Ирина Шахова - Сквозь время

Нет, в Данганнон им точно не нужно. Зачем возвращаться к началу, если дошли до конца пути? Если она уже поняла, зачем это путешествие было дано. Осталось только направить Дэниела на верный путь.

– Неведомо как, уже два раза за время наших приключений, у меня перед глазами оказывалось наименование населенного пункта в той местности. Первый раз – подпись под фото, когда мы были в том доме в Данганноне. Второй раз – в Архангельске, на карте. Помнишь, там было особо отмечено два порта – Алайя и Новоархангельск. Да еще эта муфта с застежкой в виде снежинки… Пушнина и золото – явный намек на зиму и местность, где добывали два этих богатства.

– С Алайей все понятно. Но Ситка и Новоархангельск. Тебе не кажется, что это разные города… – протянул Дэниел. – Какой из них выберем?

– Нет, – Айрин покачала головой, – один. Я все выяснила. Новоархангельск – прежнее название Ситки. Это на Аляске. Ну связь с Архангельском в этом случае как раз и не удивительна – Аляска принадлежала Российской империи. Как это связать с подписью под фото в том доме, в Данганноне – пока не знаю. Но так как у нас больше нет других зацепок, думаю, настало время посетить ее.

«То, что началось в Архангельске, должно закончиться в Ситке-Новоархангельске. Я должна решить проблему с чувствами к Дэниелу», – подумала Айрин.

Только вот при слове «закончится» у нее защемило сердце.

Те фото в доме, с заснеженным домом на Аляске – словно отблески безоблачной жизни жившей там семьи. Каждый человек запечатлевает те места, в которых был счастлив, которые что-то значат для него. Быть может, жившая в этом доме в Данганноне семья провела там отпуск или даже медовый месяц. Или была оттуда родом. Айрин тоже с удовольствием развесила бы по дому фото тех мест, где она побывала с Дэниелом. Конечно, только в том случае, если они будут вместе. Иначе это счастье было бы с привкусом грусти. С одной стороны она знала, что была в этих местах счастлива, а с другой – понимала, что этого больше не повторить, потому что человек, которого ты любишь, не с тобой.

– Ситка, значит Ситка… – протянул Дэниел. – Интересная у нас получается командировка. А что после?

– Нью-Йорк.

– Нью-Йорк?

– Да, обещаю. Я понимаю, что мы перелетаем по континентам, но так уже ведут нас наши пути.

На этом они закончили разговор и, позавтракав, отправились отсыпаться – слишком бурная выдалась ночь.

Проснулись они уже под вечер, быстро собрались и вышли на улицу – в один из ресторанчиков в Малой Стране.

По завершении трапезы Дэниел вернулся в номер, сказав, что ему надо поработать, а Айрин отправилась погулять по городу – сказать «до свидания» этим домам и улицам, паркам, мостам и реке… месту, подарившему ей самое красивое чувство на земле.

– Что еще ты успела выяснить, пока я спал? – утром следующего дня задал ей вопрос Дэниел.

– Больше ничего, – Айрин покачала головой.

Все утро, пока он спал, она перечитывала документы, полученные им в разных городах – отсканированные и закачанные в память ноутбука. Дэниел всю ночь работал, тихо сидя в кресле, создавая неведомые ей линии и углы, которые потом удивительным образом складывались в дома и офисы, дороги и парки, и заснул лишь перед самым рассветом, устроившись на соседней кровати.

Да, в номере было две постели, но это ничуть не мешало Айрин чувствовать его близость. Его поддержку. И только сейчас, поняв, что она любит Дэниела, она осознала, что это именно то, почему она решила поселиться в Чертовке в одном номере с ним – ей хотелось быть ближе к любимому мужчине.

Проснувшись, она принялась за поиски. Вернее, она решила для себя, что это поиски. На самом деле, больше чем документы, она читала истории про Аляску. Про ее бескрайние просторы, где на много километров нет ни одной живой души. Про снежные бури и высокие горы. Про дома, затерявшиеся на ее просторах. И мечтала затеряться с Дэниелом в месте, где их никто не сможет найти. Хотя бы на несколько дней.

Айрин спала чутким сном, просыпаясь и чуть поглядывая на него из-под опущенных ресниц. Он словно охранял ее сон в эту ночь. Работал и незримо охранял. А еще – что-то чертил на листе бумаги. Когда она проснулась, то хотела найти это лист – из простого любопытства, чтобы понять, что за дело занимало его так, что он предпочел ему сон, но ничего не нашла.

Как бы ей хотелось, чтобы эта ночь не стала последней! Она начала мечтать, чтобы Дэниел, проводя время с ней, был занят не только работой. Им бы точно нашлось, чем заняться.

Нет, нужно срочно избавляться от этого наваждения. Она даже покачала головой, чтобы прогнать от себя подобные мысли.

– Что-то не так? – Дэниел истолковал ее жест по-своему.

– Знаешь, та подвеска… – Айрин вдруг вспомнила, что хотела ему рассказать, когда они останутся одни, убежав из Пражского Града. – Золотая, что мы нашли в Сиде. Ее подарил Мартин Летиции – она мне рассказала, когда мы одевались к балу. А потом Летиция уронила ее, поднимаясь на лошадь – я видела. А Вандеринг подобрал. Думаю, чтобы не было вопросов у Рудольфа, если бы тот ее вдруг нашел. А раз так, Вандеринг не только живет много лет. Он еще умудряется находиться в одном веке в нескольких местах сразу. В Сиде – в качестве стражника Медифь. И в Чехии – в качестве конюха. А все это означает только одно – наши поиски будут бесконечными. Как бы все это ни казалось безумием, но это так. Вся эта история будет бесконечной, – заключила тихо Айрин.

