – добавил он, поморщившись, – он их любит. Похоже, он предпочитает убивать именно ножом.

Все ужаснулись, осознав правду, и выглядели потрясенными.

– Он вешает это убийство на тебя, – сказала Ева, – и предоставляет лондонской полиции сделать грязное дело за него. – Она взяла чашку, но потом поставила ее обратно. У нее пропало желание пить чай. Или что-то еще.

Марко замысловато выругался на итальянском – его любимом языке для ругательств.

– Со смертью Джиллинга мы лишились способа ударить по Рокли, – продолжила Ева. – Хуже того, теперь самого Рокли и улики против него будут охранять так, что до них не добраться. Он бросит все средства, что у него есть, на охрану этих документов и своей собственной персоны.

– Вся операция провалилась к чертям собачьим, – пробурчал Лазарус.

Джек, злобно ругаясь, круто развернулся и ударил кулаком по стене так, что вся комната содрогнулась. В эту самую минуту дверь открылась, и на пороге появилась молодая женщина в накидке и капоре. Она в ужасе уставилась на Джека.

– Мистер Бирн с первого этажа меня узнал и сказал, что я могу подняться, – тихо проговорила девушка. – Наверное, мне лучше зайти в другой раз.

Мисс Уоррик вскочила из-за стола и подбежала к ней.

– Нет, мисс Джонс, входите, пожалуйста.

Джек посмотрел на стену и обнаружил, что пробил в штукатурке дыру, от которой по стене разбежалась паутина трещин. Он спрятал руку за спину. Мисс Джонс сделала несколько неуверенных шагов.

– Ваше дело… э-э… замечательно продвигается, – сказала Ева, подводя ее к стулу. – Сделать вам чай?

Мисс Джонс замотала головой.

– Спасибо, не надо.

Она не сняла ни капор, ни накидку и, по-видимому, не собиралась оставаться надолго. Сев за стол, она снова с опаской покосилась на Джека.

– Это мистер Даттон, – быстро сказала Ева. – Он помогает нам с вашим делом.

– Именно поэтому я и пришла.

Мисс Джонс стала теребить нитку, выбившуюся из скатерти, тщательно стараясь не встречаться взглядом ни с кем из присутствующих.

– Вы точно не хотите выпить чаю? – настаивала Ева. Она понимала, что, если пойдет на кухню, у нее будет время собраться с мыслями.

– Ну, хорошо, – не столько согласилась, сколько сдалась мисс Джонс. Теперь она казалась еще более робкой, – ее плечи поникли, руки, которые она положила на стол, заметно дрожали, лицо заметно побледнело.

Ева ушла в кухню заваривать чай. В гостиной все молчали, и в напряженной тишине казалось, что Ева не размешивает ложечкой молоко в тонкой фарфоровой чаше, а бьет в барабан. Наконец она вернулась из кухни и села за стол рядом с мисс Джонс. Девушка взяла чашку, но ее рука так сильно дрожала, что напиток перелился через край и замочил скатерть.

– Прошу прощения.

Она со звоном поставила чашку на стол и заморгала, стряхивая слезы.

Ева подумала, что это дурной знак. Она накрыла руку мисс Джонс своей рукой и прошептала:

– Все хорошо.

– Нет, не хорошо! – Девушка посмотрела на Еву со страдальческим видом. – Все просто ужасно. Даже хуже. Это катастрофа.

– Скоро вопрос с лордом Рокли решится как надо, – мягко произнес Саймон и, стараясь подбодрить мисс Джонс, широко улыбнулся, но у нее почему-то стал еще более несчастный вид.

Мисс Джонс прерывисто вздохнула, по-видимому, пытаясь совладать с собой, потом заговорила скороговоркой:

– Я не знаю, что вы делаете, чтобы добиться для меня справедливости, но, что бы это ни было, как бы вы ни планировали получить от лорда Рокли компенсацию… я хочу, чтобы вы все это прекратили.

Повисло ошеломленное молчание. Ева только оторопело моргала, на лицах остальных застыло столь же озадаченное выражение. Наконец она спросила:

– Но почему?

– Лорд Рокли… он… – Мисс Джонс прикрыла рот рукой.

Еву охватила ярость.

– Он снова причинил тебе вред?

Должно быть, гнев отразился на ее лице, потому мисс Джонс поспешно сказала:

– Нет, не физически. – И через паузу добавила: – Но он мне угрожает. Лорд Рокли меня предупредил, что если я попытаюсь предпринять против него что-то еще, то он сделает мою жизнь невыносимой. Меня нигде не будут принимать, бизнес моего отца будет разрушен.

– Рокли знает, что в этом участвует «Немезида»? – спросил Марко.

Мисс Джонс отрицательно покачала головой.

– Он знает только, что я на него пожаловалась. И что я не уехала из Лондона. Однако именно это я и намереваюсь сделать – уехать из города. Может быть, даже покинуть Англию. Я просто хочу исчезнуть и похоронить эту историю.

– Вы говорили об этом со своим отцом? – спросила Ева.

