– Я благодарна тебе от всего сердца, Клифф, – прошептала она. – Я понимаю, что во мне что-то изменилось, и это целиком моя вина. Но, возможно, придет день, когда все снова станет по-прежнему. Прошу тебя, не злись! Прости меня! Дай мне немного времени…

Увидев, что дальнейшие уговоры бесполезны, а его недовольный вид лишь оттолкнет Рейни, Клиффорд решил не спорить и постарался спрятать раздражение.

– Я буду ждать хоть до Второго Пришествия и не боюсь соперничества – ни француза, ни кого-то еще. Я уверен, что ты принадлежишь мне и все действительно, как ты говоришь, встанет на свои места. В конце концов, ты вернешься ко мне. Не завидую тебе, бедняжке. Ты обрекаешь себя на новые страдания…

Доброе слово тронуло Рейни куда больше, чем страстные речи. Она прижалась к нему с прежним жаром.

– Я так тебе благодарна, милый Клифф! Ты такой добрый. Как и ты, я надеюсь, все образуется.

– Но ты не собираешься возвращаться во Францию? – ревниво спохватился он.

– Нет, – тихо ответила она.

– Ну что ж, спасибо и за это.

Она грустно рассмеялась.

– Я такая испорченная и глупая. Но я уверена, что с возрастом сделаюсь лучше. Давай вернемся к нашему разговору в ноябре, когда мне исполнится двадцать один. Все будет хорошо…

Клиффорд выбросил окурок.

– Но только, ради Бога, не говори, что собираешься ждать до тех пор, пока не решишь, хочется тебе выходить за меня замуж или нет!

– Я вернусь в Англию поздней осенью, – сказала Рейни.

В его глазах отразился такой ужас, что ей стало искренне его жаль. Должно быть, она действительно ему нужна. Какая досада, что она не находит в себе прежней слепой страсти!

– Куда ты отправишься? – спросил он.

Рейни рассказала, что, вернувшись домой, они с матерью обнаружили письмо от дядюшки Майлза. Тот как раз собирается навестить друзей в Южной Африке и зовет их прокатиться за компанию. Таким образом, если они прилетят в Солсбери в конце месяца, то, по всей вероятности, вернутся как раз к дню рождения Рейни.

– Мамочка считает, что для меня это как нельзя кстати, – сказала она. – Я обожаю нашего старика Майлза. Он такая прелесть! К тому же немного развеюсь: повидаю новых людей, новые места… А мамочка сможет отправиться во Францию, чтобы побыть с бабушкой и позаботиться о ее здоровье.

Надежды Клиффорда на решение финансовых проблем отодвинулись в неопределенное будущее. Боже праведный, сколько сил приложил он, чтобы жениться! Он разрывался сразу между двумя девушками. Он давным-давно мог обвенчаться с Лилиан, но не сделал этого, потому что мечтал о Рейни…

– Ну что ж, – печально вздохнул он. – Пока я буду умирать от тоски в Лондоне, ты будешь разбивать еще чьи-то сердца в Южной Африке. Может, и замуж успеешь выйти…

– Честное слово, не выйду!

– Ты так соблазнительна. Это ясно как Божий день.

– Клянусь тебе, я не выйду замуж.

Глаза Клиффорда растроганно блеснули.

– Так, значит, старина Клифф тебе еще небезразличен?

Она кивнула и в ту же секунду чего-то устыдилась, словно обманывала его. Если она так уверена, что не влюбится в другого мужчину, то никак не из-за Клиффорда. И не потому, что он ей безразличен… Просто в замке Шани ее ждет молодой архитектор…

Его романтический образ мгновенно возник в воображении. Ради ее блага он был готов пожертвовать даже собой. «Будь счастлива. Просто будь счастлива, и все», – сказал Арман ей на прощание.

Рейни вздрогнула и повернулась к Клиффорду.

– Пожалуйста, отвези меня домой!

– Мне совсем этого не хочется, но твое желание для меня закон, дорогая! Я подчиняюсь.

– Дело не в моем желании… Так надо.

Он бросил на нее взгляд, полный печали. Как разительно переменилась эта юная девушка всего за несколько месяцев! Виноват ли в этом француз, а может быть, просто в ней просыпается женщина?… Все из-за этих проклятых домашних, которые перехватывали письма! Они добились гораздо большего, чем рассчитывали… И все-таки, решил Клиффорд, нужно взять себя в руки и постараться быть с Рейни нежным и предупредительным.

– Ах, как я буду страдать этой осенью! – вздохнул он. – Единственное, что меня утешает, это то, что в конце концов ты вернешься ко мне, моя малышка. На этот раз никто не будет перехватывать наши письма, а я, как послушный мальчик, обещаю писать каждый день, если ты этого хочешь…

Она нервно рассмеялась, но про себя вздохнула с облегчением: он больше не требовал от нее обещаний. Конечно, ужасно, что все так быстро переменилось в ее душе, и, судя по всему, к старому уже нет возврата. Клифф все еще не был ей безразличен, но не настолько, чтобы немедленно выходить за него замуж, тем более не считаясь с мнением семьи.

«Может быть, во мне снова что-то переменится, – думала Рейни. – Пока я в таком состоянии, я не могу сказать ни «да», ни «нет». Все встанет на свои места, как только я уеду. Может быть, там, в Солсбери, я снова буду ужасно скучать по Клиффорду…»

Целуя ее на прощание, Клиффорд снова попытался вытянуть из нее обещание, а торопливое объятие не доставило радости ни ему, ни ей.

