Барбара Картленд - Скучающий жених

Лукреция улыбнулась.

– Позвольте мне ответить вам на вашу галантность, чтобы не остаться у вас в долгу в столь особенный для меня день. Я уверена, что вы самый красивый жених из всех, кто когда-либо оказывал честь своей избраннице и собранию такого рода, – сказала Лукреция.

– Вы говорите это, основываясь на собственном опыте? – насмешливо спросил маркиз.

– Напротив. Я исхожу в своем предположении из исторических фактов. Однако, когда дело касается августейших особ, за исключением нашего хозяина, они не вызывают особого восхищения!

Маркиз рассмеялся, как она и рассчитывала, а затем они оба заняли места перед балюстрадой, уставленной огромным множеством принесенных из оранжереи диковинных цветов, принимая поздравления приглашенных.

В зале было удушающе жарко: во дворцах принца, боявшегося сквозняков, всегда было слишком натоплено. От шампанского, лившегося рекой, лица гостей вскоре сделались пунцовыми, строгие правила этикета ослабли, и голоса зазвучали громче.

– Леди Эстер Стэндиш, – доложил лакей.

Лукреция услышала это имя и увидела, как красавица, замеченная ею еще в церкви, склонилась перед принцем в реверансе.

Потом леди Эстер оказалась перед ними. Она была прелестна, как ангел!

Когда она взяла руку маркиза в свои руки, ее голубые глаза затуманились от набежавших слез, а чувственные губы задрожали, когда она произнесла прерывающимся шепотом:

– О, Алексис, у меня сердце из-за вас обливается кровью!

Лукреция бросила на маркиза быстрый взгляд. Как она и ожидала, он, казалось, был раздражен. Ни один мужчина не любит подобных сцен, особенно когда он только что произнес брачный обет.

Маркиз ничего не ответил, и леди Эстер, совершенно игнорируя Лукрецию, отошла в сторону.

Перед тем как к ним подошел следующий гость, маркиз успел сказать:

– Прошу меня извинить.

Лукреция повернулась к нему с улыбкой.

– За что вам извиняться? – спросила она. – Уверяю вас, милорд, на этой неделе я страдала куда больше! Обливающееся кровью сердце – это тот кровавый кусок, вид которого вызывает у меня несварение.

У маркиза дрогнули губы – и он, не в силах сдержаться, рассмеялся.

Хотя венчание состоялось в одиннадцать часов, гости были приглашены к столу в полдень, и только в три часа маркизу и Лукреции удалось покинуть Карлтон-хаус.

Вопреки принятому порядку, они уехали в фаэтоне маркиза, запряженном четверкой великолепных лошадей.

Погода была теплая, и Лукреции не хотелось сидеть всю многочасовую дорогу до Дувра в закрытой душной карете. Поэтому она еще накануне послала маркизу записку, в которой написала, что поездка в его фаэтоне будет быстрее и приятнее и она уверена, что маркиз думает так же.

В городе движение было оживленным, но маркиз умело правил экипажем. Затем, когда фаэтон выехал на дорогу, ведущую в Дувр, маркиз отпустил поводья и вместе с невестой стал наслаждаться поездкой.

Лукреция выглядела очаровательно. Теперь она знала, что ее наряд вызвал искреннее восхищение у гостей, когда, переодевшись в одной из спален Картон-хауса, она спустилась по широкой лестнице к маркизу, ожидавшему ее в холле.

На ней было платье из темно-розового батиста с жемчужными пуговками и такого же цвета расшитая накидка. Шляпка завязывалась под подбородком розовыми бархатными лентами. От жары, царившей в Карлтон-хаусе, и волнения ее щеки слегка порозовели, глаза блестели.

Не могло быть сомнения: поздравления, которые маркиз слышал от своих друзей, были искренними. Покидая дворец в облаке из розовых лепестков, Лукреция получила все доказательства того, что прием прошел успешно.

Она отлично знала, что мужчины не любят болтовни в то время, когда они правят лошадьми, поэтому она хранила молчание до тех пор, пока Лондон не остался позади.

Маркиз первым прервал молчание.

– Вы определенно произвели сенсацию! – сказал он с насмешливой ноткой в голосе.

– Надеюсь, что вас это не огорчает, – ответила Лукреция.

– Ни в малейшей степени, – заверил он. – Я всегда рад неожиданному.

– Будем надеяться, что вы и впредь не измените себе, – заметила Лукреция загадочно.

Они ехали быстро, такая езда мало располагала к беседе. Лукреция даже решила, что маркиз вознамерился добраться до Дувра в рекордное время, хотя обычно этот путь занимал почти четыре часа.

Когда они подъехали к небольшой придорожной гостинице, находившейся в живописной деревушке, половина пути была позади.

Они одолели эту часть дороги за довольно короткое время: взглянув на часы, маркиз увидел, что было лишь половина четвертого.

– Если мы не будем надолго задерживаться здесь, то сможем добраться до места к половине седьмого.

– Вы управляли лошадьми великолепно, – с улыбкой сказала Лукреция.

Грум помог Лукреции спуститься с фаэтона, и она направилась к гостинице.

Жена хозяина в нарядном чепце по последней моде проводила Лукрецию на второй этаж, в спальню.