– Папа не знает, что я здесь, и даже не догадывается о том, что я попросила вас сделать. Но прошу вас, – она посмотрела на Еву умоляющим взглядом, – не надо больше преследовать лорда Рокли. Из этого не выйдет ничего хорошего.

Еву охватила такая ярость, какой она никогда еще не испытывала. Не будь здесь мисс Джонс, она бы разразилась потоком проклятий. У нее возникла острейшая потребность ударить кулаком по стене точно так же, как это сделал Джек. А чего она хотела на самом деле, так это колотить Рокли, пока от него не останется мокрого места. Мало того что он обесчестил мисс Джонс, так теперь еще угрозами и запугиванием заставляет ее молчать. На его руках кровь по меньшей мере двух человек: сестры Джека и теперь еще Джиллинга.

– Мы не можем остановиться, – сказала Ева. – С Рокли должно быть покончено. Иначе он и дальше будет губить девушек, таких же, как вы.

– А если я этого потребую? – настаивала мисс Джонс, но ее голос дрожал.

В душе Евы боролись сочувствие и досада. Она пыталась найти слова, которые придали бы мисс Джонс силы продолжать борьбу против Рокли. Но молодая женщина казалась очень хрупкой, и все, что Еве приходило в голову, могло прозвучать агрессивно, и тогда мисс Джонс еще больше расстроилась бы. Судя по тому, что все остальные члены «Немезиды» молчали, они тоже силились найти нужные слова. Никто не хотел бросать это дело.

Неожиданно Джек схватил стул и пододвинул поближе к мисс Джонс. Развернув стул задом наперед, он оседлал его и положил руки на спинку. Судя по виду мисс Джонс, она очень испугалась и была готова сбежать – пока выражение лица Джека не приобрело нечто, очень похожее на доброту.

– До того, как случилась вся эта история с Рокли, у вас были какие-то планы на будущее?

Вопрос Далтона застал девушку врасплох. После небольшой паузы она ответила:

– Родители хотели, чтобы я вышла замуж. Они надеялись найти мне респектабельного торговца, чтобы я стала благопристойной женой и матерью.

– А чего вы сами хотели? – мягко спросил Джек.

Мисс Джонс опустила глаза в пол.

– Я… я хотела стать учительницей. Для меня не имело значения, выйду я замуж или нет. Но я надеялась найти школу в каком-нибудь фабричном городе, где я могла бы учить детей рабочих. Дать им шанс устроить свою жизнь за пределами их фабрики. Но теперь это уже не важно. – Она промокнула носовым платочком уголки глаз. – Никто не возьмет на работу падшую женщину. И теперь лорд Рокли угрожает не только мне, но и нашей семье. Я потеряла свою мечту, но я не могу допустить, чтобы из-за моей ошибки пострадали родители.

Сердце Евы сжалось, она чувствовала боль девушки как свою собственную.

– Это была не ваша ошибка, – сказал Джек. – Никогда так не говорите. Эти ребята из «Немезиды» взяли меня в команду, потому что я знаю о Рокли то, чего никто больше не знает. – К счастью, он не упомянул, что «Немезида» шантажом вынудила его сотрудничать с ними. – Более того, у меня есть личные причины желать уничтожить этого уб… негодяя. Он причинил вред близкому мне человеку. Больше, чем причинил вред. Он отнял у нее жизнь. Рокли убил мою сестру своими собственными руками.

Мисс Джонс ахнула.

– Вы обратились в полицию?

Джек горько улыбнулся.

– Когда жертва – шлюха, полиция не напрягается. К тому же они все у Рокли в кармане. Они бы никогда не тронули человека, имеющего такое влияние.

– И что же вы сделали? – спросила мисс Джонс.

– Попытался взять правосудие в свои руки. В первый раз из этого ничего не вышло, но это не означает, что я оставлю попытки. Понимаете, мисс Джонс, – продолжал он, серьезно глядя на нее своими темными глазами, – люди вроде Рокли думают, что они могут делать все, что пожелают. Причинять вред кому угодно. Девушкам вроде вас и Эдит. Вот почему мы не можем остановиться и прекратить его преследование.

Мисс Джонс озабоченно нахмурила лоб и с сомнением сказала:

– Ну, я не знаю…

– Его теперешние угрозы, – продолжил Джек, – это как шторм, который нужно пережить. В конце концов, он не сможет напортить вам еще больше. Вы и ваша семья будете в безопасности. Мы и все, кто здесь находится, боремся за вас. И за Эдит. И за всех девушек, которым Рокли причинил вред. Если мы не положим этому конец, он и дальше будет продолжать в том же духе, будет использовать женщин и выбрасывать их как ненужные вещи. Губить их репутации, их жизни. – Джек покачал головой, его лицо исказила мука. – Я не смог спасти Эдит, но есть много других девушек, которым я могу помочь. Которым вы можете помочь. Но это получится, только если вы позволите нам продолжать нашу работу.

Наблюдая за этой сценой, Ева испытывала жгучую жалость. Она помнила, что Джек говорил прошлой ночью, как он страдал, что не смог защитить свою сестру. Эту боль он носил в себе постоянно.