– А как насчет нашего с отцом вечера? За то, что нам его испортили, я бы хоть разок врезал этому хлыщу.

– Такер, ради Бога! – воззвала на этот раз Тэра. Он повернулся и взглянул в ее расстроенное лицо.

– Пожалуйста! – тихо попросила она и слабо улыбнулась. – Вечер еще можно исправить. Может быть, потанцуем?

Такер огляделся. Его отец и Уин Маллой, стараясь перекричать друг друга, доказывали что-то шерифу Гиллу. Эмма стояла чуть в стороне и казалась воплощением красоты и женственности, выделяясь среди других, словно жемчужина среди стекляруса. Кавалер нашептывал ей, должно быть, что-то утешительное, собственническим жестом обнимая за плечи, и – Господи Боже! – до чего же хорошо они смотрелись вместе! В безукоризненно сшитом костюме, подчеркнуто галантный, столичный денди был самым подходящим кавалером для Эммы Маллой.

Такер отвернулся с отвращением.

– Что ж, Тэра, я с удовольствием потанцую с тобой, – сказал он, надеясь, что это прозвучало любезно.

Эмма видела, как ее кровный враг выводит ее лучшую подругу в круг танцующих. Удивительно, но вид Тэры в объятиях Такера порадовал ее ничуть не больше, чем Мэри Лу. Однажды проснувшись, ревность не желала униматься.

Тем временем общее замешательство прошло, и гости вернулись к прерванным занятиям: кто-то потянулся за пуншем, кто-то накладывал еду на тарелку, кто-то вступил в беседу. Громкая музыка снова заполнила импровизированный бальный зал.

– Все в порядке, дорогая?

Это вернулся Уин Маллой. В углу зала шериф и Росс тщетно старались успокоить распалившегося Джеда Гарретсона.

– Конечно, все в порядке, папа, – заверила Эмма. – Жаль, что так получилось, но я просто не выдержала. Не терплю, когда задевают тебя… нас.

– Я тоже этого не потерплю, сэр, заверяю вас! – вмешался Дерек, бросая презрительный взгляд в сторону Джеда Гарретсона. – Какие-то ничтожества, а смеют подавать голос! Дикари! – Не замечая этого, он потер покрасневшие костяшки пальцев. – Жаль только, что все слишком быстро кончилось и мне не представилось возможности научить одного из них хорошим манерам.

Эмма содрогнулась. Она-то хорошо знала, чем бы кончился для Дерека урок хороших манер, не вмешайся вовремя шериф Гилл. Как боксер, он был неплох, потому что учился у самого мистера Ксандера, лучшего тренера Филадельфии. Но боксерский матч не шел ни в какое сравнение с настоящей жестокой дракой. Если бы Такеру пришло в голову как следует взяться за Дерека, тому бы не поздоровилось – мягко выражаясь. Слейд был покрепче Дерека, а что с ним сделал Такер…

Шериф Гилл… Нет, это не он спас Дерека! В ярости Такер скорее всего не обратил бы на его вмешательство никакого внимания. Его остановили мольбы Тэры Маккуэйд.

Бог знает почему, это ужасно не нравилось Эмме.

– Ай-яй-яй! – воскликнула Сью Эллен, приближаясь вместе с Коринной и грозя Уину пальцем. – Дай мне слово, что на сегодня с петушиными боями покончено. Понять тебя я могу, но не извинить. Из вас двоих кто-то должен проявить благоразумие. В конце концов, здесь праздник.

– Много чести для Гарретсонов, испортить из-за них танцы, – проворчала экономка. – Этот сынок Джеда, красавчик Такер, вконец обнаглел! Думает, если за ним бегают все окрестные девчонки, так все ему и позволено?

– Да ну тебя, Коринна! – отмахнулась Сью Эллен. – Не мели чепухи. Ты не хуже моего знаешь, что Такер – очень приличный молодой человек. Правда, чуточку слишком темпераментный, особенно когда дело касается жен… кхм! Ну, не важно! – запнулась она, поймав взгляд суженных глаз Уина и Эммы.

Коринна зацокала языком, укоризненно качая головой.

– Короче, дай слово, Уин, что сегодня будешь вести себя паинькой.

– Я и вел и веду! – мрачно возразил тот. – Джед первый начал. Впрочем, обещаю сегодня держаться от него подальше… по возможности.

– Вот и хорошо! – обрадовалась Сью Эллен и повернулась к Эмме: – Выглядишь умопомрачительно, дорогая! Печенье и пирог, что ты принесла, всем очень нравятся. По-моему, Пит Шугар один съел половину. Ага, вот и он! Наверняка собирается пригласить на танец.

Подмигнув Дереку, она удалилась в другой конец зала, без сомнения, намереваясь вырвать согласие «быть паинькой» теперь уже у Джеда Гарретсона.

И в самом деле от стола приближался веснушчатый ковбой самого простецкого вида с выражением наивного обожания на лице.

– Эмма, могу я… – начал Дерек, недовольный этой неуместной, по его мнению, помехой.

– Привет, Эмма! – застенчиво, но громогласно провозгласил Пит, отвешивая на редкость неуклюжий поклон (пунш прибавил ему уверенности и развязал язык). – Что ты ответишь бедняге ковбою, если тот попросит минутку радости, чтобы вспоминать о ней в долгие одинокие ночи?

Это было так нелепо и мило, что Эмма засмеялась. Пит слушал ее мелодичный смех с детским удовольствием.

