— Не смей хоронить себя здесь, — предостерег он Джулию. — Сейчас же поезжай домой, к Александру и Лили, иначе будет поздно.
Джулия присела у его постели.
— Я знаю, — сказала она. — И я уеду, мой старый добрый друг.
Ей нужно было возвращаться, чтобы заняться памятником для Мэтти. Это важно было сделать.
И теперь, стоя в парке под припекающим солнцем, Джулия поняла, что больше нечего обдумывать. Она достаточно занималась этим во время своего добровольного изгнания.
Она не осталась в долгу перед Мэтти. Мэтти и Митч умерли, но ее собственные возможности еще не были исчерпаны. Долги были связаны только с живыми, и в основном с Александром.
Если она до этого ничего не сделала лично для него, решила Джулия, то должна сделать это сейчас. Она оставит свой чудный парк монахиням и их пациентам на попечение Томазо.
Она покинет место, где чувствовала себя защищенной и жила простой примитивной жизнью, ограничивая свои потребности и довольствуясь малым. А сейчас она стала достаточно сильной, чтобы вернуться к Александру в Леди-Хилл. Если он все еще любит ее, она будет там жить ради него.
Джулия обошла всех и попрощалась. Это заняло совсем немного времени. Николо сжал ей руку своей худой высохшей рукой.
— Ты поступаешь правильно, — сказал он ей.
— Наконец-то, — улыбаясь добавила Джулия. Она поцеловала его в лоб и вышла из палаты не оглядываясь.
В последний вечер она побродила с Томазо по зимнему саду, а затем они вышли на верхнюю террасу. Воздух был так тих, что можно было услышать шепот моря, а аромат цветов еще больше сгущался в неподвижном воздухе. Джулия старалась вобрать в себя всю красоту и величие того, что она покидала.
— Мне кажется, вы будете скучать по своему парку, — заметил Томазо.
— Он не мой, — ответила Джулия. — И ты здесь для того, чтобы ухаживать за ним. Я всегда буду знать, что ты здесь.
«Как и память о Мэтти. Как и наша дружба с ней». Ведь они не перестанут существовать, как и парк, только потому, что здесь не будет Джулии.
Джулия и Томазо спустились по ступенькам и облокотились о нагретый каменный парапет, чтобы посмотреть на море, а затем опять поднялись к замку. Монахини собрались у ворот проводить ее. С ними прибежали дети и небольшая группа постояльцев. Мать-настоятельница поцеловала ее в обе щеки.
— Да пребудет с вами Господь!
— Спасибо, мать-настоятельница.
Уже сидя в такси и глядя в задние стекла, когда машина неслась с горы вниз, Джулия видела, как белые накрахмаленные чепцы монахинь мелькают по парку, словно большие бабочки.
Александр и Лили встречали Джулию в аэропорту. Она видела только их, как будто в зале ожидания, кроме них, никого не было. Лили радостно закричала:
— Мамочка! Мамочка! Добро пожаловать домой! Мы уже думали, что ты никогда не приедешь.
Александр стоял у нее за спиной. Он не изменился. Джулии даже показалось, что он выглядел точно так же, как в те времена, когда они впервые встретились. Даже старая, поношенная одежда, возможно, была еще из тех времен.
Он сделал несколько шагов вперед и взял ее рукой за подбородок, чтобы лучше видеть лицо. Их глаза встретились, и они улыбнулись друг другу.
Сидя в машине Александра, в знакомой обстановке пыльных улиц, Джулия спросила:
— Куда мы едем?
— Мы с Лили сняли квартиру в Фулеме, — ответил Александр. — Вполне приличную. Мы останавливаемся в ней, когда бываем в Лондоне.
— На нейтральной территории, — тихо сказала Джулия.
— Именно, — согласился он. Оба они все еще считали, что Леди-Хилл не является такой территорией.
Они достигли Чизвикской эстакады. Джулия смотрела на нагромождение зданий и поток машин, залитых солнечным светом. Монтебелле уже казалось где-то далеко позади, но она не сожалела об этом. Повернув голову, она взглянула на Александра, и сразу все ее существо наполнилось любовью к нему.
— Знаешь, о чем я думала в самолете?
— О чем же?
— Я думала о том, что мы должны устроить вечер в память Мэтти. Не мрачную церемонию типа поминальной службы, а как в прежние времена — шумное веселое сборище.
К ее удивлению, Александр с готовностью подхватил эту идею.
— Да. И я знаю даже, где это должно быть. Единственно возможное место — клуб «Ночная фиалка». Сейчас он переделан в бар, но там внизу есть маленький танцевальный зал.
Лили всунула голову между ними, обхватив руками спинки их сидений.
— Вечеринка, — нараспев сказала она. — Восхитительная вечеринка.
Позже они сидели в квартире втроем и Александр обнимал Джулию за плечи, ее голова покоилась у него на плече.
— Я не могла раньше прилететь домой, — говорила Джулия, — сразу после смерти Мэтти. Я не представляла, как мы могли начать свою жизнь, пока между нами были тени прошлого.
— Я знаю, — ответил Александр. — Я понял, почему ты уехала. Это было частью того, что тебя сдерживало. Мы не смогли бы быть счастливы после смерти Мэтти. Ведь ты так считала?