– Дай мне хотя бы слово, что не исчезнешь из моей жизни, – попросил он, остановив машину около подъезда ее дома. – Не лишай меня последнего шанса…

Поколебавшись, она пообещала ему это.

Когда Рейни наконец поднялась в квартиру, у нее отлегло от сердца. В гостиной она услыхала голос дядюшки Майлза, который разговаривал с матерью. Дядя был сейчас единственным человеком в мире, который не был ей в тягость. Она решила, что попросит его как можно скорее заказать билеты, чтобы без промедления отбыть в Солсбери.

25

Рейни и дядя Майлз встретились за завтраком на веранде красивой виллы в пригороде Солсбери. Здесь они гостили у знакомого генерала и его супруги.

– Ты прелестна, как никогда, Рейни, – сказал сэр Майлз. – Держу пари, с тех пор, как мы уехали из Лондона, ты поправилась.

– Дядя, прошу тебя!… – смеясь, запротестовала Рейни. – Если я так растолстела, то, вернувшись домой, сяду на диету!

– Я совсем не это имел в виду. Не нравится мне нынешняя мода на худобу. Оставайся такой, какая ты есть. Ты очаровательна. Сегодня утром я написал маме о твоих успехах.

Рейни села в соломенное кресло. Миссис Орландер, жена генерала, была на двадцать лет моложе мужа и очень подружилась с Рейни. Пробыв у нее в гостях больше месяца, девушка чувствовала себя как дома.

Сидя под широким зонтом, Рейни съела грейпфрут, выпила чашечку кофе, которую подал ей улыбающийся чернокожий слуга, и, прищурившись, взглянула на далекие и прекрасные горы. В искрящемся утреннем свете горы казались нежно-голубыми.

Перед Рейни благоухал роскошный сад. Здесь под пальмами росли экзотические цветы ярко-алых оттенков и чудесные орхидеи.

Рейни полюбила Южную Африку. Это была страна с идеальным климатом. Кстати, очень напоминавшим климат в Шани летом… Ей казалось, что Франция, а тем более Англия остались где-то в далеком прошлом.

С тех пор как она приехала в Солбери, у нее не было ни минуты свободного времени, чтобы грустить или заниматься самокопанием.

Генерал познакомил Рейни со своими многочисленными друзьями – в том числе с очаровательными девушками, ее ровесницами. А миссис Орландер позаботилась о том, чтобы окружить ее интересными молодыми людьми. Она, само собой, была в курсе того, что Рейни приехала сюда залечивать любовные раны, хотя сама девушка предпочитала об этом молчать.

Рейни нисколько не скучала по Лондону. Дядя Майлз не знал, что чувствует племянница, он тоже не донимал ее расспросами, решив, что ей лучше разобраться во всем самой. Но дяде было известно, что из Лондона и из Канн она ежедневно получает письма и сама много пишет. Впрочем, Рейни казалась спокойной и счастливой и с искренним желанием сопровождала дядю в длинных и довольно утомительных поездках.

Сэр Майлз видел, что племянница меньше нервничает и даже прибавила в весе. На балу, который устраивали друзья генерала, она имела оглушительный успех. На каждый танец ее приглашали. У дяди даже мелькнула мысль, что она того и гляди влюбится в одного из своих кавалеров.

Но Рейни ко всем была равнодушна. Хотя и приветлива.

Никто, кроме нее самой, не ведал, что творилось в ее душе. Как она тосковала по одному из мужчин, которых оставила в далекой Европе… И тосковала она по Арману!… А о Клиффорде почти не вспоминала. Теперь все стало ясно: с Клиффордом нужно порвать. Больше она его не любит. Ее сердце полностью принадлежит Арману, Франции, Шани и бабушке…

Но она не спешила писать об этом Арману. Как и Клиффорду об окончательном разрыве. Обоим мужчинам Рейни посылала письма, полные лишь платонических чувств.

Возвращаясь с экскурсий на виллу Орландеров, она находила письма от Клиффорда, в которых тот неизменно уверял ее в любви до гроба. Эти излияния не вызывали у нее ничего, кроме неловкости. Старая любовь умерла окончательно – перегорела, превратилась в кучку пепла…

От Армана письма приходили лишь раз в неделю, и отнюдь не любовные. Это были обычные дружеские послания, в которых он сообщал о новостях: о здоровье графини, о реставрации замка. И почти ничего о самом себе. В конце каждого письма он уверял ее в вечной преданности, но это выглядело как простая любезность и мало что говорило Рейни… Другое дело письма Клиффорда – недвусмысленные и возмутительно самоуверенные.

Иногда Рейни ловила себя на том, что пытается отыскать в письмах Армана признаки страстного чувства. Теперь, когда она за тридевять земель, то уверена, что любит его. Именно к нему она и вернется!… Если, конечно, он все еще этого хочет.

В душе Рейни росла тревога: а вдруг Арман, уставший от разлуки и ожидания, найдет себе кого-нибудь или возобновит отношения с прежней подругой? К тому же они ведь ничем не связаны. В одном из последних писем Арман довольно прозрачно намекал, что уже смирился с тем, что в конце концов она вернется к Клиффорду Калверу и осенью выйдет замуж.