Джоан Вулф - Сладкая, как мед

Неужели она никогда этого не поймет?

Покончив с десертом, Макс учтиво извинился и откланялся. Герцог же повел молодую жену по дому, чтобы показать ей картины.

В его галерее было немало портретов предков и самых близких друзей — довольно интересные работы, — однако все внимание Сары поглотили два полотна Клода. Это были сельские пейзажи Италии — на одном запечатлено раннее утро, а на другом жаркий полдень.

Тем временем слуги накрыли легкий ужин наверху, в семейной гостиной. Эта комната показалась Саре гораздо более удобной и уютной, чем помпезно обставленные гостиные внизу.

Она едва пригубила чай и попробовала бисквит, воздавая должное искусству заморского повара, Сара умудрилась съесть за обедом гораздо больше обычного и не успела проголодаться.

Наконец Энтони отставил свою чашку и тихо промолвил:

— По-моему, нам пора спать.

Сара вскинула на него тревожный взгляд и ничего не сказала.

— Что с тобой? — слегка нахмурился он.

— Наши спальни на разных этажах, — отвечала она.

— Ах, вот оно что! — воскликнул Энтони с явным облегчением. Они сидели рядом на мягком диване с потертой бархатной обивкой. Герцог наклонился и поцеловал Сару в висок. — Между спальнями есть отдельная лестница, — сообщил он, не сводя с нее ласкового взгляда.

Сара сделала над собой усилие и попыталась свести разговор к шутке:

— Как предусмотрительно!

— Ты правда так считаешь? Пойдем, я тебе покажу.

Он подал руку, помогая ей встать с дивана.

Они вернулись в большую гостиную, но герцог не повел Сару дальше в гардеробную комнату и отворил почти незаметную дверцу по левую руку от входа. Как Сара теперь догадывалась, здесь имелся отдельный коридор.

— Видишь? — Герцог подвел ее к подножию узкой лестницы и поднялся наверх. — Эта дверь ведет к тебе в спальню.

— Да, верно. — Ей в глаза снова ударил яркий розовый цвет.

— Я поднимусь к тебе через полчаса, — пообещал Энтони, ласково целуя ее в лоб.

Услышав эти слова, Сара позволила себе улыбнуться.

Поднимаясь в спальню своей молодой жены, герцог не мог отказать себе в удовольствии лишний раз насладиться ощущением удачи. Миллионы, тотчас же после свадьбы переведенные на его банковский счет, уже начали свою волшебную работу. Макс продемонстрировал ему список отцовских долгов, оплаченных за последние дни, и на сердце у Энтони полегчало при мысли о том, что больше он может не бояться беспощадных кредиторов.

Он получил четыре миллиона фунтов — и даже не поплатился за столь невероятную, немыслимую удачу! Это до сих пор повергало его в изумление. Он не только выкарабкался из долговой ямы, но получил жену, которая нравится ему все больше с каждым днем!

А теперь, когда он снова располагает своей собственной спальней, ему наконец-то удастся выспаться!

Энтони, все еще довольно улыбаясь, открыл дверь. Первым делом он посмотрел на большую кровать под балдахином, но она оказалась пуста. Сара стояла у окна и смотрела на небольшой внутренний садик на заднем дворе. Она была босая, в одной ночной рубашке.

— Ты не боишься простудиться? — спросил Энтони. — Где твой пеньюар и мягкие туфли?

— Энтони. — Сара повернулась к нему лицом. Он заметил, что на ней надета та самая рубашка, в которой она спала в первую брачную ночь, и невольно залюбовался ее ладной легкой фигуркой.

Однако при виде ее босых ног герцог снова помрачнел.

— Иди ко мне. Я уложу тебя в постель.

— Я прекрасно доберусь до постели самостоятельно! — заявила она с легкой обидой.

Но он подхватил Сару на руки, не обращая внимания на ее обиженный тон. Она была такой легкой — легче ребенка. Энтони покосился на едва прикрытые дивные груди и с удовлетворением подумал, что она уже не ребенок. Она женщина, и она его супруга.

Он опустил ее на кровать и выпрямился.

Сара уселась и сказала:

— Я захотела выглянуть в окно, потому что больше не в силах была смотреть на эти жуткие розовые стены.

— Боже милостивый! — вырвалось у Энтони, похоже, впервые обратившего внимание на обстановку. — Пожалуй, я тебя понимаю.

— Даже стены в туалете выкрашены в такой же цвет!

— Если он тебе не нравится, давай купим другие обои, которые ты выберешь сама, — моментально предложил Энтони.

— Это слишком дорого, — помрачнела Сара. Герцог обошел кровать кругом, уселся на противоположный край и развязал поде на своем халате.

— Деньги меня не волнуют, — сказал он. — Главное — чтобы тебе было хорошо!

Скинув халат, Энтони забрался в постель.

Она все еще сидела неподвижно, не спуская с него бездонных загадочных глаз.

— Да что с тобой, Сара? — удивился он. — Тебе не нравится что-то еще, кроме розовых стен?

— Наверное, мне просто не по себе в незнакомой обстановке, — призналась она со смущенной улыбкой.

Энтони любовался ее распушенными волосами, отливавшими чудесным мягким блеском в свете лампы.

