Гость прислонился к стене с таким видом, словно готов был ждать хоть до утра. На раскрытых веером пальцах покоилась коробка с пиццей.

Почему он не уходит? Может, слышал, как скрипнула расшатанная половица? Кейт отодвинулась от двери, постояла, и ее снова как магнитом потянуло к глазку. Сердце билось учащенно – нежелательная, но обычная реакция на Дилана. Это началось в тот вечер в Натанс-Бей, когда она забыла запереться в ванной и он ввалился туда по привычке отпрыска большого семейства. Боже, как же он ее после этого задразнил! Просто до полусмерти. И сейчас забросает шутками, а она не в том состоянии, чтобы отразить хоть один словесный выпад.

Дилан поднял взгляд на глазок и подмигнул. Он отлично знал, что она топчется у двери. Пора уже выработать иммунитет к насмешкам этого типа! Можно просто сказать, что делать ему тут нечего, и отправить восвояси. Кейт еще раз заглянула в глазок. Отправишь его, как же! Это не мужик, а оружие повышенной убойной силы – куда ей до него! Надо поберечь силы на рыдания, потому что слезы выплаканы не до конца.

Однако нельзя же торчать у двери до бесконечности. Или плюнуть и отправиться в постель, или открыть, высказаться... и опять же пойти спать. Кейт отомкнула сложный замок, что поворачивал систему железных стержней защиты от взлома, и отворила дверь.

– Послушай, Джордан нет дома, так что...

– Я уж думал, ты не откроешь. Пицца почти остыла, пиво уже теплое. – Дилан указал на упаковку пивных жестянок у ног. – Ну-ка, с дороги, Растрепа!

Нелепое прозвище времен учебы раздражало Кейт до крайности.

Не дав себя отбрить, он отстранил ее и прошествовал в квартиру бесцеремонно, как к себе домой. До Кейт донеслись сразу два упоительных аромата – пиццы и одеколона. Не зная, как держаться в такой ситуации, она поплелась за ним на кухню, только чтобы оказаться задвинутой к самой стене дверцей холодильника.

Два пива Дилан предусмотрительно вынул. Щелкнув крышкой, протянул одно Кейт. Она помотала головой. Дилан плечом захлопнул дверцу. Она поспешно отошла на другую сторону. Он потянулся за пиццей, притиснув Кейт к столу, словно в кухне не было места.

Если он намеренно ее провоцирует... Кейт заглянула Дилану в глаза и поняла – да, намеренно.

– Я бы отодвинулась, стоило только попросить.

– Ты сегодня во всем так услужлива?

Грудь почему-то начала наливаться. Кейт запоздало вспомнила, что на ней надето.

– Джордан нет дома!

– Я уже понял.

– Надо было позвонить. Этим ты сэкономил бы время и бензин. Я не расположена к общению, да и не одета для него.

– А мне нравится. В шортах у тебя ноги в полтора раза длиннее.

– Дилан!

– Это так, Растрепа, на правах старого друга.

В этой ловушке у стола она в невыгодном положении. Надо создать между ним и собой дистанцию.

Кейт толкнула Дилана в плечо, а когда он поморщился, вспомнила про рану и сконфузилась.

– Ох, ради Бога, прости!

– Переживу.

Он и в самом деле дал ей дорогу. Вернее, вообще покинул кухню. Кейт, изнемогая от раскаяния, бросилась следом. В гостиной Дилан уселся с пивом на диван.

– Очень больно?

– Я же сказал, переживу, – буркнул он, увидел выражение ее лица и смягчился: – Все в порядке.

Однако Кейт заметила, что у него усталый, даже какой-то подавленный вид, а цвет лица серовато-бледный. Она благоразумно воздержалась от комментариев на этот счет, просто вернулась на кухню, водрузила на большой поднос коробку с пиццей, свою воду и, как оливковую ветвь мира, еще одну банку пива для гостя.

Дилан благосклонно кивнул, когда она вернулась с подносом. Оставив его на кофейном столике, Кейт прошла за халатом в спальню Джордан. Поскольку подруга была выше, а халаты предпочитала до самого пола, подол тащился сзади шлейфом. К тому же Кейт имела неосторожность бросить взгляд в зеркало: волосы кое-как забраны в «хвост», под глазами после рыданий темные круги от косметики. Вот уж в самом деле растрепа!

Пришлось спешно приводить себя в порядок. К тому времени как Кейт вернулась в гостиную, Дилан съел три куска пиццы и приканчивал предпоследний. Он также выпил всю ее воду, но честно компенсировал это неоткрытой бутылкой.

– Я же только что вышла!

– Кто не успел, тот опоздал – таков закон жизни... ну, или по крайней мере семейства Бьюкенен. Присаживайся вот тут, рядышком. Я кусаюсь, только если меня об этом очень просят.

Теперь он улыбался, и с этой своей победной улыбкой был... больше, чем может вынести обычная женщина. Кейт напомнила себе, что от таких надо держаться подальше, как Красной Шапочке от Волка, чтобы не быть походя проглоченной.

Дилан сидел посередине дивана и занимал столько места, что сбоку от него можно было разве что втиснуться. Но она не стала просить его подвинуться, просто сгребла в охапку несколько подушечек.

– Я вот что подумал... – Он помедлил.

