– Зачем ты приехал? – спросил он, отводя Джеда в сторонку.

– Я приехал, чтобы… – начал тот вполголоса, но все тут же с живым интересом повернулись в его сторону, и он поспешил повысить голос почти до крика. – Я приехал, чтобы сказать Маллою пару слов!

Эмма к тому времени уселась на диван, Уин рядом с ней. Когда голос незваного гостя прокатился по гостиной, он обнял дочь за плечо, словно ей грозила опасность.

– Ну, я слушаю, – хмуро сказал он.

– Начнем с того, что моего старшего парнишку ты не убивал. Все это знают, но мне хотелось… хм… словом, сказать это лично. Вообще-то я еще вчера собирался, но твоя дочь так натерпелась… Надеюсь, мисс, вам уже лучше?

– Благодарю вас, мистер Гарретсон, вполне, – ответила Эмма с такой теплой улыбкой, что шляпа выпала у Джеда из рук.

– Вот и славно, – проворчал он, наклоняясь ее поднять и заодно скрыть смущение. Откашлявшись, он снова обратился к Уину: – Так вот, значит… короче говоря… хм… мы с Такером извиняемся за то, что… словом, просим прощения. В общем, это наше извинение… в смысле, мы, того…

– Я тоже прошу прощения за то, что подозревал вас, мистер Маллой, – громко вмешался Такер, чтобы выручить отца.

Наступило молчание. Не так-то просто было Уину преодолеть глубоко укоренившуюся привычку злиться при одном только виде Гарретсонов, но продолжать метать молнии было бы нелепо.

– Извинения приняты, – буркнул он с легчайшей тенью улыбки на губах, которая, однако, доставила Эмме большое облегчение.

– Не так уж трудно быть друг с другом полюбезнее, – не удержалась она.

– Это еще не все, – сказал Джед, комкая шляпу. – Мы тут вчера поразмыслили с моим парнем и сделали кое-какие выводы. Раз уж теперь известно, кто крал ваш скот, неплохо бы осмотреть стадо Маккуэйда. Наверняка там найдется немало переклейменных коров. Интересно мне, знал Росс или нет, что происходит?

– Нет, мистер Гарретсон, он ничего не знал, – тихо произнесла Эмма. – Я видела, как он был потрясен, когда Тэра призналась ему. Вы ведь знаете, что он погиб, пытаясь меня спасти?

– Это был настоящий друг, и мне будет его недоставать. Но что, черт возьми, стряслось с его дочкой? – проворчал Уин.

– Кстати, Тэра сказала, кто стрелял в тебя тогда? – неожиданно обратился Такер к Эмме, заставив Уина вздрогнуть.

– В тебя стреляли? Когда? Почему я ничего об этом не знаю?

Девушка объяснила, о чем идет речь, и заодно то, что стрелял в нее Пратт, по замыслу Тэры, которая хотела запугать ее и заставить вернуться в Филадельфию, с тем чтобы завладеть ранчо.

– Кто бы мог подумать, что у этой девчонки внутри такая гниль! – воскликнул Джед.

Это заставило Уина бросить на него долгий, внимательный взгляд. К всеобщему удивлению, он вдруг поднялся и подошел к своему давнему врагу.

– Вот что, Гарретсон, если у тебя хватило мужества извиниться, то чем я хуже? Прости, что взвалил на тебя вину за все эти неприятности со скотом и прочее. Я-то думал, твои люди мутили воду. Когда Слейда избили, я… Кстати, а что все-таки случилось со Слейдом? Уэсли мимоходом сказал, что его труп нашли на Лосиной горе. Как случилось, что ты застрелил его… э-э… Такер?

– Жалею только об одном, – усмехнулся тот, – что для начала не превратил его в котлету. Он шел по следам Тэры и Пратта от самой «Империи» и видел все, что там случилось. Он прекрасно знал, какой опасности подвергалась Эмма, но не собирался ее спасать до тех пор, пока похитители не обмолвятся, где спрятаны деньги, – те самые, из банка.

– Что? – воскликнули Уин и Джед в один голос, не замечая этого.

Коринна в своем углу раскрыла рот и во все глаза уставилась на Такера.

– Это что же значит? – мрачно осведомилась она. – Что негодяя больше занимали деньги, чем человеческая жизнь?

– А я вам говорила, – не преминула напомнить Эмма. – Теперь ты видишь, папа, что думал о Слейде куда лучше, чем он заслуживал. Просто он был хороший актер, как и Тэра.

– Он чуть не взбесился, когда понял, что все его планы рухнули, – продолжал Такер, не скрывая презрения. – Так что мне пришлось с ним разобраться по-своему.

Он уселся на место Уина и так же, как недавно тот, обнял Эмму за плечо. Она заглянула ему в глаза, и, казалось, оба забыли, что не одни.

– Спасибо, Такер, – сказала наконец Эмма, не без труда отводя взгляд. – Сколько раз ты приходил мне на помощь? Скоро я потеряю счет. Я у тебя в долгу.

– И можешь выплатить его разом, если пожелаешь, солнышко мое.

– Я, конечно, не буду оплакивать смерть Слейда, но все-таки жаль, что город так и не вернет украденных денег, – заметила Коринна.

– Постойте-ка! – воскликнула Эмма. – Я кое-что вспомнила!

Она вскочила и без дальнейших слов бросилась вон из гостиной. Через несколько минут она вернулась со скомканным листом бумаги.

