– Быстрее, Уэйси, не отставай! – раздался голос Люси.

Повинуясь настойчивому требованию ребенка, она ускорила шаг. Перед ними был Шелдон-Холл. Они вошли в сад, и Сильвия осознала, что через несколько минут предстанет перед Робертом, а заодно и перед своим будущим. Она со страхом подумала о том, что ее ждет и что будет с Люси. Но затем постаралась избавиться от подобных вопросов. О ком нужно сейчас думать, так это о Роберте! Только о нем.

Не успела Сильвия остановить Люси, как та уже обогнула угол дома и побежала вверх по широким каменным ступеням, ведущим к парадному входу. Сильвия вообще хотела зайти с черного хода. Она боялась входить в холл, помня о том, в каком ужасном состоянии лежала леди Клементина на его мраморном полу еще час назад. Но Люси уже обо всем забыла или, по крайней мере, то, что произошло, уже не казалось ей таким мрачным.

– Я первая, Уэйси, – весело сообщила она, добежав до парадной двери, и вошла в дом.

Сильвия последовала за ней. В холле было пусто.

– Давай поднимемся по другой лестнице, – предложила она, но было уже слишком поздно: девочка успела наполовину взбежать по главной лестнице, и Сильвии ничего не оставалось, как пойти за ней. На площадке тоже никого не оказалось. Сильвия поднялась на второй этаж, а затем на третий. Зайдя в детскую, она увидела, что Люси уже разговаривает с Этель.

– Мы так хорошо погуляли, Этель. Дошли до самого Черного камня. Мы добрались туда очень быстро. Как ты думаешь, сколько времени нам понадобилось?

Глаза служанки были красные и заплаканные. Она взглянула на Сильвию, и та инстинктивно почувствовала, что служанка собирается ей сказать. Незаметно для Люси Сильвия поднесла палец к губам.

– Иди, Люси. Тебе нужно побыстрее раздеться, иначе мы опоздаем на ужин.

Люси послушно выбежала из комнаты.

– Вы знаете, что случилось с ее милостью? – быстро прошептала Этель.

– Да, знаю, – ответила Сильвия.

– Невозможно поверить, что ее больше нет, – произнесла девушка и, сглотнув ком в горле, заплакала. – Она была благородная леди. Никто не может этого отрицать.

– Ни о чем не рассказывайте Люси, – приказала Сильвия.

– Хорошо, мисс Уэйс. Мы все так расстроились, вы не поверите. А мистер Бейтсон, мисс, он вообще рыдал как ребенок.

Сильвия, не дослушав Этель, вышла из комнаты. Из слов служанки она не узнала ничего о том, как умерла леди Клементина. Девушка поняла, что, должно быть, сэр Роберт и Бейтсон перенесли ее назад в комнату до того, как сообщили об этом Пурвис и послали за доктором. А затем, наверное, правду узнали самые верные слуги, потому что очень трудно хранить секреты даже в таком доме, как этот. Ну, а более молодым сочли благоразумным не говорить ничего, кроме того, что ее милость умерла. И они, полагая, что это произошло исключительно по причине преклонного возраста, плакали так же горько. Они, как и все остальные, почувствовали что-то трагическое в смерти той, которая была неотъемлемой частью этого дома, той, которую они так хорошо знали, хотя и не любили.

Сняв пальто, Сильвия причесала Люси и повела ее назад в детскую. Они уже почти заканчивали ужинать, когда Бейтсон открыл дверь.

– Сэр Роберт хотел бы видеть вас в библиотеке, мисс Уэйс.

Сильвия налила еще одну чашку молока для Люси.

– Выпей это, дорогая, а потом поиграй со своими игрушками. Я скоро вернусь. – Она встала из-за стола и увидела, что Бейтсон все еще здесь. Лицо старого дворецкого пошло пятнами и впервые с тех пор, как Сильвия приехала в Шелдон-Холл, он стал похож на простого человека. В глубине души девушка даже испытала что-то вроде жалости, к этому соглядатаю и доносчику. Она полагала, что со смертью леди Клементины он потерял единственного близкого человека. Хозяйка и слуга, они вместе строили планы, плели интриги и в этом нашли друг друга.

Бейтсон молча, шел впереди Сильвии сначала по коридору, а затем вниз по лестнице. Девушка вспомнила другой случай, когда он так же вел ее в библиотеку. Это было в тот день, когда за ней приехал дядя Октавиус. Тогда Бейтсон был рад и очень доволен, что ее ждут унижение и страх. А теперь, хотя он молчал, Сильвия ясно видела – по его ссутулившейся спине, по опущенной голове, – что он сам очень испуган. Когда Бейтсон открыл дверь в библиотеку, чтобы объявить о ее прибытии, в его голосе уже не было ни радости, ни злорадства.

– Мисс Уэйс, сэр Роберт, – произнес он негромко.

