Лежа в воде и глядя сквозь легкий пар на коралловые ветки и раковины, расставленные на полочках у нее над головой, Джулия подумала: «Я не смогу сейчас спать, даже если бы и хотела. Я сейчас же отправлюсь в Леди-Хилл».

Она резко села, расплескав на пол воду. Часом позже, с еще мокрыми прядями волос, Джулия выруливала на своем алом «витессе» в поток уличного движения. Она не позвонила. «Это будет сюрприз, — подумала она. — Как обрадуется Лили!»

Она давно не ездила в Дорсет, но дорогу вспомнила без всякого труда. Она сознавала, что утомлена, но дорога, казалось, сама разворачивалась перед ней, завораживая своей неизменностью. Когда Лондон остался позади и перед ней по обе стороны раскинулись, сверкая золотом, поля с кое-где торчащими купами деревьев и разбросанными небольшими группами домов, похожих на кукольные после небоскребов Америки, Джулия засмеялась, крепче сжимая рулевое колесо. Чтобы не задремать, она запела отрывки из песенки, которую напевала Лили в подобных поездках: «Лютик Джо». Она сама удивлялась, откуда девочка могла знать подобные песенки? Разве Бетти или Вернон когда-нибудь пели ей?

«Я свеж, как маргаритка, которая растет в лугах, и зовут меня лютиком».

Помнит ли еще Лили эти слова? Они могут спеть эту песенку Александру. Это рассмешит его.

Она уже приближалась к месту назначения.

— Мы уже почти дома, — обычно говорил Александр всегда на одном и том же отрезке дороги. Джулия вспомнила, как это выражение удовольствия тогда раздражало ее. «Почему я была такой ревнивой?» — удивилась она, потирая глаза от усталости, и зевнула. Оглядываясь вокруг, она, казалось, понимала теперь ту радость, которую испытывал Александр, приближаясь к дому. Этот уголок Англии был необычайно красив. Небольшие холмы и открытые луга, лесистые равнины, где в каждой долине был свой ручеек. Деревни с низенькими коттеджами сонно грелись на солнышке. Как могли головокружительные просторы горных склонов Джоша напоминать ей это?

Джулия знала, что до Леди-Хилла оставалось всего две мили. Она только что миновала указатель, который находился возле самой деревни. Впереди появился трактор, и она сбавила скорость. Насколько она помнила, эта дорога была прямой и открытой, упиравшейся прямо в каменные столбы ворот особняка.

Джулия нажала на передачу, и автомобиль рванул вперед, чтобы объехать трактор. Дорога была гладкой, она хорошо это помнила. Рев мотора врывался через открытое окошко, и она уловила запах сена, нагруженного на трактор. И в тот же момент перед ней возникла опасность, так не вязавшаяся с мирной сельской картиной и этим запахом сена. Это был большой серый автомобиль, выскочивший из-за откоса дороги, про который она совершенно забыла. Он стремительно летел на нее, словно серебряная пуля. Она знала, что не сможет достаточно резко затормозить, чтобы остаться позади трактора, огромные колеса которого были у нее уже почти над головой.

Джулия с силой нажала на зажигание. Машина взвыла, как бы протестуя, но прыгнула вперед. Казалось, трактор приклеился к ней. Она крутанула руль, и автомобиль затрясся под ней, вывернувшись на свою сторону дороги. Серый лимузин промчался мимо в ослепительном блеске фар, оглушительно сигналя. Джулия успела заметить красное разгневанное и испуганное лицо водителя. Он проехал мимо; они разминулись на расстоянии менее ярда.

Джулия поехала дальше, вцепившись в руль влажными дрожащими руками; пот струйками стекал по спине. Она старалась расслабиться, но ноги были ватными, а голова такой тяжелой, что она едва держала ее на плечах. Она устала и поэтому ехала беспечно, но ей повезло. Прямо перед ней были каменные ворота Леди-Хилла.

Неожиданно она воспрянула духом и поняла ценность жизни, которая чудом сохранилась. Она должна беречь, дорожить ею прямо сейчас, начиная с этого момента.

Тень от деревьев, нависавших над аллеей, падала ей на лицо. Она сбавила скорость и выпрямилась, стараясь успокоиться. Повернув за угол, она увидела перед собой дом. В ее голове хранилось множество различных представлений о Леди-Хилле, но ни одно не соответствовало действительности. Казалось, будто она знала, но никогда раньше не осознавала, как он прекрасен.

Джулия отвела машину на стоянку и пошла к дому, не сводя с него глаз. Серый камень золотился под лучами солнца, а кирпичи были теплого кораллового оттенка. Теперь она увидела и то крыло, где начался пожар. Черные пятна на нем были вычищены, окна заново освинцованы и мелкие переплеты стекол ярко сверкали на солнце. Никаких следов опустошения не было заметно.

Покрывало дыма и страха исчезло.

Шаги Джулии гулко отдавались по гравию. Она подошла к мощеному дворику, образованному двумя выступами дома. По серым стенам вились побеги лаванды. Парадная дверь под козырьком в центре Е-образного строения была приветливо открыта.

Джулия пыталась угадать, где могли находиться Лили и Александр.

