Дерик вернул лампу Эмме и поднялся.

– Это вполне мог быть Хардинг, – произнес он и рассказал об исчезновении лакея.

Поморщившись, Эмма прижала пальцы к вискам, словно пыталась унять зарождающуюся мигрень.

– Джордж спал в гостиной, когда я туда вошла. Думаешь, этот неизвестный – Хардинг или кто-то другой – мог причинить ему вред?

– Возможно. Уверен, слухи о том, что мы нашли в лесу труп, уже распространились по окрестностям. И если этот неизвестный посчитал твоего брата помехой… – «Или еще того хуже: счел, что Эмма представляет для него опасность, коль скоро расследует убийство». При мысли об этом по спине Дерика пробежал холодок. Проклятье! Ему необходимо немедленно послать в замок за вещами. Потому что он не собирался оставлять Эмму одну.

Дерику хватило единственного взгляда, чтобы понять, что происходит у нее в голове. Напряженная работа мысли отражалась в янтарных глазах, а на языке вертелось множество вопросов. Дерик ждал, когда она произнесет их вслух.

Однако впервые за все время их общения Эмма не сделала этого. Пауза затянулась и стала неловкой. Дерик даже ощутил смущение, коего не испытывал с тех пор, как был неоперившимся юнцом.

А потом Эмма решительно кивнула, развернулась на каблуках и направилась в гостиную.

Дерик последовал за ней, но она не остановилась, когда они вошли в дом. Более того – Эмма ускорила шаг. Она поспешно пересекла гостиную, вышла в коридор и направилась к лестнице. У нижней ступеньки Дерик схватил ее за локоть.

– Куда ты направляешься?

Эмма наполовину развернулась и свысока посмотрела на Дерика. Это сбило его с толку, он был настолько высок, что, даже стоя на три ступеньки выше его, Эмма все равно едва сравнялась с ним по росту. Еще никогда Дерик не чувствовал себя в столь невыгодном положении. Но причина его нервозности крылась не в том, что Эмме удалось стать немного выше. И Дерик знал это. Он отпустил ее локоть. Все, что случилось между ними сегодня, все недосказанности, что были раскрыты… От всего этого Дерику было не по себе.

– Я иду в кабинет, чтобы еще раз внимательно изучить свои бумаги, – произнесла Эмма тоном, какого Дерик еще ни разу не слышал. Ее голос был совершенно лишен каких бы то ни было эмоций и звучал как-то… отстраненно.

Это обстоятельство опечалило Дерика и в то же время наполнило сердце завистью. Эмма, казалось, снова надела на себя маску деловитости, как тогда в лесу. Дерик был очень хорошо знаком с этим методом. Он и сам часто использовал его в качестве прикрытия. Тогда почему же ему не удавалось применить его сегодня? Почему он чувствовал себя так неуверенно?

– Если бы я обнаружила Фарнзуэрта самостоятельно и не знала, что делать дальше, я бы первым делом классифицировала его смерть как «подозрительную», – произнесла Эмма. – Думаю, пришло время достать остальные записи по таким же смертям и посмотреть, что их объединяет. Возможно, они укажут нам направление поисков.

Дерик согласно кивнул, он испытал некоторое облегчение, услышав слово «нам». Судя по всему, его милая Коротышка была гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд.

И все же… Даже если он, человек, более опытный в такого рода делах, не знал, как справиться со своими чувствами, то что происходило в ее душе?

– С тобой все будет в порядке, Эмма? – Мягко спросил Дерик не только ради нее, но и ради себя самого. – Ну, если мы будем продолжать работать вместе…

Подбородок девушки задрожал. Это было почти незаметно – словно рябь пробежала по безмятежной глади моря, – но от Дерика не ускользнуло. Он почувствовал состояние Эммы всем своим существом и теперь жалел, что не может ее приласкать и успокоить. Успокоить их обоих. Теперь, когда она стояла на три ступеньки выше его, Дерик вполне мог обнять ее за талию и притянуть к себе. И желание сделать это едва не пересилило намерение оставить ее в покое.

Однако уже в следующее мгновение Эмма упрямо вздернула подбородок.

– Более чем в порядке. Мой брат в опасности, и я не позволю, чтобы сообщник предателя или ты со своей миссией и «вероятностями» причинили ему боль.

Взгляд Эммы так и умолял Дерика опровергнуть ее слова. Но он промолчал. Она поймала его с поличным. Если бы ее брат оказался предателем, он сделал бы то, что должен. И сделает, если до этого дойдет.

Но впервые за много лет Дерику захотелось не просто прикинуться другим человеком, а действительно быть им. Кем-то, кто не видел того, что видел он, и не делал того, что приходилось делать ему. Потому что он хотел, чтобы Эмма его любила.

Господи Иисусе, когда это случилось?

А тем временем дама, занимающая все его мысли, распрямила плечи и наклонила голову так, что их глаза оказались на одном уровне.

Взгляд Эммы горел гневом. И все же Дерик разглядел в нем желание: желание быть с ним, единолично обладать им.

– Может быть, меня легко обмануть. И, вероятно, я позволяю себе видеть лишь то, что хочу увидеть… – Голос Эммы на мгновение сорвался, и Дерик почувствовал себя так, словно что-то раскололось внутри его. Ведь он понимал, что она испытывает боль не из-за того, как он с ней поступил, а потому, что, несмотря на это, она все еще хочет его. – Но если ты думаешь, будто что-то может удержать меня от расследования убийства, то знаешь меня даже меньше, чем я тебя. А я, как оказалось, совсем тебя не знаю.