Сильвия медленно вошла. Теперь, когда наступил решающий момент, ее сердце билось, как пойманная в силки птичка. Она сделала пару шагов и, услышав, как за ней плотно закрылась дверь, подняла глаза на сэра Роберта. Он стоял у окна. Темные бархатные шторы оттеняли его яркую шевелюру. Он стоял, не шевелясь, и она не смогла понять, что выражает его взгляд. У нее затряслись руки. Но затем ей стало ясно, что он ждет. Ждет, что именно она первая начнет разговор, что произнесет какое-то утешительное слово. Перед ней стоял человек, которого она любила, и который тоже любил ее. В этом Сильвия теперь уже не сомневалась. Девушка прошла по комнате и медленно приблизилась к сэру Роберту. Их разделяло всего несколько футов. Она стояла и смотрела ему прямо в глаза. В этот момент она уже знала, что он собирается сказать, но ей казалось, что необходимости в словах нет. Сильвия также понимала, какую жертву он собирался принести – жертву во имя дома и в память о женщине, которая была его матерью. Она знала все это и, поскольку в этот момент они думали об одном и том же, опустила предисловие.

– Вы считаете, что должны поступить именно так? – Вопрос был задан тихим голосом. И так как он тоже понял, что между ними больше нет барьера, то ответил просто:

– Вы ведь не думаете, что я смог бы поступить по-другому?

Сильвия наклонила голову.

– Нет, – сказала она. – Это достойный поступок.

И тогда, как будто не в силах больше сдерживать себя, он сделал несколько шагов навстречу и упал перед ней на колени. Затем взял ее руку и приложил к своей щеке.

– О, моя дорогая.

Его голос дрогнул. Свободной рукой Сильвия дотронулась до его волос. Они были жесткие, но в то же время, шелковистые.

«Как у Люси», – подумала она, понимая, что во многих отношениях он всего лишь маленький мальчик, который запутался и потерялся в мире, полном теней и зловещих поступков.

Его губы дотронулись до ее руки, губы горячие, жаждущие.

–Я люблю тебя, – произнес он.

– Вы знаете, что я тоже люблю вас.

– Как ты можешь любить меня, если я ничего не могу дать тебе, даже свое имя?

– Мне достаточно одной вашей любви.

– Но ты должна стыдиться меня.

– Стыдиться?

Сильвия произнесла это таким искренне-удивленным голосом, что он поднял голову и, увидев выражение ее лица, моментально встал на ноги.

– О, моя дорогая, моя любимая.

Он с минуту стоял и смотрел на нее, а потом обнял и прижал к своей груди. Затем он поцеловал ее, и это не был поцелуй человека, охваченного страстью, это был совершенно иной, абсолютно целомудренный поцелуй. Их губы надолго слились, и Сильвия поняла, что они наконец действительно обрели друг друга и стали одним целым на все времена, навечно.

Через какое-то время, отпустив ее, наконец, он спросил:

– Дорогая, что будет с тобой?

Сильвия попыталась улыбнуться ему дрожащими от только что испытанного блаженства губами.

– Я хотела бы задать вам такой же вопрос.

– Со мной все ясно. То, что будет, неизбежно, – вздохнул он.

– Правда? Неужели нет никакой надежды?

– Боюсь, что нет.

– А вы не хотите рассказать мне, как это случилось?

Сэр Роберт посмотрел в сторону, и Сильвии показалось, что он собирается ответить ей отказом. Но неожиданно он развел руки в стороны и сказал:

– Почему нет? Это будет таким облегчением, наконец-то рассказать обо всем. Все эти годы я молчал и даже мысли свои должен был держать под контролем.

– Бедный Роберт, – тихо сказала Сильвия.

– О, моя дорогая. Ты меня жалеешь. Если бы ты не появилась в моей жизни, мне было бы все равно, но с той минуты, как я увидел тебя, я понял: ты – та женщина, которая значит для меня все; та, кого я искал всю свою жизнь. Но ты пришла ко мне слишком поздно…

– Вы действительно так считаете? – тихо спросила Сильвия.

Он перевел на нее пристальный взгляд, как будто стараясь понять скрытый смысл ее слов.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, что я ваша, Роберт, что бы ни случилось, что бы ни готовило нам будущее. Я всегда ваша, отныне и навсегда.

– Ты действительно так думаешь?

– Конечно.

– Но что я могу предложить тебе? – сказал он. – Очень скоро сюда прибудут полицейские, чтобы забрать меня. Других вариантов нет. И ничто на свете не в силах предотвратить то, что меня ждет. Единственное, что я могу предложить женщине, которую люблю, это запятнанное и опозоренное имя, которое отныне достойные люди будут произносить только с презрением.

– И, тем не менее, я буду с гордостью, да, Роберт, с гордостью носить его. – Ее голос дрогнул. – И что бы ни случилось с вами, я не оставлю Люси.

– Дорогая моя.

Он взял ее руки и с благоговением, как святыню, поднес к губам. Затем пристально посмотрел в ее глаза, и она снова ощутила его губы рядом со своими.

– Я люблю тебя, Сильвия. Ты мне скажешь сейчас, в это момент, что любишь меня?

– Я люблю вас, Роберт.

Это прозвучало так, как будто они обменялись клятвами.

– Ты хорошо подумала, на что себя обрекаешь?

Он на минуту задумался.

– Наш единственный шанс – это тайно пересечь границу Шотландии и обвенчаться в Гретна-Грин. Но если обнаружится, что я уехал, то меня заподозрят в побеге, поэтому, поженившись, мы должны будем вернуться назад. Ты готова на это?

– Я думаю, вы прекрасно знаете ответ на свой вопрос. Сильвия, прильнув к Роберту, обняла его обеими руками за шею.