Наконец-то он понял это. Он понял внутреннее состояние Джулии.
— Ты ведь тоже потерял ее.
— Да, я тоже потерял ее. Я тоже любил ее.
С чувством облегчения Джулия поняла, что между ними не осталось никакого горького осадка из-за прежних привязанностей.
— Джулия, ты приехала, чтобы остаться?
— Если ты меня примешь.
В ответ он лишь крепче прижал ее к себе.
Феликс, в утреннем халате, стоял у одной высокой стены, выходящей на Итон-сквер. Уже несколько недель шли дожди, но сейчас появились приметы бабьего лета. Часть неба уже очистилась от туч, и лучи солнца просвечивали сквозь набрякшие листья деревьев, отбрасывавших длинные тени, столь характерные для осени.
Феликс вспоминал былые дни, проведенные с Джулией и Мэтти, и другую квартиру с видом из окна на лондонские платаны. Сначала тайна девушек отдаляла их от него, но все же они трое тянулись друг к другу, пока он не полюбил их обеих.
Все эти годы он хранил рисованные с них наброски. Но в апреле, после телефонного звонка Джулии, когда она сообщила ему эту невероятную новость, он подошел к столу и вытащил папку.
На первом рисунке подруги были изображены развалившимися на постели Мэтти. Мэтти читала журнал, а Джулия — толстенный роман. Первая лежала в свободной позе с оголенными бедрами, а рядом с ней — Джулия, темноволосая и с сердитым взглядом, с острыми выступающими из-под тонкой кожи костями. Глядя теперь на свою работу. Феликс понял, что неосознанно, по-мужски тянулся к ней. И он видел, что они были всего лишь детьми, старавшимися изображать испорченных девчонок.
Этот рисунок был сделал двадцать два года назад, но оказалось, что он все еще помнит их реакцию на него.
— Не очень-то красивыми ты нас изобразил, — обиделась тогда Джулия.
А он сказал им, что у них есть нечто большее, чем красота, — стиль. И этот стиль они сохранили обе, каждая свой собственный, независимо от тех перипетий, которые им преподнесла судьба.
Он вытащил второй рисунок и стал внимательно его рассматривать. На нем они были втроем: Мэтти, Джулия и Джош. Они слушали «Рок вокруг часов». Это было так давно, что даже эта мелодия уже казалась невинной чепухой. Феликсу нравился этот рисунок. Одно время он висел у него над каминной полкой.
С того мрачного апрельского дня он часто открывал папку и доставал эти рисунки. Но в это утро, в желтоватом свете начинающейся осени, он подошел к своему рабочему столу и лишь прикоснулся к папке, а затем вышел из комнаты. Он даже не повернул головы, чтобы взглянуть на хрусталь Джорджа или на современные картины и прочие стоявшие повсюду старые и новые вещи.
После прихода Вильяма исчезла старомодная опрятность, и в квартире теперь царил беспорядок. Он оставлял открытыми книги и журналы на мраморных консолях, а сам валялся, задрав ноги, на диванах, обтянутых бледным шелком. Он выгружал из своих карманов содержимое и запихивал его в драгоценные вазы, оставлял кофейные чашки, эскизы и сброшенные туфли где только мог.
Придя на кухню, Феликс приготовил чай, сервировал поднос и направился с ним в спальню. Вильям приоткрыл глаза и зевнул. Опустив поднос возле постели, Феликс отдернул занавеси, чтобы впустить солнечный свет. Приподнявшийся было Вильям опять откинулся на подушки. Он всегда был соней, и по утрам ему требовалось длительное время на пробуждение.
Обычно Феликс подавал чай в постель, и Вильям был благодарен ему за это. Выражение благодарности — одна из самых привлекательных черт характера Вильяма, он благодарил даже за самые пустячные мелочи, которые делались для него. В этом было его особое очарование. Они жили вместе уже полгода, и Феликс открывал в нем для себя все новые достоинства.
Налив чашку чая, Феликс подал ее Вильяму. Тот жадно выпил чай. Он лежал, закинув руки за голову. Густые темные волосы вились у него под мышками и на груди. Феликс положил ладонь на его теплую грудь, ощущая под пальцами упругие холмики мышц. Они дружески улыбались друг другу.
— В какое время нам нужно там быть? — спросил Вильям.
Лицо Феликса стало грустным.
— В одиннадцать часов. Я пойду приму душ.
Потом он вернулся, неся в руках темно-серый костюм на плечиках.
— Но ведь это торжество, — мягко напомнил ему Вильям, — а не похороны.
— Я знаю, что не похороны, — ответил Феликс.
В этот день служили поминальную мессу по Мэтти. А вечером в клубе «Ночная фиалка» устраивался вечер, посвященный ей.
Потрясение и отчаяние, которые друзья пережили на похоронах, уже притупились, так что можно было устроить этот праздник.
Феликс опять повесил темный костюм на вешалку и достал кремовый. Засунув голубой шелковый носовой платок в нагрудный карман, он надел голубую рубашку в тон. Рядом с ним Вильям, встряхивая плечами, надевал голубой с белым летний полосатый жакет.
"Скверные девчонки. Книга 2" отзывы
Отзывы читателей о книге "Скверные девчонки. Книга 2". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Скверные девчонки. Книга 2" друзьям в соцсетях.