– Что? – настороженно спросила Кейт, не поднимая глаз от подушек, которые выстраивала в изящный валик между ним и собой.

Она все же подняла взгляд – и утонула в сиянии его улыбки. Хотелось крикнуть, чтобы немедленно перестал улыбаться, потому что это мешает ей сосредоточиться, но Дилан, конечно, только того и ждал. Он снова дразнил ее, иным способом.

– Я подумал... где же пульт?

Она заставила себя стряхнуть наваждение.

– В смысле от телевизора? Можно, я угадаю, зачем он тебе? Чтобы скакать по каналам спортивных новостей!

– В твоих глазах я так примитивен?

– Как весь мужской пол в семье Бьюкенен.

Кейт сунула руку под подушки, которых еще оставалась в углу дивана изрядная куча, и сунула Дилану пуль управления.

– Учти, я не нанималась искать его каждый раз. Это за то, что принес Джордан пиццу. Я ее заморожу.

– Не стоит. Пицца для тебя, а не для Джордан.

– Ты не мог знать, что я здесь.

– Отчего же? Джордан ввела меня в курс дела.

– Так я и поверила!

– Она попросила составить тебе компанию сегодня на вечер.

– Так-таки и попросила? Когда это? – удивилась Кейт.

– Примерно час назад.

Она возвела глаза к потолку, и Дилан счел нужным добавить:

– В больнице.

– Как?! Ты был у нее?

– Разумеется!

– Да, но... как ты узнал, что она в больнице? – Не дав возможности ответить, Кейт горячо продолжала: – Ты все выдумал, ведь так? Джордан сама позвонила тебе.

– Ничего подобного. Она скрыла это от нас всех. – Он кивнул через плечо, словно за диваном рядком стояли остальные члены семейства Бьюкенен. – И я намерен в скором времени поднять этот вопрос. Если уж таить важные вещи от семьи, тогда... ну, я не знаю! Это... это...

Он явно накручивал себя для возмущенного монолога о безответственности сестры.

– Так как же ты все-таки выяснил? – поспешно спросила Кейт.

– Там в амбулатории работает приятельница Ника. Так уж вышло, что сегодня она дежурит. Случайно заметила имя в списке операций.

– И что, сразу настучала? – съехидничала она. – Хотелось бы знать, какой у нее в этом интерес.

– Она еще не знает, что Ник теперь женатый человек.

– В любом случае это неэтично.

– Что? Стучать или жениться?

Кейт собралась разразиться горячей речью насчет врачебной этики, но вовремя сообразила, что Дилан от души забавляется.

– Ты распоследний вредина!

Она дала ему тычка под ребра и получила ответный, от которого свалилась с дивана. Дилан ухватил ее за руку, поднял и усадил по другую сторону от себя, где не было валика из подушек.

– Ник сейчас составляет компанию Джордан, а меня она попросила присмотреть за тобой в ее отсутствие.

– С каких это пор ты кротко исполняешь все ее просьбы? – Кейт потянулась за оставшимся кусочком пиццы, тонким, как лоскуток.

– Только если просьба не идет вразрез с моими желаниями. Скажи спасибо, что она не поручила это Заку.

Закери, младший из братьев Бьюкенен, еще не окончил школу, но уже держался не менее дерзко и самоуверенно, чем остальные. Малыш, как называла его Джордан (разумеется, не в лицо), не был таким по натуре, просто не желал ударить лицом в грязь перед старшими. У родителей опускались руки (вырастить столько детей не шутка, это изматывает), но Кейт втайне считала Закери просто милым мальчишкой.

– Лучше бы уж он.

– Правда?

– Мне он нравится.

– Осторожнее. Ты ему нравишься тоже, но не платонически.

Кейт откусила остывшую пиццу, пожевала и вдруг ощутила прямо-таки зверский голод. К сожалению, коробка была пуста. Дилан, который подкрепился не в пример лучше, включил телевизор и, глядя на экран, механически расставлял подушки по местам. Кейт внутренне усмехнулась: он всегда отличался маниакальной страстью к порядку. На спортивном канале повторяли какой-то матч, и слава Богу, потому что Дилан быстро потерял интерес к ней и к беседе и переключился на происходящее на экране, впав в транс, хорошо знакомый каждому болельщику.

Это дало Кейт возможность убрать с журнального столика остатки пиршества. Теперь надо придумать способ удалить гостя из квартиры. Она решила взять быка за рога, вернулась в гостиную и подсела к Дилану.

– Думаю, тебе пора.

Он повернулся. Взгляд не сразу, но приобрел осмысленное выражение.

– У тебя усталый вид. Когда ты успела так вымотаться?

– Не имеет значения.

– А из-за чего лила слезы перед моим приходом?

– Не твое дело!

– Нет, правда?

– У меня выдалась трудная неделя, – мрачно ответила Кейт. – Сплошной минус и никаких плюсов. Мужской пол ищет облегчения в пиве, женский – в слезах.

– Есть и другие способы, – заметил Дилан и многозначительно поднял брови.

Если это был флирт, то самого незатейливого свойства. Кейт решила раз и навсегда поставить наглеца на место.

– Знаешь, мне приходилось встречать мужчин, которые только и болтали, что о сексе, но как раз такие шарахались, когда...

– Когда – что?