Через день после рукопашных состязаний семья собралась на совет в покоях принца Ллевелина. Несмотря на все заверения, что они быстро и без труда придут к соглашению, Уолтер, подавленный сознанием того, что он один, а их много, начал нервничать. Наконец он попросил Ричарда сопровождать его, на что получил охотное согласие. Хотя поддержка Пемброка радовала его, через несколько минут Уолтеру стало ясно, что в ней не было никакой необходимости.

Едва они все уселись, как леди Элинор сказала:

– Сибель сообщила мне, что, по вашему мнению, Клиро, особняк и фермы в Брейдоне наиболее удобны и близки к вашим владениям.

Уолтер слегка покраснел.

– Я действительно так считаю, но...

– Нас это тоже вполне устраивает, – добродушно перебила его Элинор, заметив смущение Уолтера и желая успокоить его. – Я подумывала отдать с Сибель несколько больше. Все владения в Мерси принадлежат Джоанне. Не хотите ли вы возглавить еще какое-нибудь поместье или замок?

Хотя прежде Уолтер никогда не принимал участия в обсуждении брачного соглашения, у него возникло чувство, что, навязывая жениху свою собственность, когда никто не оспаривал долю приданого, семья невесты поступала весьма необычно.

Его смущение, должно быть, отразилось на лице, ибо Иэн улыбнулся.

– Я старею, – сказал он. – У нас с Элинор всего необходимого в достатке, даже более чем в достатке. Бедный Джеффри уже совсем издергался, разрываясь между своими землями и владениями Джоанны, да еще всячески помогая при этом своему отцу.

– Последнее утверждение вполне справедливо, – пылко подтвердил Джеффри.

Иэн сочувственно улыбнулся ему и продолжил:

– Тебе лучше меня удастся носиться из одного места в другое, Уолтер. В последнее время мне хочется спокойно пожить с Элинор.

– Но вам не обязательно отдавать с Сибель землю, – запротестовал Уолтер. – Я с радостью исполню любую вашу просьбу. Я клянусь заботиться о вашей собственности не меньше, чем о собственности Сибель.

Тут Ричард произвел шум, который превратился бы в смех, если бы он мог свободно открывать рот.

– Это самое безумное брачное соглашение, когда-либо слышанное мною, – сказал он. – Обычно родственники невесты дерутся, как коты, чтобы отдать как можно меньше, а родственники жениха стараются урвать все, что можно. Здесь же все шиворот-навыворот. Если вы хотите дать Уолтеру побольше, давайте. Зачем вам спрашивать его?

Леди Элинор посмотрела на второго самого влиятельного человека в Англии с относительной терпимостью матери к визгу своего младенца.

– Затем, что за те несколько лет, пока он заставит уважать и подчинит себе людей во владениях своего покойного брата, у него и без нас будет достаточно собственных хлопот. Я еще не знаю, понравится ли ему руководить отрядами всадников. Если он предпочтет набрать людей в своих владениях, обучать их и держать при себе, тогда ему выгодней будет содержать имения с преданными серфами. Если же он предпочтет воспользоваться услугами наемников, чтобы затем распустить их, от золота ему будет гораздо больше пользы.

– Я предпочитаю своих собственных людей, – мгновенно ответил Уолтер, и, даже заметив удовлетворение на лицах представителей клана Роузлинда, он понял, как ловко сформулировала эту проблему Элинор. Из ее слов он никак не мог определить, какому же образу действий отдавала предпочтение она. Здесь не было ловушки. Просто Элинор пыталась узнать, насколько он умел шевелить мозгами, подумал Уолтер и со всей искренностью продолжил: – Я никогда еще не нанимал воинов, поскольку не возникало такой необходимости, но в данной ситуации я бы мог так поступить. Видите ли, мне бы незачем было распускать их. Тех, кто станет исправно нести свою службу и пожелает получить постоянное место, я бы мог оставить, поскольку боюсь, что мне придется прогнать некоторых или всех людей, что служат у кастелянов моего брата.

– Вы правы, – заметил Джеффри. – К тому же королевство только выиграло бы от этого. Когда эта война окончится, сотни, возможно, тысячи людей, лишенных хозяйств, будут скитаться по всей стране. Я неоднократно отмечал, что стоит серфам обучиться солдатскому ремеслу, как они не хотят возвращаться к обработке земли, а если и поступают так, то послушания от них не добиться. Если вы сможете устроить в своих замках несколько сотен человек, это будет отлично.

– Истинная правда, – закивал Ричард. – И тебе не придется отпускать тех, кого ты заменишь. Я думаю, найдется достаточно оснований, чтобы отправить их на виселицу.

Все одобрительно зашумели, но Элинор, задумчиво нахмурив брови, не обратила на это никакого внимания. Когда она заговорила, слова ее были адресованы Иэну:

– Знаешь, любовь моя, не думаю, что у нас еще что-то на западе. Наши недостатки там явились одной из причин, побудивших Джеффри так охотно благоволить сватовству Уолтера, и было бы непрактично гонять Уолтера на юго-восток из-за одного замка.

– Как насчет ферм вблизи Оксенвуда? – спросил Иэн.

– Уолтер может забрать их, если пожелает, – ответила Элинор, – но они находятся всего лишь в пятнадцати милях от Кингслера, и сэр Гарольд без лишних хлопот справляется с ними. Я думаю, пять тысяч серебряных марок принесут Уолтеру больше пользы. А когда его дела будут улажены, он и Сибель смогут купить на них землю. – Вдруг ее лицо осунулось и помрачнело. – Когда эта война закончится, в королевстве появится море опустошенных владений, – вздохнула Элинор.