— Никогда не стриги волосы! — сказал он.

— Но я и не собиралась! — опешила Сара.

— Мне так нравится, когда они распущены, как сейчас, — промолвил герцог, с удовольствием погружая пальцы в шелковистые пряди. — Иди ко мне!

На какой-то едва уловимый момент он с удивлением почувствовал ее скованность. Но вот она вздохнула и послушно обмякла в его объятиях.

Энтони лежал на животе, все еще обнимая жену. Все его тело было охвачено сладкой истомой после чудесных, волшебных минут близости.

Ему было так уютно лежать здесь, не шевелясь. И ужасно не хотелось уходить.

— Я настоящий счастливчик, — сонно промолвил он, едва приподняв тяжелые веки.

— Вот как? — еле слышно выдохнула она.

— М-м-м…

Он спохватился, что сейчас заснет, и невероятным усилием воли заставил себя очнуться.

— Уже поздно, и ты наверняка устала, — сказал Энтони. — Пожалуй, я пойду, чтобы дать тебе выспаться.

Он почувствовал, как Сара напряглась всем телом.

Рывком оказавшись на коленях, Энтони с тревогой спросил:

— Что с тобой?

На него испуганно глянуло нежное, доверчивое личико жены.

— Я просто подумала… — С розовых губок слетел трепетный вздох. — Энтони, на этом этаже есть кто-то еще, или я буду спать здесь совсем одна?

Он уставился на Сару в полной растерянности.

— Ты что же, боишься спать одна?

Сара потупилась и сжалась под одеялом в маленький беззащитный комочек.

— Понимаешь, я слишком привыкла, что рядом кто-то есть. В школе мы делили спальню с другими девочками, а дома дедушкина спальня была рядом с моей.

Герцог никогда бы в жизни не подумал, что у него могут возникнуть проблемы с расположением спален в его собственном доме!

— Пожалуй, мы могли бы приказать кому-то из горничных спать в гардеробной…

— Нет! — еще сильнее испугалась она. — Энтони, я не хочу выглядеть перед ними ребенком! И нечего поднимать слуг среди ночи. Я постараюсь заснуть сама.

Однако герцог уже не сомневался, что одна она не заснет. С испуганным личиком, обрамленным спутанными волосами, она и впрямь напоминала ему несчастного ребенка.

— Сара, я бы с радостью остался с тобой сам, — нерешительно промолвил он, — но мне не хотелось бы тревожить тебя своими кошмарами!

— Ох, Энтони, я вовсе не боюсь твоих кошмаров! — В ее темных глазах трогательно вспыхнула надежда, — Я буду слать гораздо спокойнее рядом с тобой — вместе с твоими кошмарами, — чем одна на всем этаже!

При всем желании у Энтони не хватило бы сердца ей отказать. И вдобавок, если уж на то пошло, он сам был не прочь остаться. Хотя это выглядело довольно странно. Потому что ни одна женщина не будила в нем желания остаться с ней на всю ночь.

Герцог всегда был очень скрытен, и после физической близости ему еще сильнее хотелось уединиться, уйти от посторонних глаз. Однако факт был налицо — его нисколько не стесняло присутствие Сары.

— Ты уверена?

— Да!

И герцог с нежностью подумал, что эта бедная малышка действительно боится остаться одна.

— Ну хорошо, — уступил он. — Только учти: если мне придется спать в этой комнате, от розового цвета придется избавиться наверняка!

— Спасибо тебе, Энтони! — воскликнула она, наградив его самой лучезарной улыбкой, чудесно преобразившей ее лицо.

Его взгляд снова прикипел к розовым соскам, заманчиво приподнимавшим тонкий шелк ночной сорочки. Тугие округлые груди так и просились в руки.

— Между прочим, я имею право потребовать вознаграждения за свою уступчивость, — напомнил он с потемневшим от страсти взором.

Сара растерялась лишь на миг — ей достаточно было посмотреть на его лицо, чтобы все понять и ответить на его игру.

— Неужели ты станешь меня шантажировать? — прошептала она с напускным отчаянием.

— Да! — злорадно отвечал он. — Именно этим я и займусь!

— Ах, что же мне делать? Придется уступить грубой силе! — Сара не выдержала и улыбнулась, отчего у нее на щечке появилась милая лукавая ямочка.

— Мудрое решение. — И Энтони, не тратя больше слов, улегся рядом с ней.

Он снова участвовал в осаде Бадахоса и стоял напротив того места, где армия Веллингтона пробила в крепостной стене первую брешь. Перед ним безобразной кучей громоздилось то, что осталось от пятнадцатитысячной британской армии, — жуткое месиво из трупов и изувеченных, но еще живых солдат. Здесь были и те, кого опалило и разорвало на куски в момент прямого попадания вражеской бомбы, и те, кого изувечило картечью и мушкетными выстрелами. Неприбранные тела коченели прямо на глазах, являя собой омерзительную картину кровавой бойни. Над полем сгустилась тошнотворная вонь обгорелой плоти.

Он различил, как над кучей трупов дернулась чья-то рука. Кто-то был еще жив. Скрипя зубами от натуги, он принялся растаскивать окровавленные трупы.