Глядя на нее сверху вниз, на ее нежное лицо, обрамленное темными вьющимися волосами, он чувствовал, что искренне любит ее.

– Я люблю тебя, – прошептал он. – Как бы мне хотелось тебя поцеловать, но я боюсь размазать помаду у тебя на губах… Ах, если бы ты только знала, что ты со мной делаешь!

– То же, что и ты со мной! – взволнованно откликнулась она и улыбнулась.

Когда она улыбалась, Клиффорд чувствовал себя гораздо спокойнее. Для своих двадцати лет Рейни была слишком уж серьезна. В ее печальных глазах словно отражались вековая поэзия и грусть ирландских и французских предков.

– И с чего это твоя мать меня невзлюбила? – проворчал он.

– Ума не приложу, – вздохнула Рейни. – Я понимаю тебя, милый. Это очень обидно. Но, поверь, для меня не имеет никакого значения то, что она говорит…

– Как бы там ни было, – пожал он плечами, – скоро ты сама будешь вправе распоряжаться своей судьбой.

– А ты не боишься, что она оставит меня без гроша, если я буду принадлежать тебе?

– Еще чего! – искренне удивился Клиффорд.

Между тем он прекрасно понимал, что состояние отца Рейни, а также наследственный замок, капиталы и поместье ее французской бабушки графини Шани рано или поздно должны перейти к Рейни.

Взгляд Рейни застилал любовный туман. Клиффорд казался ей верхом совершенства. Полгода тому назад, когда она впервые потанцевала с ним, в ее голове мелькнула мысль: «Вот он – тот мужчина, которого я ждала всю жизнь!»

Ей всегда нравились высокие и светловолосые мужчины. Может быть, потому, что сама она была хрупкой брюнеткой. Блестящие волосы Клиффорда слегка отливали бронзой. Из-за частых поездок в открытом автомобиле его лицо обветрилось и загорело, а глаза сияли небесной синевой. У него были широкие плечи, и на первый взгляд он казался сильным и мускулистым, как атлет. Он умел со вкусом одеться – Рейни восхищалась его изысканными костюмами и галстуками. Он казался таким интересным, таким энергичным. Девушки не сводили с него глаз. Словом, он был само очарование. После первого же танца Клиффорд крепко прижал ее к себе и прошептал:

– Так вот вы какая, Рейни! Самая прекрасная девушка в Лондоне! Я видел ваши фотографии в светских хрониках, но не представлял, что вы так хороши в жизни! – Помолчав, он добавил: – Рейни – какое волшебное имя! Оно вам идеально подходит. В ваших серых глазах – вся поэзия осенних дождей!

Он покорил ее сердце сразу и навсегда. Теперь они не скрывали своей любви… Вот только мамочка невзлюбила Клиффорда. Да и бабуля тоже. Какая досада!… Впрочем, и они не могли не признать, что он мужчина видный и обаятельный. Но однажды мамочка заявила:

– Он слишком стар для тебя. Кроме того, в нем есть что-то сомнительное…

– Мне нет никакого дела до тех женщин, которые были у него в прошлом, – заявила Рейни. – Нет ничего удивительного, что такой мужчина, как Клифф, пользуется у них успехом. Теперь он любит меня – и это самое главное!

– И все-таки я ему не верю, – упрямо твердила мамочка. – В конце концов, ты слишком молода, чтобы можно было полагаться на твои чувства. Кроме того, он совершенно не в твоем вкусе. За исключением, конечно, смазливой внешности. Тебе нравились совсем другие мужчины. Разве не ты утверждала, что выйдешь замуж за человека, который понимает музыку, живопись, литературу?… Ты не из тех девушек, которым нравится, когда их катают в открытых автомобилях и таскают по шикарным европейским барам!

Они постоянно ссорились, из-за Клиффорда. Мамочкины предрассудки могли вывести из себя кого угодно. Рейни отказывала всем молодым людям, которых сватала мать, чем ужасно ее огорчала. Но ведь в сравнении с Клиффом все эти претенденты казались Рейни такими вялыми и глупыми! Настоящий скандал произошел в семействе, когда мать заявила, что Клиффорда интересует вовсе не Рейни, а ее деньги. Вот тут-то в Рейни и вскипела ее ирландская кровь! Она даже пригрозила, что сбежит с Клиффом – только чтобы доказать мамочке, что тот будет любить ее, даже если она останется без гроша. С тех пор мать немного поостыла, но по-прежнему отказывала Клиффорду от дома и продолжала ворчать, если Рейни встречалась с ним у знакомых.

– Я сейчас думаю совсем о другом… – внезапно проговорила Рейни.

– О чем, любимая? – спросил Клиффорд.

– Ни о чем, а о ком, – поправила она. – Я думаю о бабушкином протеже.

– О каком еще протеже?

– Это один молодой человек, которым бабушка восхищается. Он из бедной, но аристократической семьи и теперь работает архитектором. Помогает реставрировать замок. Бабушка утверждает, что он хорош собой и у него большое будущее. Единственное, чего ему недостает, это денег, чтобы проявить свой гений… Она пригласила его в Лондон на торжества по случаю Коронации, а тетя Мод сказала, что он появится и на балу у Дженнифер.

– Но он не приехал, так? – пожал плечами Клиффорд.

– Просто он сильно запаздывает, – объяснила Рейни. – Какие-то неотложные дела задержали его в Париже. Он вылетел вечерним рейсом. Бабушка уже приготовила для него комнату.