Из того, что сказала Элинор (до того, как она упомянула огромную сумму в пять тысяч марок), Уолтеру больше всего понравились слова «у нас есть». Уолтер знал, что земли принадлежали леди Элинор, и по контракту лорд Иэн вообще не имел на них прав, и все же это «у нас есть» прозвучало настолько обыденно, будто она привыкла относиться к своему мужу как к полноправному партнеру всей ее собственности. Это был хороший знак для будущей жизни. Если Сибель приучили думать так же, его положение в качестве супруга будет значительно облегчено.

Естественно, упоминание такой большой суммы денег вытеснило все другие мысли из головы Уолтера. Он открыл от удивления рот, а Ричард даже замигал.

– Это слишком много! – воскликнул Уолтер, не подумав.

Естественно, за его поспешной реакцией последовал бурный взрыв смеха, и Джеффри укоризненно произнес:

– Что? Вы считаете, Сибель не стоит этого?

Уолтер покраснел, но сказал уверенным голосом:

– Я считаю, что она стоит так много, что я бы предпочел получить ее без приданого, чем влезть в такой долг.

– Но о долге и речи нет, – сдержанно указала Джоанна. – Вам мы ничего не предлагаем. Не забывайте, что все будет принадлежать Сибель, она всем будет распоряжаться, не вы.

– Что?! – не выдержал Ричард.

– Это семейный обычай, – спокойно сказала Элинор. – Между мной и двумя моими мужьями он не вызывал разногласий. – Джеффри тяжело вздохнул, а Иэн мрачно усмехнулся, и она пристально посмотрела на них. – Когда есть любовь, а желания партнеров благоразумны, их мнения не могут расходиться, кому бы ни принадлежали земли.

– Разве желания женщины могут быть благоразумными? – с горечью спросил Ричард.

На лице Элинор появилась тень беспокойства, и она подвинулась к нему поближе.

– Дорогой Ричард, – очень тихо сказала она, – когда все эти напасти прекратятся, я хочу, чтобы вы приехали в Роузлинд и привезли с собой Жервез. Я понимаю, что ее мать умерла очень давно и никогда не встречалась с вашей матерью, – голос Элинор слегка дрогнул: Изабель из Клера, мать Ричарда, была ее ближайшей подругой, ее единственной настоящей подругой, если не считать мачехи Джеффри, Элы. Смерть Изабель стала тяжелым ударом для Элинор, и она до сих пор полностью не оправилась от него. Она совладала с голосом и продолжила: – Возможно, Жервез будет интересно услышать о вашем детстве и о вашей семье.

Ричард слегка напрягся и потупил взгляд.

– Спасибо, мы приедем, – тихо произнес он.

Все присутствующие с пониманием ожидали, когда закончится этот странный диалог. Поглощенный своими собственными проблемами, Уолтер едва ли заметил это. Несмотря на то, что в самом начале Уолтер был удивлен таким оборотом дел не меньше Ричарда, сейчас он почувствовал удивительную нетерпимость к несогласию графа с условиями подписания его брачного договора.

– Я все отлично понимаю, леди Джоанна, – сказал Уолтер, – но, в конечном счете, пользу из этого извлеку я, даже если вначале деньги будут принадлежать только моей жене. Если бы вы думали, что я способен промотать приданое Сибель, вы бы просто не приняли моего предложения. Следовательно, то, что вы даете моей жене, делает должником и меня.

– Чушь, – резко сказала леди Элинор. – Иэн был прав. Мы с ним не нуждаемся в том, что предлагаем. Вам эти деньги принесут больше пользы, поскольку вы найдете им применение. Судя по тому, что вы говорили об управлении вашего брата, ваши земли несколько лет не будут приносить нормального дохода. Было бы глупо с вашей стороны жить в стесненных условиях и не попытаться нормально устроить жизнь, в то время как бесполезное серебро лежало бы в моих сундуках.

Уолтер оглядел лица присутствующих. Все представители Роузлинда добродушно улыбались. Ричард рассмеялся и сказал:

– Не будь глупцом. Леди Элинор совершенно права. Таким образом, Уолтер поддался на разумные аргументы и тоже улыбнулся и кивнул.

– Итак, все согласны, – заключила леди Элинор. – Клиро, собственность в Брейдоне и пять тысяч марок составят приданое Сибель. Ей будут принадлежать все права; сэр Роланд, кастелян Клиро, принесет ей феодальную присягу; она будет вершить правосудие в Клиро и Брейдоне; будет наделена неограниченным правом отказывать в любом употреблении серебра; и все эти права она может предоставить кому пожелает, не обращая внимания на закон первородства и даже на кровные узы. Клянетесь ли вы соблюдать эти условия, сэр Уолтер?

– Клянусь, при условии, что мои владения в Фой, Торнбери, Барбери, Рыцарской Башне и Голдклиффе будут принадлежать только мне, и моя жена не станет претендовать на них. Клянусь также, что мои земли будут унаследованы по мужской линии моими сыновьями, законнорожденными моей женой, Сибель из Роузлинда, а в случае отсутствия сыновей моей крови они будут унаследованы моими законнорожденными дочерьми. Если же наш брак окажется бесплодным, все мои земли и почести унаследует мой племянник, Ричард, граф Глостерский.