– Тэра вырвала его из нашей приходной книги, чтобы скопировать почерк отца. На другой стороне какая-то карта. Такер, как по-твоему, может это быть место, где спрятаны деньги? Тогда нужно срочно передать ее шерифу.

Такер расправил листок и какое-то время его разглядывал. Когда он снова поднял глаза на Эмму, во взгляде его светилось одобрение.

– Очень может быть, что это именно то место. Я его знаю, оно недалеко от вашей вчерашней стоянки. Судя по рисунку, деньги спрятаны в дупле сухого дерева.

– Можно мне взглянуть?

Не дожидаясь ответа, Уин нетерпеливо выхватил карту у Такера и впился в нее взглядом. Довольная улыбка появилась у него на губах.

– Ты настоящий Пинкертон, – сказал Такер Эмме, и та засмеялась, вспомнив сомнения шерифа Гилла в ее сыскных способностях. – Не хочешь предложить великому сыщику свою помощь?

– Предложу, если не будет других, более интересных предложений.

От проницательных маленьких глазок Коринны не ускользал ни один взгляд, ни одно слово из тех, которыми обменивались молодые люди. Волнующие картины будущего чередой проходили перед мысленным взором экономки. Она и думать забыла о своей недавней неприязни к Такеру, видя свою любимицу буквально сияющей от счастья.

– Сдается мне, пора нам, старикам, оставить молодежь наедине, – сказала она благодушно.

– Чуть позже, – возразила Эмма.

Она повернулась к Уину и Джеду, стоявшим в непривычной близости друг от друга. Они явно не замечали этого, но тут вдруг смутились, как мальчишки.

– Сначала надо раз и навсегда разобраться с нашей знаменитой распрей, – заявила девушка, выпячивая подбородок. – Папа, вы с мистером Гарретсоном должны обменяться дружеским рукопожатием.

– Доченька, ради Бога, оставь это! Разве не довольно того, что этот человек находится под моей крышей, что я сказал ему «добро пожаловать»? Неужели я должен еще и…

– А почему бы и нет, папа? Сколько ненависти, боли, утрат принесла эта распря всем нам! Мало того, совершенно посторонние люди чуть не воспользовались ею против нас же! Разве этого недостаточно? Давайте положим конец вражде сегодня, сейчас, чтобы уже завтра все могло быть иначе. Прошлое пусть остается в прошлом, а мы подумаем о будущем.

Уин Маллой не нашел возражений. Когда измученная Эмма наконец оказалась в постели, в кругу семьи, она рассказала отцу и Коринне о том, что ждет ребенка. Будущее для всех означало пополнение семейства. Внук, подумал Уин, или внучка – все равно. В любом случае не только он, но и его давний враг станет дедушкой.

Эмма права – права во всем. Распря принесла достаточно неприятностей двум поколениям, и они просто обязаны избавить от нее поколения будущие.

Уин посмотрел на Джеда и неожиданно вспомнил то, что долгие годы было замуровано в самом дальнем уголке памяти: до той злополучной партии в покер они с Джедом были приятелями, хотя и конкурентами в делах.

– Что ж, я не против помириться, но только если Гарретсон признает, что игра была честная.

– Твоя очередь, отец, – усмехнулся Такер. Гарретсон-старший для начала оглядел собравшихся в гостиной. Он и раньше замечал, как близки отец и дочь Маллои, как заботятся друг о друге, как нуждаются друг в друге. Теперь это заново поразило его и заставило новыми глазами увидеть своего теперь уже единственного сына. Во взгляде Такера была та же надежда, та же просьба, что и в глазах Эммы. То, о чем он просил, было для него очень важно.

Черт возьми, он любил этого парня, любил Бо, любил Дороти – и ничего постыдного в этом не было. Любовь была не слабостью, а силой, без нее жизнь превращалась в безжизненный остов.

Все то, что Джед годами запрещал себе, внезапно с силой обрушилось на него. Он пошатнулся. Такер тотчас подхватил его под одну руку, Эмма под другую.

– Где у вас лекарство? – спросила она с искренней заботой, так тронувшей его однажды.

Джед молча покачал головой. Недомогание было тут ни при чем, и все же именно сердце виновато в этой внезапной слабости. Сердце с его умением чувствовать раскаяние, печаль, любовь.

С минуту он молча всматривался по очереди в лица своего сына и дочери своего врага, собираясь с духом. Ради Такера и ради милой, доброй, прекрасной девушки, которую тот любил.

– Вот что, – начал он, по обыкновению хмурясь, – на самом деле я всегда знал – да, черт возьми, знал, – что ты победил честно! Но не всегда нам под силу признать свою ошибку. Если бы в тот вечер я не перебрал лишнего и не поставил сдуру землю на кон… словом, я один виноват в том, что остался с половиной ранчо вместо целого. Так что, Маллой? Станется с нас забыть прошлое? Шестнадцать лет мы с тобой думали только о себе. Пора, черт возьми, подумать о том, что лучше для наших детей!

– Хорошо сказано, Гарретсон, – одобрил Уин хрипловатым от волнения голосом.

Две огрубевшие от работы руки одновременно протянулись навстречу друг другу, ненадолго встретились в крепком пожатии и снова отдернулись. Недавние враги, слегка потрясенные случившимся, одновременно сделали шаг назад.