– Ну что же, – лениво проговорил Клиффорд, – если ты подаришь ему хотя бы один взгляд, я умру от ревности.

– Если я и подарю ему взгляд, то это будет самый ледяной взгляд, какой можно себе только представить, – успокоила его Рейни и шаловливо улыбнулась.

Клиффорду нравилось, когда она начинала резвиться. Такой приземленный человек, как он, не выносил девичьих сантиментов и печальных взглядов. Сразу после свадьбы он займется ее воспитанием и научит смотреть на мир своими глазами… Ну конечно же, он на ней женится! Иначе и быть не может. Он знал, что мать и бабушка пытаются ставить ему палки в колеса, но ему все было нипочем. Двух-трех особенно назойливых заимодавцев Клиффорд легко успокоит. Стоит только шепнуть им, что очень скоро он будет помолвлен с одной из самых завидных невест в Лондоне – с мисс Рейни Оливент.

– Давай завтра встретимся? – сказал Клиффорд, когда они возвращались в отель на бал. – Рано утром я еду на завод, но к десяти буду в офисе в Лондоне. Позвони мне туда.

У входа в отель он ее оставил, чтобы их не увидели вместе и поменьше сплетничали. Рейни вошла в бальную залу с тяжелым чувством. Так было всегда, когда нужно было расставаться с Клиффордом. Обычные терзания для молоденькой девушки. Впрочем, впереди у них было новое свидание, а ради встречи с любимым она была готова горы свернуть. Сейчас они в разлуке, но, как всякая романтичная девушка, Рейни была готова страдать ради идеалов высокой любви. Что бы там ни говорили мать и бабушка, Клиффорд вовсе не похож на человека, который гоняется за приданым. Он достойный человек, а если бы не был таковым, то, пожалуй, не надевал бы на бал строгого элегантного костюма, а щеголял бы, например, в каких-нибудь пижонских брючках-дудочках и дурацком желтом свитере. Так представляла себе это Рейни. И вовсе не разделяла взглядов своей погрязшей в предрассудках мамочки. Она выйдет за него замуж, и все приятели Клиффорда будут ею восхищаться.

Рейни пересекла бальную залу и оказалась лицом к лицу с матерью, которая мило беседовала со знакомыми. Мать с укором и затаенным осуждением взглянула на дочь, и у Рейни на душе заскребли кошки. Тем не менее она отметила про себя, что мать, как всегда, великолепно выглядит. Обычное сочетание шика и благопристойности. Иногда Рейни спрашивала себя: как случилось, что ее отец – жизнерадостный, неугомонный ирландец – мог влюбиться в Розу де Шани?… Конечно, в молодости мать не была такой занудой и воплощенной благопристойностью. Впрочем, воплощенной благопристойностью она, наверное, была всегда… Скорее уж, отца могла покорить женщина вроде бабушки, которая была само обаяние – умница и прелесть. Вся молодежь просто боготворила ее. За исключением Клиффа. Однако не только мать, но и бабушка была настроена против него. Вполне возможно, враждебность бабушки объяснялась тем, что мать заранее настроила ее против него. И это было Рейни особенно обидно.

– Где ты была? – отрывисто поинтересовалась у дочери миссис Оливент.

Неожиданно для себя Рейни обрела уверенность и решила, что не опустится до лжи. В моменты душевного волнения ее серые глаза широко раскрывались и, казалось, излучали сияние.

– Мне нужно было переговорить с Клиффом, – ответила она. – Надеюсь, ты не против?

Роза Оливент едва не задохнулась от гнева. Она обожала единственную дочь (которая, кстати, была копия Микаэля Оливента, а мужа Роза любила беззаветно), но все, что делала дочь, шло вразрез со взглядами матери.

– Ты с ума сошла! – выдохнула она. – Подумай о своей репутации!

Рейни упрямо сжала губы. Никто, кроме матери, не видел этого ожесточенного напряжения.

– Ах, мамочка, ты несправедлива к Клиффу! Это просто смешно. Ведь ты его совсем не знаешь, а думаешь о нем Бог знает что.

– Вовсе нет, – возразила мать. – Всякий раз, когда я слышу его имя, я вспоминаю о его похождениях, которые, по моим представлениям, не свидетельствуют о его порядочности. Я уже сто раз говорила тебе, что единственное, что им движет, это корысть. Он хищник, который…

– Корыстный! Непорядочный! Хищник! – с горьким смехом передразнила мать Рейни. – Если бы ты знала, как я устала от всего этого, мамочка!

– Я тоже устала. И твое сегодняшнее поведение стало последней каплей, – мрачно проговорила миссис Оливент. – Я говорила с бабушкой, и мы решили, что сразу же после торжеств по случаю Коронации мы втроем уезжаем в Шани.

Рейни была потрясена. Кровь отхлынула от ее ангельского личика. И без того бескровное, оно сделалось мертвенно-бледным. Вид у нее был такой жалкий, что мать не выдержала и взяла ее за руку.

– Не нужно так убиваться. Я не желаю, чтобы ты так страдала из-за этого Клиффорда Калвера.

– Что ж, – прошептала Рейни, – тащи меня во Францию, запри в замке… Если думаешь, что чего-то этим добьешься, – добавила она, часто дыша. – Мне все равно. Мое чувство к нему останется прежним. Если даже между нами встанут тысячи миль – это ничего не изменит. Вот увидишь!… Ты убедишься, что он любит меня – меня, а не мои деньги…