Она толкнула деревянные ворота и подошла к ним. Ее пышные юбки соблазнительно покачивались.

— Прекрасное сегодня утро, не правда ли? — спросила она.

Даниэль посмотрел вокруг и улыбнулся.

— Divina natura agoros, ars humana aedificavit urbes. Кристиана на мгновение задумалась, затем подняла вверх руки, сдаваясь.

— Сдаюсь, вы победили.

— Бог создал природу, а человек создал города, — перевел Даниэль.

— Ты рано встала, — заметил Гэрет, — в первый раз.

Она не обратила на него внимания, повернулась к Даниэлю, подошла к нему и взяла за руку. Это почему-то не понравилось Гэрету.

— Вы поедете через деревню или нет? Не могли бы вы отправить эти письма? Пожалуйста, сделайте это для меня.

Гэрет посмотрел на пачку аккуратно сложенных писем. Даниэль взял их в руки и начал просматривать.

— Артуа де Валье через сэра Карко Франчези, Вена. Артуа де Валье через Его превосходительство маркиза де Рамбуйе, Вена, Австрия, Артуа де Валье в Рим, Женеву, Лондон и Флоренцию.

— Боюсь, что у меня нет карманных денег, чтобы отправить их. У тебя нет с собой денег, Гэрет?

— Черт возьми, а ты имеешь хоть какое-то представление, сколько стоит отправить все эти письма? — обратился Гэрет к Кристиане.

— Нет, я не знаю, — ее голубые глаза, только что сиявшие радостью, погасли. — Я не имею представления. А много? — с тревогой спросила она. — Мне очень важно найти Артуа.

Она была такой хорошенькой, так встревожена тем, что не подумала о цене, что Гэрет уже собрался сказать ей, что завтра он сам отправит письма, но Даниэль опередил его.

— Неважно, сколько это будет стоить. Сегодня мне должны заплатить за уроки, и по пути домой я завезу их на почту.

Кристиана радостно улыбнулась ему.

— Спасибо вам, Даниэль. Для меня это очень много значит.

Красивое лицо Даниэля вспыхнуло, и Гэрету захотелось высмеять его за то, что он так легко поддался ее улыбке. Это избалованное маленькое создание в жизни своей никогда не заработало ни пенни, ей только стоило показать свои ямочки, тряхнуть своими локонами, как сразу все бросаются выполнять ее приказания.

— Мне уже пора ехать, — сказал Даниэль, вложив письма в учебник латинского языка. — Я проверю картофельное поле, когда вернусь, Гэрет, — добавил он, поворачивая своего резвого мерина на дорогу.

— Я надеюсь, — угрюмо ответил Гэрет.

— До свидания, Даниэль, — сказала Кристиана, и Гэрет отметил, какой чистый и звонкий у нее голос.

Она повернулась и направилась к дому, осторожно приподнимая свои пышные юбки, и Гэрет заметил, как соблазнительно мелькнуло кружево ее нижних юбок и ее стройные ножки.

— И чем ты собираешься заняться сегодня? Спрячешься в своей комнате и будешь весь день сидеть на заднице?

Она вспыхнула.

— А что еще я должна делать? — Она вскинула голову. — Нет ничего, что мне можно было бы поручить сделать, как любезно заметила миссис Хэттон. Кажется, я в самом деле, как вы сказали, бесполезный человек. Да, именно так.

Лепесток цветущей яблони слетел с дерева и опустился на ее густые волосы. Рука Гэрета невольно потянулась к ней, чтобы смахнуть лепесток. Это невольное, независящее от него движение, его разозлило. Черт бы ее побрал с ее ямочками, соблазнительным изгибом ее тонкой талии, ее налитыми маленькими грудями, выступающими из плотно облегающего платья!

— Я знаю пару вещей, с которыми ты смогла бы справиться. Но ты залепишь мне пощечину, если я тебе предложу это.

Она нахмурилась и высоко подняла нос в своей обычной высокомерной аристократической манере.

— Не грубите! — приказным тоном сказала она.

— Ну что ж, такой уж я есть, и ничего не поделаешь с этим, правда? Грубый крестьянин? Только и годен для того, чтобы покупать тебе еду или отправлять письма твоему любовнику? — он понимал, что не должен был так грубо с ней разговаривать. Но он, действительно, разозлился на нее за то, что она так мило разговаривала с Даниэлем, кокетничала с ним, используя свое обаяние, чтобы получить то, что ей надо.

— Вам дела нет до Артуа, — резко сказала она, перебросив локоны через плечо. — И вам не пришлось отправлять мои письма. Спасибо Даниэль сделал это.

— Да, ему это обойдется в половину того, что ему заплатят за работу, — сообщил ей Гэрет. — Разве тебя это волнует? Или ты думаешь, что очаровала его, опуская свои ресницы и дотрагиваясь до его руки.

Щеки ее покраснели.

— Какой же ты свинья! Я ничего подобного не делала. Я просто его попросила, и он согласился, как настоящий джентльмен.

Гэрет возмущенно хмыкнул.

— Ты флиртовала с ним. Ты ему строила глазки и улыбалась, и положила свою хорошенькую ручку на его руку. Что же еще он мог тебе сказать? Конечно, он согласился.

Кристиана вскинула голову и удивленно посмотрела на него.

— Ты ревнуешь, — воскликнула она, очень довольная собой.