Как бы ей хотелось сказать то же самое про историю их с Дэниелом любви!

– Ты считаешь, все, что происходит с нами, может быть правдой? – тихо спросил Дэниел, а Айрин показалось, что он имеет в виду нечто другое, чем перемещение во времени пространстве.

– Пусть этому нет объяснения, – так же чуть слышно отозвалась она. И чуть помолчав, добавила: – Разве может быть логика в историях любви?

Дэниел ничего не ответил ей, словно согласившись, и Айрин продолжила:

– Нам нужен результат – я это понимаю. Поэтому обещаю во всем разобраться на Аляске и вернуться на работу.

– А если на Аляске появится еще зацепки?

– Нет, – Айрин покачала головой. – Ничего искать там мы не будем. Я нашла все, что мне нужно.

Ах, как же правдивы были для нее эти слова!

– Но мы не обнаружили, где Вандеринг может находиться в нашем времени, – осторожно заметил Дэниел. – Возможно, стоит выбрать для поездки другой город?

– Нет. Аляска – то, что надо. Там почти нет людей, которые будут мешать. А мне нужно подумать. Без посторонних.

– Но там буду я… – протянул Дэниел.

– Все в порядке… – Айрин взглянула на него. Как ей сказать ему, что наличие в непосредственной близости Дэниела для ее раздумий – самое нужное? Но произнести такое она бы ни за что не решилась, и потому добавила: – Ты не будешь мешать этим раздумьям. Я знаю.

Через два часа, собрав вещи и заказав такси, которое удивительным образом припарковалось так, что им пришлось пройти еще раз по Карлову мосту и взглянуть на Пражский Град снизу вверх, осознав все величие этого места, они сидели в аэропорту в Ружине и Айрин рассказывала Дэниелу о том, как она разговаривала с Летицией и что видела во дворце. И про Рудольфа, который в далеком 1597 году поселил на Золотой улочке стрельцов, несших сторожевую службу у ворот. А Дэниел говорил, какие маленькие эти домики и как непросто было там находиться крепким и широкоплечим мужчинам.

А еще эти двое, склонив друг к другу головы, чуть посмеивались под взглядами окружающих, понимая, пожалуй, только им одним известную историю о том, к чему привело это решение императора.

Небольшой деревянный домик на Аляске – гостиная, совмещенная с кухней, спальня и ванная комната. И настоящий камин. Айрин забронировала его, еще находясь в Праге – у дома было роскошное расположение: почти никого вокруг на несколько километров – то, что Айрин и было нужно. А еще он казался таким уютным, что она сразу влюбилась в него. Только вот сейчас в доме было так холодно, что, зайдя на порог и поставив чемодан, Дэниел произнес:

– Куда направимся?

– Пока останемся здесь. – Айрин не видела особой проблемы в замерзшем доме, ведь его можно отогреть. Гораздо более ее волновало, что делать со своими чувствами к Дэниелу.

Была ли это любовь? Возможно, она находилась под влиянием того, что увидела и услышала за эти недели – и сама стала чувствовать того, чего нет. Но если она действительно любила, нужно было прежде узнать о симпатиях Дэниела. Ей не хотелось выставлять себя в его глазах дурочкой. Она к этому не привыкла. Всю жизнь она чувствовала на себе восхищенные взгляды, обожание и любовь. А влюбившись по-настоящему – побоялась и в этот раз быть отвергнутой.

Наваждение. Наваждение историй и судеб. Не были бы и ее собственные чувства таким же наваждением. Ей нужно понять это. И чтобы понять – надо сбежать от всего: чужой жизни и больших городов. Незнакомых историй любви и счастливых глаз.

В тех местах даже погода говорила о чувствах. В Тоскане, где она не думала ни о чем дурном – радовала солнечным светом; в Архангельске, где Айрин злилась и грустила – отвечала проливным дождем и стужей.

Все так было запутано…

И тут Айрин чуть вздрогнула – но вовсе не от холода, который ощутила, сняв верхнюю одежду. Ей вдруг пришла в голову безумная мысль – а что если они на самом деле не петляли среди невероятных дорог неведомого мистера Вандеринга! Возможно, они как раз и шли правильным путем все это время.

Словно кто-то направлял их, сложив любовные истории, произошедшие в разное время и разных местах, таким образом, чтобы она вспомнила свое прошлое, увидела настоящее и поняла, что ей нужен именно Дэниел.

Совершая перелет через океан в эту ночь, она припоминала давние дни. Притворяясь спящей на борту самолета и даже в кресле бизнес-класса ощущая Дэниела рядом, она думала о годах, которые они провели в школе. О взглядах и словах этого мужчины. О его поступках. О том, что он всегда был с ней, невзирая на безумность идеи и то, что им могло попасть от родителей за ее воплощение. О том, что он всегда помогал ей, даже если она не просила. Как он отводил взгляд, когда она обнимала Райана, и как искал ее взглядом на каждой вечеринке.