– Я скажу: эта минутка твоя, красавчик! – кокетливо ответила девушка, к большому неудовольствию Дерека.

Оглянувшись, чтобы взглядом извиниться перед своим кавалером, Эмма увидела его раздосадованное лицо и почти пожалела, что пошла танцевать с Питом. Но она тут же вспомнила, что собиралась нанести ему удар потяжелее, а именно – наотрез отказать. Возможно, если она будет танцевать со всеми, кроме него, Дерек начнет догадываться и все пройдет легче. Она боялась минуты объяснения, но чем дальше, тем отчетливее сознавала, что не сможет провести рядом с этим человеком всю свою жизнь – каждый из дней ее, каждую из ночей.

После множества мелких, от случая к случаю, нелестных замечаний насчет Монтаны она уже не питала иллюзий. Дерек и думать бы не стал о жизни в Монтане. Он все давно решил… А она ни за что не уедет отсюда…

Вот если бы еще и Гарретсоны не болтались все время поблизости. Упрямые, невоспитанные, несносные люди! Должно быть, во всем свете только одна такая семья и есть! Однако бедняжка Тэра время от времени посещала их дом и нисколько не возражала против компании Такера. Вот и теперь она весьма охотно танцует с ним. Более того, пока Пит неумело, но энергично кружил ее в вальсе, Эмма заметила удовольствие, почти радость на лице «бедняжки».

«Не может быть! Она просто по натуре добра. Только ради Бо она выносит общество этого типа! Общая утрата роднит их, вот и все».

Обязательно нужно предостеречь Тэру против пресловутого обаяния молодого Гарретсона. И против его темперамента заодно. Он – как змея, способная зачаровать беспомощную птичку. Если Тэра не поостережется…

«То попадет в ту же ловушку, что и я», – со странной смесью гнева и отчаяния подумала девушка. Это же надо – годами вспоминать поцелуй такого невозможного типа!

Она пылко пожелала, чтобы Такеру ненароком не пришло в голову поцеловать Тэру.

– Что с тобой, Эмма?

– М-м? Нет, ничего! – поспешно заверила девушка.

– Но у тебя такой вид, будто ты вспоминаешь то злосчастное ограбление… Нет, будто во рту у тебя лимон!

– Что ты, Пит, совсем нет! Я беззаботна, как бабочка весной!

Усилием воли Эмма заставила себя широко улыбнуться. Раз приклеив к лицу улыбку, она дала себе слово с ней не расставаться и придерживалась этого довольно долго, танцуя по очереди с Биллом Рейберном, Доком Карсоном, Редом Петерсоном и другими, пока не оказалась в паре с Куртом Слейдом. Поначалу танец шел своим чередом, и Эмма отвлеклась, механически поддерживая ничего не значащую беседу. Опомнилась она лишь тогда, когда Слейд вдруг увлек ее в коридорчик, ведущий из вестибюля гостиницы на кухню.

В коридорчике не было ни души. Внезапно остановившись, партнер Эммы прижал ее к стене. Вне себя от изумления, она уставилась на него. По неприятно самодовольному выражению его лица она поняла, что сделал он это намеренно.

– В чем дело? Вы хотите сказать мне что-то наедине?

– Да ничего особенного, мэм.

Слейд старался держаться и говорить любезно, но ничего любезного не было в его взгляде. Сказать по правде, этот взгляд был попросту оскорбителен, когда шарил по округлостям ее грудей над корсажем. Да он представлял ее обнаженной, поняла она вдруг.

– В таком случае что же мы делаем здесь? – холодно осведомилась она и ловко проскользнула под одной из рук Слейда, упертых ладонями в стену.

Однако он схватил ее за руку и остановил:

– Мы здесь потому, что я хочу предостеречь вас, мэм.

– Вот как?

– Именно. Держитесь подальше от этого Такера Гарретсона. Он на все способен.

– Полагаю, что знаю об этом не хуже вашего, мистер Слейд. Впрочем, вы-то знаете об этом, так сказать, из первых рук! – не удержалась Эмма, возмущенная этой демонстрацией грубой силы. – Он здорово врезал вам в тот день. Кстати, как ваши ушибы, не беспокоят?

Черные глаза Слейда полыхнули яростью, и девушка поняла, что задела его за живое. Однако ее торжество сразу сменилось испугом, и это не укрылось от надсмотрщика. Гнусная улыбка появилась у него на губах, поскольку он был свято уверен, что женщину нужно держать в страхе. Тогда она будет помнить свое место. Однако он не собирался уж слишком запугивать Эмму Маллой. С некоторых пор он лелеял кое-какие планы, в которых ей была отведена важная роль. До поры до времени с ней стоило держаться помягче, чтобы потом объездить, как молодую кобылку.

Настанет день, когда он наездится на ней всласть. Подумаешь, красотка! Куда важнее, что она чертовски богата. Сварливый характер тоже не помешает: веселее будет коротать долгие зимние ночи. Когда они заворкуют, как два голубка, вся Монтана позавидует Курту Слейду. Ради такого будущего можно пошаркать ножкой перед этой куколкой до поры до времени. Поухаживать, жениться и однажды, когда старик Маллой окочурится, заполучить ранчо со всем прочим, что к нему относится.

Именно эти далеко идущие планы заставили Курта Слейда наняться в надсмотрщики в «Эхо» накануне возвращения дочери хозяина. Красотка едва удостоила его взглядом в первый день, зато сам Слейд лишь утвердился в своих намерениях.