Гэрет внутренне вздрогнул от ее проницательности, но вида не показал. Он громко расхохотался.

— Какая же ты тщеславная! Ты хорошенькая, ты это знаешь и пользуешься этим. Может быть, на Даниэля это и действует, но только не на меня. Слава богу, мне нравятся крупные женщины, чтобы на костях у них было хоть немного мяса, ну и в бедрах пошире. А тебя сдует при первом сильном ветре.

Он понимал, что очень груб с ней. Но это потому, что он, как мог, сопротивлялся этому праздному созданию, колдовскому очарованию ее чувственного личика. Он не хотел признаться себе, что он также легко попадал под ее очарование, как Даниэль, который краснел, как школьник, когда она улыбалась ему. И это вместо того, чтобы вести себя так, как подобает мужчине двадцати семи лет.

Он удивился, что она не ответила ему грубостью и не стала возмущаться его преднамеренно оскорбительному тону.

— Если бы это было так, — устало сказала она, — я бы не смогла выжить во время революции.

Она повернулась и пошла к дому. Ее локоны, так весело подпрыгивающие раньше, когда она шла сюда, теперь уныло спускались по ее спине. Он почувствовал угрызение совести за то, что причинил ей боль.

— Кристиана, — быстро окликнул он ее. Она обернулась.

— Извини меня. Не хочешь совершить небольшую прогулку перед тем, как я начну готовить и чистить сарай для стрижки овец?

Она остановилась на середине садовой дорожки и язвительно взглянула на него через плечо-

— К твоему сведению, — высокомерно сказала она, — я собираюсь выиграть сражение с этим драконом, завладевшим кухней и стать «полезной», иначе я сойду с ума от скуки.

Гэрет засмеялся, представив себе, как это нежное создание будет работать на кухне вместе с дородной миссис Хэттон. Он улыбнулся, глядя, как она шла по тропинке. Ее пышные юбки покачивались и шелестели.

Миссис Хэттон приняла предложение Кристианы помочь ей с ее обычной бесцеремонностью.

— Когда поваров много, то блюдо оказывается испорченным, — сказала она мрачным голосом, вытирая свои красные пухлые руки о передник.

Обычные английские банальности не подействовали на Кристиану.

— Я не собираюсь готовить никаких блюд. Но я хочу что-нибудь делать. Я не могу все два месяца сидеть в комнате.

— Ты умеешь пользоваться ножом? — спросила миссис Хэттон после долгой паузы.

Кристиана криво усмехнулась.

— Могу, когда это необходимо.

Миссис Хэттон была явно не в восторге, она тяжело вздохнула.

— На заднем крыльце стоит корзина свежей моркови. Ты можешь внести ее и начинать резать, но не очень мелко, а то она разварится и превратится в кашу.

После этих слов она повернулась к Кристиане спиной и все внимание перенесла на ароматные буханки хлеба, которые пеклись в каменной печи.

Кристиана направилась за морковью, размышляя о том, почему она терпит такое недостойное обращение с собой? «Потому что иначе ты сойдешь с ума от скуки», — ответила она сама себе. Но на самом деле, больше всего ей хотелось послать к черту Гэрета Ларкина. Его замечания о ее «бесполезности» и что «она сидит на своей заднице весь день», больно задели ее.

Она ему не нравилась, это было очевидно. И он ей тоже не нравился, старалась убедить она себя. Он был просто туповатым, грубым фермером, которого зачем-то бог наградил красивым лицом и прекрасными физическими данными.

Она нашла корзину с морковью и внесла ее в залитую солнечным светом кухню, удивляясь, почему для нее так важно мнение Гэрета.

Было вполне очевидно, хотя она и не хотела признаваться себе в этом, было что-то такое в Гэрете Ларкине, что будоражило и зажигало ее кровь, заставляло дрожать ее колени, а сердце трепетать. Но ведь и раньше ей приходилось флиртовать и кокетничать, шутить и целоваться с герцогами и принцами, с самыми замечательными и знатными молодыми людьми Франции… Но с Гэретом все было иначе.

Она высыпала морковь на свободный деревянный стол, взяла большой нож и с решительным видом принялась за работу.

К тому времени, как она нарезала морковь (слишком мелко, по мнению миссис Хэттон), порезала лук, репу (слишком крупно в соответствии с тем же источником), принесла пять ведер воды из колодца (не полные, конечно) и обернула чашку с драценой, приготовленную к обеду, Кристиана очень пожалела о своем решении «стать полезной». Ее красивое платье было выпачкано, прическа растрепалась. Она изнемогала от жары, которая была на кухне.

Миссис Хэттон встречала каждую ее новую попытку помочь удивленным поднятием брови и звуком «Хм», который мог означать, что угодно, начиная от «Ну раз ты такая умная» и кончая «Ну иди за водой в колодец и упади в него». Кристиане приходилось все время напоминать себе О своих благих намерениях.

Как бы Артуа смеялся, подумала она, если бы увидел меня сейчас.

Она отбросила локон со щеки и чуть сама не расхохоталась над собой. Кристиана Сен Себастьян, жившая прежде в Версале, внучка и сестра маркиза, проливает пот над рыбой на фермерской кухне.

Она поставила локти на стол, оперлась на них, чтобы немного передохнуть. Спина и руки у нее ныли.