На пороге она заколебалась. Она не была здесь с тех пор, как убежала с Лили на руках.

Права ли она сейчас, проходя мимо жужжащих в цветах лаванды пчел в загадочную тишину дома?

Джулия огляделась. Прямо над ее головой, над дверью находилась каменная плита с высеченным на ней девизом, состоявшим из единственного слова «Бессмертие».

Она неуверенно протянула руку, как будто нащупывая путь в темноте. Тяжелая, нагревшаяся на солнце дверь легко повернулась. Джулия вошла в устланный каменными плитами холл. С удивлением огляделась. Стены были побелены под слоновую кость, что делало помещение средоточием света в доме. Солнечные лучи проникали сквозь новые стекла высокого окна лестничной клетки, падая косоугольниками на чистые каменные плиты и дубовые ступени. На стенах было несколько новых картин, пейзажей. Два прекрасных готических кресла стояли друг против друга с противоположной от входной двери стороны.

«Значит, Александр сделал это, — подумала она. — Он отделал заново Леди-Хилл, который стал еще красивее, еще совершеннее, чем когда-либо прежде».

Джулия сделала несколько шагов вперед, наступая на квадраты света на полу. Всю эту картину совершенства нарушала одна неуместная деталь, один маленький пустяк. У подножия лестницы Джулия наклонилась и подняла его.

Это была золотистая сандалета на высоком каблуке. Не из чистого золота, правда. Подделка. Довольно безвкусная работа, подумала Джулия.

Но откуда здесь эта вещь?

Она тут же нашла ответ. Должно быть, это сандалета Лили, ее маскарадные туфли. На школьных распродажах Лили всегда покупала поношенные комнатные туфли, а затем, шатаясь, бродила по дому, нацепив на себя шифоновые шарфы, широкополую шляпу и бусы.

Подняв сандалету за ремешок, Джулия пошла по дому. Скорее всего, Лили и Александр где-нибудь вне дома, греются на солнышке. Сидят в саду, возле белой летней беседки.

Задняя дверь была перемещена. В ней теперь было шесть стекол, сквозь которые проникали лучи солнца, освещая когда-то темное помещение садовника с огромной каменной раковиной и висящими на стене садовыми халатами и соломенными шляпами.

Джулия увидела их через стеклянный переплет двери.

Александр сидел в кресле и читал, а Лили лежала на животе неподалеку от него, делая зарисовки в блокноте. Она старательно выводила что-то, высунув кончик языка. И тут Джулия вспомнила, что Лили перестала играть в переодевания уже несколько лет назад.

Возле кресла Александра на траве сидела Мэтти. Вторая золотистая сандалета, так же небрежно сброшенная с ноги, валялась рядом. И пока Джулия смотрела на них, Александр оторвался от книги и положил руку на плечо Мэтти. Его пальцы коснулись скрученного в узел тяжелого пучка волос.

В этот момент Джулия все поняла.

Она стояла словно скованная льдом, по-прежнему держась за щеколду двери. В следующее мгновение ее растерянный, полный ужаса взгляд привлек их внимание, и уютно устроившееся на траве трио увидело ее.

Джулия повернулась и побежала прочь.

Не соображая, куда бежит, она стремительно поднималась по лестнице, шаги гулко отдавались под высокими сводами. Она побежала по галерее к большой спальне, которую делила с Александром, когда они только поженились. Александр говорил, что, когда был мальчиком, эта комната служила спальней его родителям.

Сейчас она выглядела иначе. Первым, что Джулия увидела, был новый туалетный столик овальной формы, с резным бордюром, обтянутый необыкновенно красивым ситцем. «Это работа Феликса», — машинально подумала она. Верхняя поверхность столика была покрыта толстым стеклом, на котором виднелась рассыпанная пудра. Джулия провела по поверхности рукой и посмотрела на розово-белый налет по краям ладони.

Эта рассыпанная пудра подсказала ей то, что она уже поняла и так. Здесь были и другие вещи: еще одна пара сандалет на высоком каблуке, отделанная кружевами комбинация, вывернутая наизнанку и брошенная на стул вместе с одной из хорошо знакомых Джулии рубашек Александра. Но достаточно было одной этой пудры.

Джулия обернулась и увидела Мэтти, которая прибежала вслед за ней. Ее щеки покрывал неестественный румянец, а волосы растрепались.

Стоя в дверях и видя побледневшее лицо Джулии и ее горящие гневом глаза, Мэтти сказала:

— Почему ты не сообщила, что приедешь?

Джулию бил озноб. Она чувствовала дрожь, оторопь и слабость от обиды и гнева.

— А почему ты ничего не сказала мне? Я считала тебя своим другом, Мэтти. То есть ты была им.

— Я и сейчас твой друг.

Рука Джулии непроизвольно поднялась, но в следующее мгновение она с удивлением посмотрела на нее, не понимая своего жеста, как будто рука не принадлежала ей.

— Нет. Ты мне не друг. Как ты можешь им быть после всего?

И тут они обе услышали, что Лили и Александр тоже идут сюда.

Мэтти стала поспешно объяснять:

— Джулия, я хочу…

Но Джулия резко повернулась к ней.