Эмма отвернулась и начала решительно подниматься по ступеням. Дерик же остался стоять на месте, не в силах пошевелиться, не в состоянии сделать что-либо. Он мог лишь стоять и смотреть Эмме вслед. С каждым шагом она помимо своей воли словно бы снимала с него очередной слой маски, не оставляя ему возможности спрятаться от правды.

Если кто-то и знал его настоящего, то только Эмма. Лучше, чем кто-либо другой. Лучше даже, чем он сам.

И при этом она все равно продолжала любить его.

Мысль о том, чем он мог бы обладать, если бы обстоятельства сложились иначе, разрывала Дерику сердце.


Эмма вытирала с доски формулы и вычисления до тех пор, пока не расчистила достаточно места. Рядом с доской она поместила совершенно новую карту местности. Ей хотелось посмотреть на все свежим взглядом, и желательно не застланным слезами.

Дерик, конечно, последовал за ней. Услышав его шаги за спиной, она испугалась, что сломается. На какое-то мгновение там, во дворе, а потом у подножия лестницы Эмма увидела в его глазах нечто, заставившее ее желать распахнуть для него объятия и окончательно стать одураченной. Внимательно осмотрев ее кабинет, Дерик отправился обыскивать остальные помещения. И Эмма была благодарна ему за это. Во время его отсутствия она сможет вновь возвести обрушившиеся стены, защищавшие ее сердце.

Она несказанно гордилась тем, что сумела спрятать от Дерика то, что творилось у нее в душе, хотя и заплатила за это дорогую цену. Каждая частичка ее тела нестерпимо ныла то ли от физического напряжения, то ли от спрятанной глубоко боли, не имевшей ничего общего с усталостью. Единственным способом удержаться на плаву была работа.

«Думай, Эмма». Если математика могла дать ответ на любой вопрос, – в чем Эмма была абсолютно уверена, – то как тогда заставить ее помочь в поисках убийцы? В данный момент она располагала слишком скудным объемом информации. Необходимо заставить Дерика рассказать все, что он знает. Возможно, тогда обрывки сведений выстроятся в схему, которая и укажет на убийцу. А пока она еще раз просмотрит собственные отчеты по трем подозрительным смертям, которые лежат на ее столе.

Спустя двадцать минут, когда Эмма как раз отмечала на карте место обнаружения трупа Фарнзуэрта, в кабинет проскользнул Дерик. Она хоть и не слышала его, но почувствовала сразу. Ее органы чувств сразу же обострились. Тело, так близко познакомившееся с Дериком, словно знало, что он рядом.

– В доме чисто, – тихо произнес он. – С помощью Перкинса и еще нескольких слуг все двери и окна были заперты на ночь. Хотя, конечно, человеку с соответствующими навыками не составит труда пробраться в дом, лучше все-таки принять меры предосторожности.

– Угу, – рассеянно протянула Эмма. Теперь все четыре места обнаружения трупов нанесены на карту. Леди Уоллингфорд отошла на несколько шагов назад и принялась изучать, казалось бы, разрозненные точки. Они должны что-то значить. Если только ей удастся понять язык, который все ей расскажет.

Дерик подошел сзади, заинтересовавшись тем, что она делает. Волоски на руках Эммы тотчас же встали дыбом, как если бы Дерик был магнитом, а они – крошечной железной стружкой. Они тянулись к нему. Как и она сама.

«О, не будь дурочкой!» Эмма обернулась, уверенная в том, что его предательское лицо напомнит, почему она не должна ничего к нему чувствовать. Только это оказалось ошибкой.

На лоб Дерика упал темный локон, сделав его моложе, беззащитнее и… гораздо красивее на какой-то взъерошенный манер. Как будто он целый день провел на улице, кувыркаясь в высокой траве и наслаждаясь каждым мгновением. Лицо Эммы обдало жаром, когда ее тело напомнило, что именно так и было. Что они кувыркались в траве вместе.

И, несмотря ни на что, Эмме хотелось пережить это снова. Она поджала губы.

– Что это? – спросил Дерик, рассматривая карту и исписанную уравнениями доску.

– Я не собираюсь ничего тебе рассказывать, – ответила Эмма. – До тех пор, пока ты не объяснишь, что происходит. В деталях. С самого начала. – Эмма обернулась, чтобы посмотреть на уравнения. – И не вздумай лгать, – пробормотала она, не заботясь о том, услышит Дерик эти слова или нет.

Виконт быстро зашел вперед, загородив ей обзор так, что теперь она видела лишь его мускулистую фигуру.

– Черт возьми, Эмма, – в его тихом голосе прозвучали еле слышные нотки разочарования. – Я не лгал тебе. Да, меня нельзя назвать слишком уж откровенным, но и вопиющей лжи в моих словах тоже не было.

– О… – Эмма запрокинула голову, понимая, что не в силах противостоять этому человеку. Необходимо было разъяснить своему сердцу, почему Дерик ей не подходит, ибо глупый орган, очевидно, еще не понял этого. – Забавно. Какая тонкая грань между ложью и правдой.