– Джордж… барон не может отказывать виконту. Кроме того, лорд Скарсдейл уже знает о твоей… болезни.

Лицо Джорджа побагровело и покрылось пятнами.

– Наверняка этот негодяй считает себя лучше меня. Я превратился в развалину, но зато не дезертировал.

– Конечно же, он так не думает, – Эмма коснулась руки брата, в надежде успокоить. И все же его пылкие обвинения застали ее врасплох. Эмма слышала пересуды о том, что Дерик якобы сам принял решение остаться во Франции во время войны. Только вслух об этом никто не говорил. Интересно, как бы отреагировал Дерик, если бы ее брат бросил такое обвинение ему в лицо? А ведь он вполне мог сделать это. Джордж с честью исполнял свой долг на службе его величества до тех пор, пока не вынужден был вернуться в Англию после смерти отца. И если уж Джордж решил для себя, что Дерик уклонился от исполнения своих обязанностей перед родиной во время войны, никто не мог сказать, как он поведет себя в присутствии гостя. Эмме оставалось только молиться, чтобы брат не сказал чего-нибудь в высшей степени неуместного. Как ни отвратительно ей было признавать это, их с Джорджем будущее находилось в руках Дерика.

Джордж глубоко вздохнул, и его лицо просветлело. Буря миновала быстро, хотя так случалось далеко не всегда. Но, возможно, именно сегодня все будет в порядке.

– Никогда не мог понять, как Скарсдейл мог бросить жену, – вдруг очень отчетливо произнес Джордж. – Особенно такую хрупкую и славную, как Вивьен.

Эмма, до которой только сейчас дошел смысл сказанного Джорджем, ошеломленно посмотрела на него. Он говорил об отце Дерика, а вовсе не о самом Дерике. Старый виконт скончался несколько недель назад. В том, что касалось недавних событий, память часто подводила Джорджа. Он ничего не помнит. Эмма с облегчением вздохнула.

– Значит, виконт вернулся наконец в замок. Теперь понятно, почему Вивьен не приехала меня навестить, – со вздохом протянул Джордж.

– О Джордж, – прошептала Эмма. Виконтесса – мать Дерика – приехала в Дербишир много лет назад. Без мужа. Это выглядело как ссылка, но никто не знал причины. Она стала украшением деревни. Собираясь по вечерам, чтобы выпить по бокалу хереса и выкурить по сигаре, местные жители говорили о ней, как о чудесной, хотя и немного взбалмошной женщине, склонной к причудам.

Вернувшись в Дербишир, Джордж подружился с виконтессой, породив тем самым новую волну сплетен и пересудов.

Однако Вивьен Эйвлин повергла всех в шок, покончив с собой спустя всего несколько дней после смерти лорда Скарсдейла. Больше всех была ошеломлена Эмма. Ведь она знала, что лорд и леди Скарсдейл не виделись и не разговаривали на протяжении многих лет. После гибели виконтессы Джордж был безутешен, но в такие дни, как сегодня, он даже не помнил о ее смерти. Он словно бы ждал, что она впорхнет в гостиную, сопровождаемая ароматом изысканных французских духов, чтобы проведать своего «дорогого Джорджа». Эмма не хотела расстраивать брата еще больше, поэтому просто промолчала.

– Нет, Джордж… супруг леди Скарсдейл недавно скончался. Тебя хочет видеть его сын Дерик.

Брови Джорджа вновь сошлись на переносице, как если бы он силился что-то вспомнить.

Но в этот момент в дверях показалась лысеющая голова Перкинса.

– Лорд Скарсдейл прибыл, мисс Эмма. – Дворецкий счел своим долгом сначала предупредить хозяйку и только потом бросился встречать Дерика.

Эмму вдруг охватило сильное волнение. Ее взгляд перекочевал на кушетку, и она вспомнила, как упала, перекатившись через спинку. Ей даже показалось, будто она почувствовала на себе вес Дерика и прикосновения его источающего жар тела к своему.

Неужели воспоминания способны пробудить подобные ощущения? Очевидно, да, ибо тело Эммы снова окатило горячей волной.

Ну уж нет. Ей была отвратительна мысль о том, что ее жизнь зависит отныне от милости Дерика. А еще она не хотела признаваться себе в том, что этот мужчина оказывает досадное влияние на ее чувства и эмоции, как делал это всегда, даже когда она этого не осознавала. Тот факт, что старая привязанность все еще существует, и так не давал Эмме покоя и сбивал с толку. И вообще она здесь лишь для того, чтобы убедить Дерика в своей способности исполнять обязанности судьи и дальше. Ей необходимо разыскать убийцу, а из-за упрямства Дерика поиски откладываются на неопределенное время.

Эмма подошла к брату и положила руку на его плечо, словно пытаясь защитить. Из коридора донесся приглушенный гул голосов, который сменился стуком каблуков по мраморным плитам.

– Дерик? – переспросил Джордж, точно пытаясь вспомнить, кто же это такой. – Ты хочешь сказать – Дерик Эйвлин? Этот юный негодник, за которым ты когда-то бегала? – спросил он довольно громко с раздражением.

Эмма поспешно бросила взгляд на распахнутую дверь гостиной.

– Мне было пятнадцать лет, Джордж, – гневно прошептала она, наклонившись к самому уху брата. К счастью, Дерик был еще слишком далеко. Господи, какое унижение почувствовала бы она, услышь он заявление Джорджа! – И я даже не знала, что значит бегать за кем-то. – Эмме ужасно не понравилось напоминание о том, что однажды она имела глупость влюбиться в Дерика Эйвлина. – К тому же ему тридцать один год, и его теперь вряд ли можно назвать «юным негодником».