– Надеюсь, ваша светлость найдет здесь все, что требуется, – сказала она почтительно. – К сожалению, мы не развели огонь в камине.

– Это и не нужно.

– Трубу чинят, миледи, – словно извиняясь, пояснила хозяйка гостиницы. – Эта комната наполнялась густым дымом, даже когда мы разводили огонь в своей комнате внизу. Я надеюсь, ваша светлость не замерзнет.

– Конечно нет, – успокоила хозяйку Лукреция. – Мне надо только умыться.

– Если потребуется что-нибудь еще, так вы, миледи, просто позвоните в колокольчик.

– Непременно так и сделаю, – пообещала Лукреция.

Женщина, поклонившись, удалилась. Снимая шляпку, Лукреция прошла к умывальнику и увидела приготовленный начищенный медный кувшин с горячей водой.

Едва она хотела взять кувшин, чтобы налить воды в фарфоровый таз, как до нее донесся из-за двери голос маркиза:

– Эстер, какого дьявола вам здесь нужно?

Лукреция в недоумении обернулась и услышала, как женский голос с придыханием произнес:

– Я должна объясниться с вами, Алексис. Вернее, вы должны объясниться со мной.

Лукреция не могла поверить своим ушам: голоса были слышны так явственно, словно разговаривали в этой комнате. И тут она вспомнила, что сказала хозяйка: камин чинили и меняли трубу.

Часть кирпичей была вынута, поэтому стало понятно: маркиз разговаривал с леди Эстер в комнате этажом ниже.

– Как вы решились на такой недостойный поступок? – сурово сказал маркиз. – Вы не должны находиться здесь.

– Я рано покинула прием. Я хотела вас видеть и предположила, что именно здесь вы будете менять лошадей.

– Вы должны немедленно уехать, – жестко сказал маркиз.

– Вы обманули меня, Алексис, и вы не дали мне никаких объяснений!

– Каким образом я вас обманул? – осведомился маркиз.

– Вы говорили мне, что женитесь на наивной, покорной провинциальной девушке, – повысила голос леди Эстер. – А девица, которую вы вели к алтарю в церкви Святого Георгия, вовсе не такова. И я не могу вообразить, чтобы она была покорна! И она определенно не выглядит простушкой!

– Я не намерен обсуждать с вами мою супругу, – резко оборвал ее маркиз.

– О, Алексис, как ты можешь быть со мной таким жестоким? – страстно воскликнула леди Эстер. – Ты знаешь, что я люблю тебя, я смирилась с твоей женитьбой, но твоя жена должна сидеть в Мерлинкуре и рожать детей. А теперь я сомневаюсь, что так оно и будет. Эта разодетая змея совсем не похожа на безголовую наседку!

– Эстер, у меня медовый месяц, – раздраженно произнес маркиз. – Сегодня вы уже один раз поставили меня в неудобное положение. Я не могу себе представить, что подумает Лукреция, если спустится и застанет вас здесь. Поезжайте домой, Эстер, и ведите себя, как надлежит леди.

– А что мне делать дома, как не думать о вас? – воскликнула леди Эстер. – Я хочу тебя, Алексис, и знаю, что ты хочешь меня! Мне невыносимо знать, что ты проводишь медовый месяц с этой девицей, но еще невыносимее видеть, что твоя жена – полная противоположность тому, как ты мне описывал, когда обещал мне…

– Я вам ничего не обещал, Эстер, – перебил маркиз, – и я не советую вам огорчать меня подобным поведением.

Последовала короткая пауза – и потом леди Эстер произнесла глубоким нежным голосом:

– А как ты меня остановишь, дорогой? Не верю, чтобы ты захотел вычеркнуть меня из своей жизни! В любом случае я не позволю тебе этого!

– Уезжайте, Эстер, уезжайте немедленно! – воскликнул маркиз.

Его слова прозвучали властно, как приказ.

– Я уеду, если вы мне велите, – ответила леди Эстер. – Но сегодня ночью, сжимая в объятиях это существо, ты будешь думать обо мне! Ты будешь вспоминать безумные страстные мгновения, которыми мы наслаждались вместе. Ты будешь ощущать мои губы, мои руки, обвивающие твою шею, мое тело, обжигающее твое!

Голос леди Эстер стал тихим, почти неслышным, и Лукреция догадалась, что она совсем близко подошла к маркизу.

Тут голос леди Эстер смолк. Слышалось только ее жаркое, шумное дыхание.

Последовала долгая тишина, и Лукреции казалось, что она слышит лишь один звук – биение своего сердца.

Потом до нее донесся торжествующий голос леди Эстер:

– Забудь – если сможешь! До свидания, Алексис. Буду тебя ждать в ночь твоего возвращения в Лондон.

Внизу хлопнула дверь, и Лукреция затаила дыхание.

Ей хотелось закричать, сбежать вниз и выплеснуть гнев на маркиза и на леди Эстер, если та еще оставалась в гостинице.

Потом она поняла, как нелеп был бы подобный поступок. Она постаралась справиться с собой, гордое хладнокровие вернулось к ней вместе с твердой решимостью завоевать маркиза – сколь бы ни были малы ее шансы на успех.