Перед глазами Эммы вновь возник Дерик, склонившийся над Молли с мрачным и решительным выражением лица. Нет. Эпитет, данный Дерику Джорджем, сейчас совершенно ему не подходил. И, кажется, не подходил никогда. Воспоминания о том Дерике, которого она видела несколько дней назад, тревожили Эмму все больше. Слишком уж сильно он отличался от того человека, каким старался казаться.

– Лорд Скарсдейл, – провозгласил Перкинс довольно чопорно и с чуть большим пиететом, чем обычно.

А потом в гостиную вошел Дерик, и Эмма тотчас же простила дворецкому его оплошность. Даже она с трудом подавила желание броситься ему навстречу и дать ему все, что он пожелает.

Внезапно Эмме показалось, что ее грудная клетка стала слишком мала для находящихся в ней легких. Ведь сначала она собиралась провести эту встречу в кабинете, где Джордж почувствовал бы себя гораздо комфортнее за письменным столом, который скрыл бы от взгляда посетителя его безжизненные ноги. Но теперь Эмма радовалась тому, что не сделала этого. Даже в этом просторном помещении ей оказалось ужасно трудно приспособиться к присутствию Дерика. Складывалось впечатление, что он заполонил собою всю гостиную, едва только переступив ее порог, будто раздвинул руками воздух, оттеснив в углы.

Сегодня Дерик был ослепителен в синем ладно скроенном сюртуке, выгодно подчеркивающем широкие плечи и узкую талию. Его бедра были обтянуты бриджами цвета слоновой кости, а из-под сюртука виднелся полосатый сливочно-голубой жилет с жемчужными пуговицами. Рукава рубашки венчали модные, но совершенно непрактичные, кружевные манжеты.

В неброском строгом платье, призванном подчеркнуть серьезность ее намерений, Эмма почувствовала себя неприметной павой рядом с великолепный павлином. Неужели Дерик нарядился подобным образом, чтобы произвести на нее впечатление? Вряд ли. Дерик наверняка считал такую одежду совершенно обыденной. Кроме того, мужчины никогда не лезли из кожи вон, чтобы завладеть вниманием Эммы. Эта мысль взъерошила ее неприметные серо-коричневые перышки, хотя ей ужасно неприятно было признаваться себе в этом.

– Лорд Уоллингфорд, спасибо, что приняли меня. – Дерик кивнул Джорджу. – Мисс Уоллингфорд. – Дерик отвел взгляд, и Эмма готова была поклясться, что он смотрит на кушетку. Неужели он тоже вспомнил об их недавнем приключении?

– А, Скарсдейл, – протянул Джордж, переключая внимание Дерика на себя. – Я только что узнал о кончине вашего отца. Примите мои соболезнования.

Эмма не знала, что и думать. С одной стороны, она была рада, что ее брат разговаривает довольно связно и не обвиняет Дерика в предательстве, а с другой стороны, этот мыслящий здраво Джордж представлял собой угрозу для ее намерений, ибо никто не знал, что он выкинет в следующее мгновение. Эмме необходимо было, чтобы Дерик увидел, каким бывает ее брат бо́льшую часть времени. Только так он смог бы ее понять и оставить их с Джорджем в покое.

– Благодарю, – вежливо ответил Дерик, а потом, недоуменно вскинув бровь, посмотрел на Эмму. Несоответствие между тем, как она описывала состояние брата, и тем, каким он видел Джорджа сейчас, явно сбило его с толку.

Дерик еле заметно поджал губы, и Эмма ощутила, как сжимается ее желудок.

Но потом она пожала плечами. А почему, собственно, он хмурится? Она ему не лгала. Кроме того, она была более чем благодарна судьбе за то, что впервые за долгое время Джордж вновь стал самим собой. Если бы она могла предсказать такие вот дни, как-то их вычислить, то сделала все возможное, чтобы они наступали гораздо чаще. Но, увы, Эмма знала, что Джордж недолго пробудет в таком состоянии.

– Как ваша матушка справляется с утратой? – с печальной улыбкой на лице спросил Джордж.

Дерик приподнял брови, а Эмма одновременно испытала облегчение, грусть и тревогу. Она вскинула брови в ответ и слегка покачала головой, беззвучно моля Дерика о том, чтобы он не расстраивал ее брата.

– Как и большинство из нас в подобной ситуации, – ответил Дерик, быстро сориентировавшись, хотя – Эмма видела это – ему ужасно хотелось добавить, что она и сама отправилась в мир иной.

– Я бы непременно нанес визит в замок, но… – Джордж дрожащей рукой указал на свои ноги. Он густо покраснел, борясь с охватившим его чувством стыда. Сердце Эммы пронзила боль.

– Конечно. – Дерик коротко кивнул. – При случае я передам матери ваши слова. – Его голос звучал спокойно, а лицо оставалось безмятежным, как если бы он не пообещал только что исполнить невозможное сбитому с толку инвалиду. А выражение его лица… оно отличалось от лиц немногочисленных посетителей ее брата.

Эмма никак не могла понять, в чем же состоит различие. Но вдруг ее осенило. В отличие от остальных людей, изредка навещавших Джорджа, Дерик смотрел на него как на обычного человека, хозяина соседнего поместья.